КАПИТАН КОЛЕНКУР

Хотя вот например. Как это безымянный капитан умудрился оказаться в нашем департаменте? Как он оседлал мою озорную подвижную табуретку? Уму непостижимо. Я уже говорил, что он живет моею жизнью. Может, он вообще сидит в соседней комнате? Смеется надо мной. Вот проверить бы. А вот и его первые случайные слова.

Запоминайте.

«Ах, любовь моя, какая тоска и незадача…»

За окном стемнело – и скоро вся Батискафная, и несчастная лачуга безымянного капитана наверняка окажутся под водой. Бумаги размокнут. Чернила расплывутся. Ну а плавать – плавать я все равно не умею.

Колесики. Размышление

«Ах любовь моя, какая тоска и незадача лежать неподвижно на спине и смотреть глазами в желтоватый потолок в гнусной и непонятной чужой комнате; но этого конечно никогда никогда не случится.

Где ты, любовь моя?

Ну вот к примеру ты сидишь в Департаменте в подвижных и гуттаперчивых креслах и болтаешь по телефону с Адмиралтейством – или, допустим, с покойным комендантом; погода за окном необычайно хороша и наш флот вроде как теснит неприятеля на всех направлениях; у кресла колесики такие маленькие; одно крутится другие нет – ну нагрузка на каждое отдельно взятое колесо конечно же разная, учитывая, что я на кресле переваливаюсь с боку на бок, словно небольшого роста медведь, спинка невысокая, а других кресел нам в департаменте не выдают; и вот кресло с грохотом и шумом опрокидывается и переворачивается задом наперед, небольшая катастрофа, ты летишь вверх тормашками, как придурок, хребет ломается напополам, фельшер Кукушкин, лекарь военный и партикулярный, после небольшого и недолгого формального осмотра, укоризненно молвит «что ж братец ты был столь неаккуратен и на казенном стуле взад-вперед елозил» и вот ты лежишь недвижно на спине словно обездвиженный карась и смотришь в белый высокий потолок; хребет сломан, вместо живота – какая-то невразумительная манная каша, ну вот еще туфли коричневые еще немного просматриваются или сапоги, каковые собака денщик так мне сегодня и не почистил. Уж я ему.

Ну а теперь наверное уж более никогда не почистит.

Зачем они мне.

И вот ты лежишь как бревно на спине и думаешь «сегодня после обеденного перерыва должно было прийти счастие». Ну, если б не бултыхался бы на кресле безо всякой на то необходимости то так несомненно бы оно и вышло. Красавица Лизавета Петровна прошмыгнула мимо со слезами на глазах и промолвила «ах голубчик как же так получилось». Ах. Директор приходил с тем только, чтобы убедиться что я не могу пошевелить ни рукой ни ногой. Швейцар Алексей Петрович выполз из своей деревянной будки, словно подозрительный барсук из норы, понюхал, поднялся наверх и теперь торчит надо мной, почесывая ужасную и лохматую непроходимую бороду. Она у него словно лес густой, населенная разнообразной и довольно агрессивной живностью. Он размышляет, что делать со мною дальше. Прикидывает. Говорит: «веревкой что ли его за ноги подцепить?» А потом тащить по мраморной лестнице вниз через парадное крыльцо на Лифляндскую улицу – или все же попробовать через черный ход, где публики поменьше, но весь двор заставлен и завален дровами, потому что зима надвигается на нас неумолимо, так что еще повозиться придется, а кому охота. Алексей Петрович размышляет. Но я все равно, в любом случае молчу. Лишь только сердце мое все бьется и бьется, словно живая и бойкая канарейка, запертая в клетке.

Тук.

За белым потолком начинается несомненно небо; добрый старик Елисеев, чьи подвалы полны фантастических сластей, и Пушкин стихотворец, у которого, сказывают, имеется эликсир бессмертия. Надо бы спросить? Пушкин, друг, дай одну капельку, ну чего тебе стоит. А он ответит: «Ну полезай ко мне на облако». И вот я прыгаю, прыгаю, облако довольно низкое, но я все никак не могу уцепиться да и спросонок я не то чтобы очень уж ловок. Прыгаю я, чего греха таить, не слишком-то высоко. Пушкин смеется. «Что же ты».

