Моно логи. Том 1

В очередной раз мы пытались подпалить покрышку, по чуть-чуть подливая на неё бензину, отшатываясь от взмывавшего из колодца протуберанца, и снова подтягиваясь к колодцу, чтобы вновь убедиться: бензин горит, покрышка – нет… И тут мне пришла в голову идея!

– А давай положим бутылку на край колодца! Немного под углом! Совсем чуть-чуть, чтобы бензин понемногу вытекал из нее, поддерживая внизу горение! Рано или поздно должна заняться и покрышка, верно?

– Верно! – обрадованно гаркнул Женька, и тут же полез реализовывать мой план. Собственно, так у нас всегда и происходило. Я – изобретал, Женька – реализовывал и горел…

Напоминаю, колодец УЖЕ горел, т.е. внизу, на покрышке, догорали остатки бензина… Я не успел даже крикнуть своему недалекому братцу, что по струе бензина огонь очень легко взбирается наверх, настолько его увлекла моя задумка, и настолько быстро он помчался воплощать ее в жизнь. Бодро наклонившись над колодцем, он пристроил на его краю бутылку, как я и предлагал, чуток наклонив её, чтобы бензин сбегал тонкой струйкой… Устаканил её, и уже собрался было отходить, когда полторашка бензина вдруг начала опасно крениться вниз…

Под ней уже натекло небольшое озерцо бензина, но, поскольку огонь в колодце был немного поодаль, озерцо это ещё не вспыхнуло… Оно, как и полагается по законам жанра, ждало своего часа. Точнее, своей секунды. И дождалось!

Женька как раз поправлял бутылку, когда в колодце огонь обнаружил щедро разлитое для него угощение и кинулся его кушать. Полыхнуло. Точно Женьке в физиономию.

– Ой, бля! – сказал он, закрывая глаза и тряся вспыхнувшей вдруг головой, но бутылку не отпустил. Ну, вы помните: "Там же больше литра! Жалко же!" Дымясь и матерясь, он продолжал героически пытаться установить бутылку на краю колодца… Само собой, огонь не заставил себя долго ждать и допрыгнул-таки до бутылки.

Видимо, в этот момент Женька открыл-таки глаза, и, увидев у себя в руках горящую бутылку, от удивления выпустил её, сопроводив сие действие закономерным "Твою ж мать!", и бутылка, не спеша кренясь и выплескивая в колодец бензин, навернулась вниз, куда, собственно, и стремилась.

Полыхнуло вторично.

Стоящего раком над колодцем Женьку я просто выдернул обратно, потому как сам он из этого положения выйти, кажется, не мог.

– Твою ж мать! – повторил он, попытался ощупать правой рукой физиономию на предмет поиска бровей и ресниц, и, обнаружив, что у него от кисти до локтя тлеет рукав, озадаченно на него уставился. А после секундного замешательства и оценки ситуации, принялся его тушить, радостно заявив:

– О бля! Так я ещё не горел.

Пока мы тушили Женьку, а я, давясь от смеха, описывал ему, как он выглядит без бровей, ресниц, волос на висках и от лба практически до самой макушки, бензин догорел, а покрышка опять не соизволила заняться….

Мы уничтожили её в следующий свой поджигательский поход, когда совсем рядом с нашим колодцем кто-то вывалил гору ДЕРЕВЯННЫХ ящиков из-под фруктов!!! Можно не продолжать, верно? Сухое дерево занимается гораздо лучше резины…

Это была победа… Полная и безоговорочная. От покрышки не осталось даже традиционных медных ободков… Впрочем, может, они и остались, но под слоем пепла от огромного количества накиданных в огонь ящиков их было совершенно не заметно… Эпопея была завершена!

Ту покрышку мы вспоминаем до сих пор. Достойный был противник…

10. Как мы жгли. Часть 4. "Дух огня".

Дважды в своей жизни я видел то, что впоследствии называл духом огня. Страшная это херня, скажу я вам… Но красивая! Красивее духа огня – только самолёты, да и то не все.

Но обо всем по порядку.

Дело было в тот день, когда мы впервые пошли взрывать коктейли Молотова. Пожалуй, это был самый насыщенный поджигательский день в моей жизни. Сначала едва не сгорел я. Потом подгорел Женька, и, наконец, это…

В общем, как я уже писал, шли мы взрывать коктейли Молотова в недостроенные (на тот момент) коттеджи далеко за "Снегирями". Коттеджи были сугубо бетонные, их начали строить, но позабросили, поэтому гореть там было абсолютно нечему.

И вот пришли мы в один такой коттедж, выбрали место, куда будем швырять коктейли, а делать это предполагалось с небольшого возвышения, примерно метра полтора – там в будущем предполагалась лестница, ведущая из гаража в жилую часть дома – и принялись готовить коктейли. И наготовили 4 штуки…

Уже потом, когда оставшиеся три мы швыряли прямо в огонь, я задумался о том, на кой же хрен мы в каждый из них фитилек-то устаканивали… Но не суть.

В общем, подпалили мы первый коктейль, и мне, как едва не угробившему нас обоих около часа назад, было доверено рвануть и этот… И я, широко, от души размахнувшись, швырнул бутылку о стену преддверья гаража.

Пространство там небольшое, примерно два на два метра. Этакая прихожая, из которой ведут 4 двери. Три – в разные части дома, а четвертая – в гараж. Полыхнуло… Красиво полыхнуло, от души, прямо как тогда у меня на лестничной клетке, когда я свой первый в жизни коктейль испытывал…

Мы переглянулись, довольно ухмыльнулись, и теперь уже Женька швырнул в огонь вторую бутылку. Оставшиеся две мы кинули синхронно!

