Оценить:
 Рейтинг: 0

Империя Машин: Старый Свет

Год написания книги
2023
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
4 из 5
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Может… Он правда болен?

– Ты его не знал! Я росла рядом, ухаживала за младшим братом, а он – не я, как положено, – был опорой, моим домом. Раньше он любил петь, а теперь… Не выносит посторонних звуков. Я принесла его любимое произведение, мы попробовали сыграть… Его коробило от шума, а потом он убежал.

– А мать?

– Она знала – это не к добру, но дала согласие на его заточение. Без сопротивления, будто речь шла о выносе мусора. Она отказалась от родного сына.

– Но не от тебя.

– Конечно. Я была их любимицей, но увидела к чему приводят мечты… когда из ребенка пытаются вылепить чью-то фантазию. Меня почти не трогали, ведь я не выделялась особыми талантами… Зато, едва они заметили, что «их маленькое чудо» самостоятельно освоило счеты, тут же возгордились и… В общем, брата грузили не по возрасту. Он не справлялся, сбегал из дома, его силком возвращала стража, лупил отец, а соседи и вовсе считали избалованным дитем. Поживи с десяток лет в домашнем терроре и озлобишься на мир…

– И что же он совершил в итоге?

– Убил закрепленного за ним Корректора.

– Душегуб должен помнить свою суть.

– Чего же вы, офицеры, тогда расхаживаете, красуясь погонами?

– Он отрицал вину? Уронил мужскую честь?

– Опять эти бабские разговоры про публичный позор. Не ожидала подобного от взрослого мужчины, – произнесла Катрин с сарказмом, – обычно вы орете: «пускай работает тварь. Содержанец государственный. Кровь пьет, пока мы охраняем отечество». Думал с дурой сошёлся? А я мнение имею и на поводу всеобщего помешательства не иду. Хочешь простушку – ты в городе. Оглядывайся и клюй, а ко мне не лезь, – докончила девушка и снова отдалилась.

– Он должен находиться в лечебнице, – строже произнес Дион, намереваясь забрать юношу.

Катрин встала поперек кровати, блокируя ход.

– Ты не видишь? Раны свежие, ему нужна медицинская помощь, – настаивал офицер.

– Он недавно участвовал в протестах, получил по голове за то, что тихо стоял с плакатом. Предлагаешь посадить за это в карцер?

– Он из…

– Я уважаю смелых мужчин, что не прячутся за огнестрелом или чином.

– Какой смысл в нарушении порядка? Император протянул руку дружбы и в ней не было камня, – ответил Дион, на что ему возразила женщина с прохода:

– Дорогой мой солдатик, а свои мысли-то имеются? Это пересказ вчерашнего выпуска, газеты то мы читаем!

Раненый очнулся. Оказалось, он давно следил за разговором в выжидательной позиции. Он хотел было что-то донести до публики, но губы непослушно сомкнулись, придавив выпавший язык.

– Тише, тише дорогой, – присела девушка рядом, – Дион, ты же принимаешь меня… иначе зачем ты здесь… пойми и их. Людям запрещают собираться на площади, гонят к окраинам. Создается иллюзия, будто все всем довольны.

– Верно! – поддакнул мужчина из зала.

– Вы подрываете безопасность страны, в которой живете, – прокомментировал ответ Дион.

– Скажи, милок: а куда мне деваться? – влезла старуха, – ваши разбомбили мою хату, скотину на мясо порезали, а дочку увели. От хорошей ли судьбы мы с мужем застряли здесь? Пленные измучаются от голода, изойдут от жажды, свалятся в яму – не важно. Они пораженцы, и выброшены на скамью запасных.

– Женщины… помешаны на мире.

– Нет, милок – сказала бабка, – стара я для мира, потому жду сонтейвцев. Наступит день, и они освободят сородичей от имперского ига.

– Мы застряли здесь не по своей вине, – проговорил ее сожитель.

– Рука помощи была – я правда так считаю, понятно? – в край возмутился офицер.

– Главное, чтобы жене будущей не диктовал, как надобно жить.

Как ни странно, но среди малочисленной обители, он ощущал себя повинным в их бедах. Все были настроены против него. Даже Катрин – милая девушка, с сомнением взвешивала его слова, не горя желанием принимать чью-либо сторону.

– Оставим разногласия за порогом, – предложила она, – лучше поешьте, пока лепешки не пропали.

– Согласен, чужая политика не стоит испорченного настроения.

Диона позвали за стол. Ему ничего не оставалось, как присоединиться к незатейливому обеду. Все-таки она ему симпатизировала… «Или я внушил себе это в силу ее недоступности?». Стол накрыли.

– Без излишеств. Отведаешь подвальной кухни.

– На войне и не такое проглотишь.

– Мы то в городе, – проворчал хозяин.