Ну а я отвык. Одним словом, там вообще много всего интересного, ну а может и ерунда всякая, откуда мне знать.

И вот надобно встать и идти, встать и посмотреть так ли это; точно ли вокруг ерунда или мир, как в старые добрые времена, полон божией гармонии и благодати, ну да треклятое кресло тебя никуда уже не отпускает. Господи, ну отпусти ты меня. Ну дай хоть одним глазком посмотреть. Дай мне, дай мне добраться до эликсира бессмертия.

А оно тебе: «Полежи здесь голубчик пока». И вот ты лежишь здесь как пень честное слово. Кто скажет – сколько мне лежать еще в таком нелепом виде. Какой уж тут эликсир.

И вот покойный комендант «алло, алло» в трубку а трубка молчит а ты лежишь рядом как дурак и луп-луп глазами. И ведь трубка проклятая совсем рядом, вот она под рукой, а тебе и не дотянуться.

Вот так вот. Фельшер Кукушкин наш полковой кудесник и эскулап говорит «засыпай голубчик забудь обо всем» и вот я засыпаю. Забыл. Почти забыл. Все, что я мог, я записал в своих записных книжках и записных записках. Бумажных оборвышей. Объедках. Огрызках. Обрывках. Тот, кто увидит, пусть прочтет. Я дозволяю. Пусть Вячеслав Самсонович придет и читает, сколько его душе угодно. Если, конечно, не поленится. Вячеслав Самсонович друг, покорми канарейку. Ты прекрасно знаешь, о ком речь. Мне ли напоминать. Я весьма и очень надеюсь, что он будет первым, кто доберется до моих дурацких и нелепых бумажек. Ну дай-то бог.

Соседи. Рядом

Я никогда не думал, что безымянный капитан может валяться в соседнем кабинете, беспомощный и обездвиженный. А я-то, дурак, мотался к нему на Батискафную. Надо сделать усилие, оторваться от кресел, пойти и посмотреть. Но боязно, боязно. Надеюсь, там просто пустая комната. А безымянный капитан гуляет и пирует на просторе. Да будет так. Пусть сам все расскажет. Хорошенько. По порядку. Слово за слово.

Небесный дневник Капитана К.

Меня зовут

1. Меня зовут Капитан К. то есть большая-буква-ка-с-точкой. Я не припомню ни своего имени, ни фамилии если таковые вообще имеются. Не могу вспомнить, и все. Даже вселенная небезгранична, как говорит майор Дарлингтон, а уж мозг человеческий. Так уж важно?

2. …В раннем детстве, то есть очень, очень давно, все словно теряется как бы в тумане, мои милые родители звали меня… Но какая разница как меня звали? Вот может быть поручик Комукакао. Чем не имя? Эрих-Мария-фон-Комукакао. Каково? Нет разве? Я так и знал что у меня таитянские корни. Надо сходить на пристань. Но потом майор Дарлингтон сказал: «Капитан, завашеповедениенаполебоя вы лишаетесь имени. Имя я себе забираю. Впрочем, все ваши награды остаются при вас же. Також и честь. Тем более, что у вас их все равно нет». Вот так вот. А ведь я себя вел образцово.

3. Помню премного интересных и прелюбопытных людей а вот как пройти в Адмиралтейство не помню. Первый потом второй третий этаж смотри под ноги комната 2а. Хорошо тут у вас. Гречу вовремя не выключили оттого и запах. Или вот когда землю на плите жарят: растениям очень полезно. Это говорит очень важно. Очень-очень. Зайди туда и отдай. Можно вам. Тоже мне. Пушкин, гуляя по Летнему (Л-ему) саду, показывал в мою сторону пальцем и говорил: «Баронетт, смотрите, вот идет Капитан К. человек без имени, без памяти но с наградами». Хотя мы совсем и не были знакомы.

4. Нос наградами. Нос наградами увешан капитан висит повешен. Бес памяти. Каламбур-с? На что он намекал? У меня на носу ни одной награды. Даже ни царапины. Вот только прыщик по левому борту. Но это надобно примечать особо приглядываться. Убери свою рожу кому сказал. А вечером так вообще никто не разберет.

