Время подозрений

– Хорошо. Дальше, Йохан.

– Так или иначе, Ивар подтвердил лейтенанту, что все пятнадцать ящиков были опущены в трюм, в пути не было никакого шторма. Но, при извлечении груза из трюма двух ящиков не оказалось. Лейтенанту, выслушав наши доводы, построил своих таможенников на пирсе. Он приказал подчиненым обыскать шебеку. Надо отдать им должное, они сделали это гораздо лучше нас с Иваром. Таможенники тщательно осмотрели трюмы и кубрики, простучали переборки и борта, подняли пайолы. Они нашли несколько тайников, в которых оказалось множество ящиков, мешков и корзин. В том числе там нашлось и два наших ящика.

Фон Гейднлиц был изумлен:

– Вот оно как? Ящики были на борту? Фернандо Санчес украл мой груз?

– Так точно, господин капитан. Тут начались настоящая кутерьма, ад кромешный и кавардак одновременно. Я орал на шкипера и суперкарго, обзывая их ворами, предателями и негодяями… Фернандо и Диего орали на меня, утверждая, что я их подставил и опорочил, вместо того, чтобы решить вопрос полюбовно… Лейтенант орал на меня, чтобы я убрал кинжал, которым я хотел выпустить Диего кишки…

Потом страсти чуточку поутихли. Шкипер хотел было всучить лейтенанту взятку, но тот отказался. Я думаю, он опасался нас с Иваром, как нежелательных свидетелей. Лейтенант возмутился предложением взятки. Он хотел уже было наложить арест на судно… но шкипер на коленях умолял пощадить его. Фернандо рыдал, валялся у лейтенанта в ногах, обещал отдать все. Тогда лейтенант сказал, что шкиперу придется заплатить крупный штраф в казну. На том они и порешили. Я не вникал в суть переговоров, поскольку обрадовался, что ящики нашлись…

Барон покачал головой и произнес:

– Ну и ну… Дальше, Йохан. Продолжай.

– Я уже стал было благодарить лейтенанта, однако тот заявил мне, что это контрабанда, и он обязан эти ящики конфисковать. Он дал знак своим людям, и те унесли все, что нашли. В том числе, конечно, и оба наших ящика. Я собрался последовать за таможенниками, чтобы завершить нашу с лейтенантом сделку, но меня задержал шкипер. Он махнул рукой матросам, и те окружили меня.

Шкипер Фернандо Санчес, грозно нахмурившись, заявил мне, что я очернил его репутацию. Он пообещал посчитаться со мной за подлость, и все в таком духе. Больше всего он возмущался, что ему пришлось заплатить лейтенанту штраф за контрабанду. Он думал, что ему удастся, под угрозой силы, получить с меня эту сумму обратно. Он весьма самонадеянно приставил мне к животу острие меча. Диего и остальная матросня тоже принялись размахивать какими-то смешными ножиками… Однако я не дал себя втянуть в перебранку.

Не тратя время на слова, я пнул шкипера по яйцам. Он улетел в трюм, с грохотом плюхнувшись на мешки. Диего получил оплеуху, отчего потешно растянулся на палубе.

Матросы пытались меня поцарапать ножиками, но у них ничего не вышло, потому что я выкинул за борт трех или четырех, до которых успел дотянуться.

Остальные разбежались и попрятались, кто куда. Шкипер, видя такое дело, поспешно заперся у себя в каюте вместе с племянничком. Я, конечно, не стал выковыривать эти два куска дерьма из их убежища, чтобы поквитаться с ними за вероломство. Я побежал на таможню, чтобы забрать свои ящики.

– Ты их забрал?

– Я к этому и веду, господин капитан. Когда я прибежал на таможню, оказалось, что они уже вскрывают ломиком один из моих ящиков. Они уже сорвали печать и сломали один из замков. Когда я вошел, они как раз пытались сломать второй замок.

Барон ахнул:

– Schönling5… получается, грабеж в этих краях – обычное дело?

– Господин Ливи говорит, что везде так. Любой таможенник рассматривает конфискованный груз, как законную добычу.

– Как же ты забрал у таможенников ящики?

Йохан ответил:

– Вы же меня знаете, господин капитан. Я человек очень вежливый. Я обратился к лейтенанту. Я вежливо попросил его прекратить бесчинство подчиненных и вернуть мне ящики, чтобы завершить нашу с ним сделку. Лейтенант и его таможенники прислушались ко мне не совсем внимательно, в результате у одного из них оказалась ушиблена голова, у другого вывихнута рука, у третьего раздроблено колено. А сам лейтенант отделался всего-навсего проткнутым легким.

Глаза барона округлились:

– Что? Всего-навсего? Ты проткнул его мечом?

– Что вы, господин капитан. Он имел неосторожность напороться на собственный меч, который достал из ножен, чтобы придать себе грозный вид.

– Думаешь, я поверю тебе, что лейтенант такой неловкий, Йохан?

– Клянусь Распятием, господин капитан! Что вы хотите от вчерашнего лавочника… Он своим кухонным ножиком… простите, мечом – настолько неосторожно размахивал, что я стал опасаться на жизнь его же подчиненных. Я признаю́, что временно отобрал у него меч, но только затем, чтобы он не порезал кого-нибудь. Я своего оружия даже не обнажал, клянусь честью! Я просто вывернул лейтенанту руку, чтобы отобрать у него меч. А этот лавочник, споткнувшись, упал на острие собственного меча. У него пустяковая рана. Мне пришлось, после такого приключения, перевязать лейтенанта и уложить в постель. Я уверен, что его жизнь вне опасности.

Примечания