Ели молча. Хрустел хлеб, отскакивающий от зубов. Шипела горячая подливка. Катрин подавила зевок. В густом облачке повисла тянущаяся скука. Их засадили в тюрьму из прошлого. Они жевали, растягивали пищу точно так же, как и грезили наяву. Женщина монотонно теребила нити платья. Вспышки Катрин более не забавляли, и он утомился от своего дыхания и собственной к ней предрасположенности. Казалось, соседи по трапезе тоже имитировали. Они по-настоящему не избрали отчаяния. Безоглядно предаться чему-то можно лишь на миг, а вечность сравняет счеты. Отбросит несущественное, невозможное «как если бы». Сидя в прохладном помещении Дион устал и от назойливого присутствия вечности, замыкающей их намерения, и от натянутой паузы, пропускающей противоречивые мысли. Но вот он, помешивая хлеб, поднимает голову. Решающий поворот. Встречная улыбка. Девушка выглядела удивительно посвежевшей. К щекам прильнул румянец, украшающий вмешательство пустоты и безотчетности. Он не без удовлетворения следил за ее косым взглядом, нарочитой хмурости, сквозь которую просачивалась улыбка. «Ай озорница!» – офицер едва не смеялся. Она играла, отлично вписываясь в интерьер и инородную царящую атмосферу угнетенного сознания. Уготованная роль или хитрый ход? «Значит, проверка?». Она вызывала в нем эмоции, пробовала на вкус, провоцировала, исследуя реакции, препарируя душу. Неприятно быть объектом изучения… «Кроме ситуаций, связанных со столь привлекательной особой». Хозяин недоуменно уставился на пару. Резко выпрямился: «У нас не принято…». «Мы уже уходим» – заторопилась девушка, поцеловала «старуху» в лоб и поманила Диона за собой.

– Думал, ты не избегаешь конфликтов, – сказал он на улице.

– Считал, что знаешь меня? Позволь спросить: ты веришь в шанс прознать человека до конца?

– Это имеет отношение к нашему делу?

– Какому делу?

– Вот видишь, тебя выдает любопытство.

– Отчитываешь, как маленькую девочку? Нехорошо пользоваться чужими слабостями, – улыбнулась Катрин.

– Нам не помешало бы доверие.

Девушка утвердительно кивнула, не спуская с него светлых глаз. Офицеру явно не нравилось, когда ему открыто перечили… Но в этом дерзковатом поведении милой «пташки» было нечто, на что он сам бы никогда не решился… Или ему просто нравились черты ее лица?

После того визита в «подпол» их отношения стремительно укреплялись. Дион вспомнил, как подставил плечо в трудную минуту, подал руку, помогая подняться на убегающий поезд. Как Катрин неловко споткнулась о ступеньку, повиснув на его шее. «Врожденная неуклюжесть» – улыбнулась девушка, пока он притягивал ее к себе. Сколько невинности и воздушности скользило в ее кротких жестах и взгляде.

Он пригласил ее на танец. Затем: ржаные поля и вереск. Пурпурный небосвод… «Ха! Надеешься, мы сойдемся?» – опередила она его предложение. Милые нотки сарказма и веселости. Идут по подлеску. Он набросил на ее плечи китель, а ручки – обнял и согревал дыханием. «Знаешь, я не хотела тебя мучать родней… мне в некотором роде стыдно, но я такая и никуда от себя не денусь». «Хватит болтать», – шепнул он, закрывая ее рот поцелуем.

Задавать прямые женские вопросы, не считаясь с тактом или чувством приличия. Она всегда нарушала дистанцию полушутя, полусерьезно. Переходила грань допустимого, но никогда не обманывала, оставаясь искренней и легкой на подъем. О эта умиляющая наивность! Офицерский дом оживал в ее присутствии, наполнялся треском радио, тоненьким пением с пластинки, грохотом посуды, одним словом – жизненным, одушевленным, пусть и приземленным, теплом. Чего таить – капрала отвращала жизнь в среде монашки, а здесь, среди всеприемлющего сердца, податливой доступности и неприступности одновременно, он находил дом. Перемены пошли ему на пользу. Со временем он не брезговал и пойти наперекор начальству, позволял себе выпить, стал свободнее от строгих клятв. Меньше страшился запретов.

Тяжелые годы ручной работы не могли не отразиться на внешнем виде пары. Из-за производственной травмы у Катрин заплыло бельмо на левом глазу. Кто-то считал, что этот дефект вкупе с ее пополневшим телом, делает женщину безобразной. Индивидуальный почерк казался им сплошным недостатком. Такие люди – «идеалисты», видели лишь застывшие статуи, не ощущали жизни, динамизма. В ней не найти образца, изделия для подражания, лабораторного совершенства. Изобрести можно только неповторимость, остальное – пустая растрата. «Я некрасива? Случайность портит нас». «Скорее, придает оригинальности». Пусть игра судьбы распоряжается нами из ленивого каприза. Пускай земная тяжесть распластывает волю, а мгновение стекает в ничто, ей не ускорить, ни замедлить ток времени. А значит, и то как мы им распорядимся.
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
4 из 5

Другие электронные книги автора Кирилл Кянганен