5. А ну отвернись. Дуэлей не люблю. Не мое-с. Рука дрожит, не унять, не унять да и майор Дарлингтон не одобряет. Баловство. А в военное время – так и вовсе. Преступление. А наш чудесный город так и вечно на военном положении. Капитаны ценны, их не так уж много как вам кажется, их надо беречь. Господи как неохота вылезать из кондитерской. Денег нет нет нет да и когда бы. Отойди сукин ты сын. Или вот любовь. Капитаны под ногами (не) валяются. Это ошибка. Меня вообще следовало бы завернуть в папиросную бумагу. Пожалуйста. Заверните.

5а. Ей?

6. Ловил рыбу в Ф-ском заливе. Льдины потрескивали, будто хворост. Сказала: «Отпустите меня, г-н капитан я ваша судьба». Все это так неожиданно. Продрог.

6а. Неглубоко. Руки дрожат, а сердце бьется.

7. Хитрая лиса. При первой же встрече перебежала к г-ну майору Дарлингтону. Никогда не забуду. Отдельная квартира на 3-ей линии.

8. Волосатые уши. Это у кого волосатые уши? На себя бы посмотрел. (А я не могу не могу зеркало мухами заляпано мне вообще… мне вообще все это апельсин напоминает все равно ничего не разобрать в зеркале разноцветный туман туман да и какая разница). Господи ну что ты уставился?

8а. В городе беспоярдки. (Вычеркнуть).

8б. Волосатые мухи. Только мухи волосаты (Вычеркнуть).

8в. Только мухи волосаты попадаются одне. (Вычеркнуть). Что скажет Пушкин?

9. И на войне был. Смотри п.2а.

10. В полковой столовой вилки и ложки прикованы к потолку якорными цепями. Когда едят гремят. Вам бы голубчик ноздрей рвать. Пауки улыбаются. А тарелки прибиты гвоздями прямо к доскам. И ведь какая силища! Как же их тогда моют? Ел руками. Ты просто животное, сказал г-н м-р Дарлингтон. А ты червяк. Сам-то вилку в кармане носишь. Да как ты смеешь, сказал г-н м-р. Супротив властей. Я эту самую вилку в Ропше нашел. Ага думаю. Или нет, не так. Про Ропшу не надо. Вычеркни. Мне эту вилку сам государь пожаловал. «Ты говорит голубчик из кармана ее никогда не вынимай никогда даже ежели шведа в Тележном переулке увидишь». Да как же я его увижу. Да и когда б мне быть в Тележном переулке? Ты, брат, просто пьян. (Пьян, пьян…)

10а. У нас тут райское местечко да пауки шипят.

10б. Майорский живот набит гречневой кашей оттого он сильно не в себе. Капитан… голубчик… умираю… передайте государыне… Что передать-то? Ну полно придуриваться. Да и передавать-то нечего.

11. Всех, кто отличился на Сукином болоте, государь жалует… Но и тут кому какое дело? Я-то проспал.

12. Даже как-то боязно. И это говорю я, Капитан К., человек-без-имени!

13. Смотрел утром г-на Нессельроде. Смотрел, смотрел. Можно ли вообще верить этому человеку?

14. Г-н м-р Дарлингтон говорит конечно.

15. Ну уж.

16. Ураган был такой силы, что повалило Александрийский столп. Ходил смотреть.

17. Гулял Большой Морской калошах босу ногу. Она и говорит мне: «Капитан… в этих калошах вы просто ангел…» Ну да ведь так оно и есть… Хлюп-хлоп… Правая просто заглядение я влюбилась в нее словно дурочка это ангельская калоша; а вот левая будто дырявая угольная баржа, пропадающая под водой… Господи да разве ж есть на свете такие баржи? Неву сапогом не выпьешь. А ты пробовал голубчик? Ты сукин сын хоть единожды пил невскую водицу? Умиротворись. Так говорил майор Дарлингтон а впрочем ничего он такого не говорил. У нее рожа как клюква. Их сиятельства сами изволили видеть.

17а.

В марте лужи стоят по колено

В них дрейфуют тазы и полено

Перемены грядут перемены.