В прихожей словно разверзлись врата преисподней. Огонь гудел и бесновался, перепрыгивая с одной залитой бензином стены на другую. Нас, стоявших метрах в трех от него, стало вполне так себе ощутимо припекать…

Два литра бензина – это, скажу я вам, не пол-литра спирта. Этого вполне достаточно, чтобы от попавшего в такой ад человека остались только обгорелые кости… Да тут еще место такое, четыре двери, каждая из которых выходит либо на улицу, либо в помещение с окном, само собой ничем не застеклённым. В общем, пламени было чем питаться и чем дышать, поэтому ревело оно вовсю…

И вот тут-то и случилось ЭТО…

Задувавшие со всех четырех дверей ветра закрутили бушующее пламя в смерч!

Сказать, что я охренел, значило бы ничего не сказать. Это было невероятно красиво, завораживающе и притягательно! Огненный смерч! Воронка пламени, метра так 2,5-3 в высоту и около метра в диаметре. Воронка, жадно лижущая бетонные стены в поисках того, что бы еще сожрать, и своей широкой частью подпирающая потолок, будто бы пытающаяся раздвинуть его своды и устремиться ввысь!

Это продолжалось всего ничего, секунд двадцать, не больше, но для меня они растянулись в несколько минут. До сих пор легко вызываю в памяти этот смерч, танцующий столб пламени…

А затем всё закончилось… Но напоследок смерч шагнул к нам!

Когда на тебя движется трехметровая воронка гудящего пламени, мозг в панике прячется куда-то в задницу. Он отказывается признать, что такое бывает, поэтому логические доводы вдруг перестают действовать. Не думаешь о том, что между тобой и огнем – метра три. Что эти три метра – чистый бетон, не политый бензином, на котором нечему гореть… Просто видишь, что на тебя идёт воплощение мощи. Хищник, которому ты – на один зубок, против которого всё, что ты можешь и умеешь – словно комариный укус.

После того случая я лучше стал понимать людей, у которых есть какие-то фобии. Фобии иррациональны по определению, страх не слышит голоса разума… Больной аэрофобией никогда не прислушается к статистике, которая чётко доказывает, что самолет – самый безопасный вид транспорта, он просто не услышит её… Вот и мне, если бы за ту секунду, которая ушла у смерча на то, чтобы качнуться в мою сторону, кто-то успел рассказать, что огонь по бетону не ходит – я не услышал бы. Потому что я отчетливо видел, что ЭТО идёт ко мне…

Видел и успел сделать шаг назад, а в следующую секунду смерч исчез, снова превратившись в гудящую, но слабеющую с каждой секундой стену огня.

Дух огня ушёл…

Как же я жалел, что у меня тогда не было с собой фотоаппарата! Мы ещё не раз ходили на коттеджи, кидались коктейлями Молотова в то же самое место, каждый раз держа мыльницу наготове… Но повторить такое специально не смогли. Наверное, хитрожопый дух огня просто не хотел светиться на пленке.

Прошло года четыре, а, может, и все шесть, и вновь абсолютно случайно мы вызвали духа огня…

Традиционно по весне мы пускали палы. Сразу же за чертой города начинались поля, и мы, едва выйдя к ним, тут же поджигали траву. В тот день я был с фотоаппаратом, но… Толку-то…

Как всегда мы шли по трубам. Увидев место, где должно бы хорошо гореть, я спрыгнул с них, поджег в двух местах и снова забрался наверх, дабы лицезреть пожар во всей красе. Даже фотоаппарат достал – вдруг смогу увидеть что-то интересное?

Сначала ничего особо интересного и не происходило, хотя, конечно, было забавно наблюдать два сходящихся фронта огня… Но не сказать, чтобы это было прямо-таки пламя… И не такое поджигали! Затем я перевёл взгляд левее – там огонь добрался до высокой травы и заполыхал уже вовсю…

Два сходящихся фронта огня смотрелись вполне колоритно, но, опять же, и не такое видели…

И в этот момент налетел ветер! Там, где огонь секунду назад лениво лизал пришедшуюся не по вкусу траву, теперь бушевала стена пламени высотой этак в мой рост. Два фронта сошлись, и… И чёрт его знает, что могло вызвать такое явление, в чистом поле-то стен и сквозняков не было… Но, в общем, посреди поля вновь вырос уже знакомый мне смерч, только раза так в полтора больше встреченного мной в коттедже.

Словно сам Кулла, злой ветер из славянских мифов, огненный смерч постоял несколько секунд на одном месте, будто бы осматриваясь, а затем рассыпался! Именно рассыпался, как рассыпается на боевые единицы только что действовавшая как единое целое группа спецназовцев.

Рассыпался и пошёл на все четыре стороны, за секунду глотая по паре метров заросшей травой земли…

Матеря себя на все лады, проклиная тот день, когда я родился на свет, и все дни моей бездарной жизни, я выхватил фотоаппарат в тот момент, когда всё уже закончилось. Ветер стих, и огонь уже не полыхал, а вновь не спеша поглощал траву…

И только здоровенная выжженая проплешина косвенно свидетельствовала о происшедшем…

А спустя ещё минуту приехали, мать ихнюю, пожарные!!!

Точнее, нет, не ихнюю, пожарные-то молодцы, работу работают! А вот тому мудаку, который их вызывает на безобидные палы, я бы сказал, что я о нём думаю… И пожарным фигней страдать приходится, и нам весь кайф обломал…