Матабар. II

– Хочешь посмотреть.

– На что? – удивилась она.

Ардан улыбнулся.

– На звезды.

Девочка нахмурилась.

– Мне нельзя даже из комнаты выходить без разрешения, а ты про звезды. Где я их…

Арди провел булавкой, которой так и не проткнул палец, по камням пола и высек на них искры. Он поймал их ладонью, чувствуя, как те обжигают кожу, а затем поднес ко рту и подул, направляя вверх.

Одновременно с этим он прислушался к тому, как те весело смеялись и не смолкая болтали, словно веселые девицы перед свиданьем. Он почувствовал их жар, такой дикий, что на его фоне самый резвый мустанг выглядел смиренным жеребенком. А еще ощутил, сколь краток был срок их жизни. Мгновением они родились и, в том же мгновении, им было суждено исчезнуть.

Но Ардан не позволил.

Он ухватился за эхо того, что даже не являлось осколками их имени, пропитался их звуком, стал частью их шепота и произнес слова, как всегда не языком и губами, а душой и разумом.

Эти слова поднимали искры все выше и выше, пока те не оказались почти у самого потолка. А затем огоньки вспыхнули и начали множиться, пока не укрыли весь потолок бесчисленным множеством своих сестер близняшек. Они сияли и искрили, складываясь в созвездия столь знакомые и родные для Ардана.

Именно так, на его памяти, выглядело Алькадское небо.

– Красиво, – заворожено прошептала девочка, невольно тянущаяся к потолку рукой. – Ой, смотри! Там будто силуэт какой-то.

– Созвездие Парящего Феникса, – объяснил Ардан. – Его клюв всегда указывает на срединный пик Алькадских гор, а крылья на север и на юг.

– А это что? – она передвинула руку чуть ниже.

– Созвездие Конницы, – ответил Арди, – они скачут через Ласточкин Океан и головы коней повернуты к островам.

– А это?

Так они и лежали, наверное, почти час. Девочка спрашивала его про созвездия, а он рассказывал все, что помнил из свитков Атта'нха и, отчего-то, на душе становилось спокойнее.

– Удивительно, – в какой-то момент прошептала девочка. – Такая красивая магия.

– Магия? – удивился Ардан. – Это не магия.

– А что тогда?

Арди посмотрел на звездное небо и, отпустив искры на волю, пожал плечами. Он не знал, как объяснить девочке искусство Эан'хане. Это все равно, что пытаться рассказать, как ты не забываешь дышать или думать или…

Это просто часть его самого. Как рука или нога.

– Тебя ведь зовут Ард, да? – спустя несколько минут тишины спросила девочка.

– Да, – не стал увиливать юноша.

– А что значит это имя на твоем языке?

Ардан достал шнурок, на котором висел подаренный ему талисман в виде дуба.

– Крепкие корни, – не без кома в горле ответил он.

– Красиво, – слегка мечтательным тоном протянула она.

– А вас как зовут, маленькая госпожа?

– Вообще-то я не маленькая! – тут же вспенилась девчонка и, вскочив на ноги с резвостью и грацией кошки, направилась к выходу.

Арди повернулся к ней и понял, что его так смутило в первые секунды встречи. Её волосы, столь гладкие, что не представлялось таким уж невероятным ненароком спутать их с шелком, местами стыдливо скрывали следы излома и краски. Особенно в том месте, где пылало рыжее «родимое пятно» в форме цветка.

Его явно прятали. И закрашивали.

Ардан снова улегся на пол и посмотрел на потолок. Он знал, что это за цветок. Знал и запах.

– Знаете, маленькая госпожа, у народа моего отца есть легенда. Её мне в детстве рассказывал дедушка. Она о мастере, который жил на горе, – юноша услышал, как уже было открывшаяся дверь застыла. – Когда тот был уже седым, то его похитили Фае, чтобы сделать своим слугой – настолько им нравилось, как мастер обращался с камнем.

– К чему это?

– К тому, что Фае, чтобы мастер не тосковал по дому, решили провести его. Не обмануть, а обхитрить, потому как Фае не могут лгать, но даже так – они лучшие во лжи. И вот мастер вернулся домой, но никому он не был люб. Старенькие родители не узнали его, жена оказалась в объятьях другого, а собственные дети испугались его. И тогда мастер подумал, что вся его прошлая жизнь была лишь сном и ушел с Фае в их королевство. А когда, спустя многие десятилетия, понял, что его обманули – было уже поздно. Его дети состарились и обзавелись внуками, а родители и жена давно стали травой и деревьями.

– Но как он так долго прожил? Даже матабар столько не живут.

Арди не стал заострять внимание на том, что не говорил, что он из расы матабар. Она и так знала, кто он такой. А он догадался, кто она такая.

– Фае заставили его жить, – ответил Ардан, – но мастер нашел лазейку и начал постепенно стареть. И, перед смертью, он вытесал из горного хрусталя цветок. Алтане'маре. Цветок Горного Хрусталя. В переводе с языке Фае – Ночное Сердце. И этот цветок стал лучшим его творением ибо, несмотря на то, что был рожден из камня, оказался живым. А кто отведает целебного отвара из него, тот излечится от любого сердечного недуга и сбросит с себя оковы всяких чар, что делают сердце черствым и неприступным.

Девочка так и осталась стоять у порога.

– Ваши волосы, маленькая госпожа, – горло Ардана буквально драли изнутри, – они так же прекрасны, как и тот цветок.

Она стояла молча. Держала дверь приоткрытой и ничего не говорила, пока, наконец, тихо не прошептала.

– Я всегда хотела тебя поблагодарить, – её голос слегка дрожал, – и… твой прадедушка… если бы я могла…

– Таков сон Спящих Духов, – только и ответил Ардан.

Она ушла.

Маленькая девочка, чья жизнь несколько лет назад была спасена глупым мальчишкой, запустив целую цепочку событий.

Великая Княжна Анастасия, дочь будущего Императора.

* * *

– Госпожа, – Татьяна постучалась в дверь ванной комнаты, а затем вошла внутрь.