Остаться на грани

– Работаем, дела идут, продажи в последнее время пошли в гору.

– А у нас, как видишь, пока не особо с посетителями.

– Да ничего, закончится лето – приедут студенты, и опять будут толпами к тебе за самсой и лагманом ходить. Лучше тебя их все равно здесь никто не делает! – был весел дядя.

– А ты что же, соскучился по самсе, что решил заглянуть ко мне?

– Самсы-то да – я давно уже не ел, можно и заказать парочку! – загорелись глаза у моего дяди. Но я пришел поговорить по поводу моего племянника, – посерьезнел вдруг он.

– Я слушаю, – оценил меня взглядом уйгур.

– Карим попал в очень непростую ситуацию: только вчера он приехал из Крыма, вернее бежал оттуда. Его отца арестовали, подозревают, что он снабжал оружием определенные радикальные группировки, – вдруг резко понизил голос дядя. – Они считают, что его отец – Хызыр-рейс, – брови уйгура, как только он услышал это имя, тут же поднялись. В это же время подошел молодой парень-официант и подал уже разогретую самсу.

– Ты хочешь сказать, кардэщим[16 - Кардэщим (тур. kardesim) – брат (к младшему по возрасту).], что ты сын Хызыра? – переметнул он свой пронзительный, недоверчивый взгляд на меня.

– Нет, этого не может быть, – запротестовал дядя, – я знаю Исмета, его отца, всю жизнь – он простой работяга, никогда дальше базара и своего лотка с овощами не выходил.

– Все это, конечно же, печально, – уйгур откинулся на спинку стула и, мне показалось, что теперь он уже расслабился. А я, избавившись от его дискомфортного взгляда, откусил самсу, ароматная, горячая мясная начинка которой приятно растеклась по моему рту. Утренняя яичница уже давно переварилась, и желудок требовал очередной подпитки.

– Подозрения пали и на Карима, его считают подельником Исмета. Поэтому он и бежал из Крыма, – сделав паузу, дядя продолжил. – Я оказался его единственным родственником заграницей, вот так он и очутился в Стамбуле. Теперь ему нужно начинать новую жизнь, назад вернуться он уже не сможет, он должен начать осваиваться здесь. Я подумал, что было бы неплохо, если бы ты смог пристроить его кем-нибудь к себе – пускай хотя бы полы моет или посуду.

– Хм-м, – Асматулла-бей почесал свой пухлый, гладко выбритый подбородок, – по старой дружбе я, конечно, помогу твоему племяннику. Лишние две руки мне не помешают, но не на кухне. Будешь официантом, – посмотрел он на меня, – справишься?

– Думаю да, Асматулла-бей.

– Тогда я оставляю пацана на тебя, – поднялся дядя, – мне нужно сегодня съездить на встречу.

– Конечно, я введу его в курс дела, – старые товарищи попрощались. Дядя поблагодарил уйгура за вкусную самсу, которая и впрямь была божественна, особенно после нескольких дней скудного дорожного рациона. Перед уходом он объяснил мне, как доехать обратно, и дал немного денег на проезд.

– Ну пошли, Карим, познакомлю тебя с остальным персоналом, – приободрил меня хозяин ресторанчика, и я последовал следом за ним, спускаясь по винтовой лестнице на подземный этаж. Там располагалась кухня. Асматулла-бей представил меня всем официантам, которых было пятеро, все парни. Затем я познакомился с женщиной, варящей плов – она была единственной поварихой на кухне и, по всей видимости, женой хозяина.

– А это – Сафие, – сказал уйгур, подведя меня к последнему человеку, присутствовавшему на этой кухне, – я думаю, тебе будет интересно с ней познакомиться.

– Карим, – кивнул я ей. Девушка тут же подняла свои карие, такие детские глазки на меня и я сумел разглядеть ее милое личико.

– Очень приятно! – она скромно улыбнулась и продолжила мыть посуду.

– Ты тоже из Крыма? – догадался по ее имени я. – Давно ты здесь?

– Да, я полгода назад приехала, – девушка, по всей видимости, была рада видеть во мне своего соотечественника. То и дело поглядывая на меня, она продолжала беседу:

– А ты учишься здесь?

– Нет, я вот только вчера приехал, – на мгновение мне стало отчего-то неловко, что я не сумел похвастаться тем, что я студент. Я всегда мечтал выучиться и получить высшее образование, но теперь мне это никак не светило – теперь мой жизненный путь начинался с разноса тарелок клиентам. Однако Асматулла-бей не дал нам более возможности поговорить и принялся объяснять все устройство кухни и то, как у них все тут работало. Я старался запоминать все, что казалось мне важным. Как-то не хотелось оплошать в первый же день и чего-то напутать.

Весьма быстро произошел в моей жизни этот переход от вчерашнего школьника, к теперь уже работнику. Прежде я думал, что буду совмещать будущую учебу в универе вместе с подработкой. Я собирался поступать в Киев на информационные технологии, хотел заниматься программированием. Но сейчас я осознал, что теперь оказался я очень далеко от той мечты. Первый рабочий день начал сумбурно протекать перед моими глазами: я бегал от столика к столику, принимал и записывал заказы, потом спускался вниз на кухню и передавал их Гюльмире-ханым, нашей поварихе, брал другие уже готовые блюда и возвращался в зал. И так по кругу, пока где-то ближе к вечеру я не подошел к очередному столику, будучи уже порядком подуставшим. За ним сидели девушки. Их было трое и они говорили между собой по-русски. Впервые за этот день в кафе зашли русскоговорящие клиенты. Две из них были, очевидно, казашками, как я мог судить по чертам их лица. Третья же сидела ко мне спиной, когда я направлялся к ним, ее внешности разглядеть сразу мне не удалось. Но когда я поравнялся с ними, то на какое-то мгновение мне показалось, что я залип на нее. Пока другие две девушки делали заказ и что-то говорили мне, я не мог оторвать своих глаз от бесподобной красоты этой брюнетки с зелеными глазами. Наконец и она удосужилась поднять свой взгляд и обратилась ко мне. Я засуетился и принялся судорожно записывать ее заказ. Рука предательски дрожала, из-за чего у меня получились какие-то непонятные закорючки на листке, а я стоял над ней и глупо улыбался. Никогда я еще в своей жизни не встречал чего-то подобного. Аромат ее духов будоражил мое сознание, и мне так захотелось вдруг уткнуться в ее волнистые каштановые волосы. В здравое сознание меня вернул ее мягкий голос:

– Молодой человек, вы все записали?

– Д-да, да, конечно, – засуетился я.

– Ну, тогда идите, что вы стоите, отнесите наш заказ!

Я резко развернулся и направился к кухне, за моей спиной раздался девичий смех ее подруг. Это было какое-то странное ощущение – прежде мне доводилось встречаться с девушкой, но тогда я за весь период не испытывал таких чувств, которые нахлынули на меня сейчас за одну минуту. Эта незнакомка была настолько внешне утонченная, что казалась мне такой хрупкой, беззащитной. Мне отчего-то вдруг захотелось стать ее защитником в этом большом городе, в котором я и сам пока находился на птичьих правах, без года неделю. В тот вечер, возвращаясь после своего первого рабочего дня домой, я не переставая думал о ней. Почему я не спросил, как ее зовут? Дурак! Я мог лишь надеяться, что когда-нибудь она вновь придет в наше кафе. От нахлынувших эмоций я даже было на какое-то время позабыл о той непростой ситуации, в которой теперь оказался.

Ресторанчик закрылся в десять часов вечера, и когда я выходил из него на улицу, там было уже темно. Город вновь зажегся миллионами ярких огней. Начиналась ночная жизнь Стамбула. Но мне в тот момент больше всего хотелось поскорее добраться домой. Это был мой первый раз, когда я должен был сам сориентироваться в мегаполисе. Дядя, конечно, объяснил мне. как добраться до метро через несколько дворов. Да и память у меня было отличная. Единственное, что при ночном освещении эти улицы и проулки казались какими-то незнакомыми и одинаковыми. Никогда не любил оказываться в незнакомом месте в темное время суток. Днем я бы без проблем выбрался, наверное, из любой, самой отдаленной точки города, но в темноте, при свете одних лишь фонарей, я начинал чувствовать себя отчего-то неуютно. Да и район этот, в котором находилась кафешка, сейчас казался каким-то мрачным и холодным, несмотря на все еще прогретый солнцем воздух. Улочка сменялась улочкой, за одним двором следовал другой точно такой же двор, но метро все не виднелось. Впрочем, как и любых других признаков цивилизации. Дома вокруг все стояли какие-то серые, старые и обшарпанные, кое-где – даже разрушенные (видимо эти были под снос). Зашел я уже в такие дебри, где практически не встречалось ни одного прохожего. Наконец, завернув за очередной поворот, я услышал какие-то голоса. Их было несколько, и я обрадовался, что наконец повстречал хоть одну живую душу. Я попытался вслушаться – нет, это был не уже ставший привычный моему уху турецкий язык, похожий на мой родной. Компания людей, мимо которых я проходил, говорила на неизвестном мне языке. На арабский это тоже похоже не было – его я хоть и не знал, но отличить мог бы. Неожиданно один из них повернулся ко мне и громко уже на турецком языке крикнул:

– Кардэщим[17 - Кардэщим (тур. kardesim) – брат (к младшему по возрасту).], подойди-ка!

На какой-то момент внутри меня все оборвалось. До меня быстро дошло, что я оказался в не совсем выгодной для себя ситуации.

– Сигареты есть, кардэщим? – человек шесть уже направлялись ко мне медленной, уверенной поступью, подобно хищникам, собиравшимся вот-вот схватить добычу.

– Нет, не курю, – сухо ответил я и попытался продолжить свой путь.

– Постой, постой! – окликнул меня вдруг другой парень. Я собрался было рвануть вперед по улице, которая через метров сто упиралась уже в какую-то освещенную площадь. Но тут же резко меня кто-то развернул за плечо, и я оказался нос к носу с группой гопников, которые, воспользовавшись моим замешательством, уже окружили меня. Драться мне было не впервой, и я напряг весь свой корпус, будучи готовым к неожиданным выпадам с их стороны.

– Мы же культурно попросили у тебя прикурить, а ты разворачиваешься и уходишь, – заявил один из них на турецком языке, но с заметным слегка неразборчивым акцентом. Стоявший за моей спиной вдруг бесцеремонно толкнул меня в плечо. Такого терпеть я не мог, я всегда был очень легко воспламеняем. Резко обернувшись, я с разворота заехал ему по лицу, обидчика откинуло назад. Не мешкая и не ожидая очередного «приглашения», я тут же нанес удар по ребрам второму гопнику. Внезапно другой их приятель захватил меня сзади за шею локтями, но несколько лет посещений борцовской секции в школе не прошли даром. Быстрым движением мне удалось перекинуть его через плечо, и тот грохнулся прямо на асфальт спиной. Но неожиданно я получил душащий удар в солнечное сплетение, и затем кто-то огрел меня чем-то тяжелым по левому уху. На какое-то мгновение уши заложило, и я упал на колени. Тем временем один из них достал нож и замахнулся, чтобы ударить меня в живот. К этому я готов не был. Вдруг раздался выстрел, чей-то пронзительный крик, один из нападавших выругался, затем прозвучал еще один выстрел и гопники резко рванули во дворы.

Стрелявший человек показался из темноты и поспешил ко мне. Подбежав, он протянул руку.

– Живой? – заботливо поинтересовался он.

– Да… – отдышался я и поднялся с его помощью, – спасибо.

– Тебя как зовут? – спросил неизвестный, пряча пистолет под куртку, за ремень джинсов. – Иностранец что ли? – заметив мое замешательство, уточнил он. По его акценту мне показалось, что и он не был турком.

– Карим, я – крымский татарин.

– Так ты наш выходит! Какое совпадение! У тебя необычное имя для крымского татарина. А я – Ильяс.

– Карим с арабского значит «щедрый». А откуда у тебя пушка? – такое стечение обстоятельств казалось мне просто невероятным.

– Я живу здесь недалеко и не первый год. Это были курды. Они частенько здесь гоп-стопят. Поэтому я давно уже хожу домой с пистолетом.

– Ты подстрелил одного из них? Я слышал крик.

– Это – травмат. Да и целюсь я всегда по ногам. Ты-то куда направляешься?

– К метро. Заблудился вот, – я начал уже потихоньку приходить в себя и в глазах перестало двоиться после тяжелого удара по голове.

– Так и быть, я провожу тебя. Тут в принципе недалеко – ты не дошел самую малость. Вон на той освещенной площади, где улица кончается, и находится спуск.

Мы двинулись на свет. Хоть по моему выражению лица этого было и не видно, но я действительно был рад этой случайной, но во время произошедшей встрече. Вдвойне был я рад тому, что мой спаситель оказался тоже из Крыма. Драться мне приходилось не впервой, но эти курды оказались не просто хулиганами, а прямо настоящими отморозками, к тому же с ножами и, одному Аллаху известно, чем еще, в своих карманах. Весело прошел мой первый денек, ничего не скажешь.

– Ты недавно приехал, вроде бы? – вновь заговорил мой спутник.

– Да, только вчера вечером. Еще не успел освоиться даже, а Стамбул меня уже встретил своим гостеприимством, – усмехнулся я.