Борей

– В добрый путь, – прозвучали слова в шлеме Борея голосом главного волхва Китежа Светоча Гостомысловича.

– И вам не хворать, – буркнул глава экспедиции.

– Поехали, – прогремел в репродукторе голос первого пилота.

Глава вторая. Полет

«Громовая птица» начала медленный вертикальный подъем. Первые метры борт взлетал очень медленно, и пассажиры только по изменениям картинки в иллюминаторах смогли понять, что взлет уже произошел. Корабли типа «Громовой птицы» были не чем иным, как летающими транспортниками, приспособленными к перевозке груза и людей. Внутренности «птиц» могли изменять по необходимости. Салон транспортника как легко оборудовался скамьями для людей, так и пустым ангаром для техники. Для десантных операций предназначались хвостовые и лицевые ворота впереди, позволяющие войскам в средних и легких бронекостюмах десантироваться прямо на ходу. Из вооружения корабли были оборудованы двумя крупнокалиберными шестиствольными пулеметами. Более крупное вооружение на «Громовых птицах» не ставилось. А зачем? Любое дополнительное орудие уменьшает вместительность транспорта, а это его основная задача. По уставу горожан, такие корабли в полете должны были сопровождать два, а лучше три боевых вертолета. Но в данном случае от этого решено было отказаться, так как тот же Древослав обещал договориться со Змеями Горынычам и птицами Рока, дабы те не нападали на этот транспорт. А кроме этих тварей, в небе Яви других угроз не было.

Воевода Борей прислонился на стенку кузова «птицы» и закрыл глаза. Предварительное время полета должно было занять около трех часов, за этот период можно было вздремнуть. Но спать категорически не хотелось. Какой тут сон, когда уже через три часа он будет главой экспедиции и на него навалятся сотни разных обязанностей. Борею казалось, что зря князь и волхв выбрали его. Воевода не верил в свои силы. Да, он руководил людьми в Китеже и немалым количеством, но это было совсем другое. Там он учился этому всю свою сознательную жизнь. Придя сначала обычным воином, дослужился до десятника, удостоился отправки в университет, получил сотника, потом тысячника, а теперь уже и воеводу. Он знал изнутри обязанности всех своих подчиненных, от воина до сотника. А сейчас все будет внове. Совершенно другие обязанности, другое управление людьми. Ему придется сначала вникнуть работу других, если не так тщательно, как сами специалисты, то несильно от них отстав в знаниях. Если руководить без знания дела, то любой рабочий тебе нос утрет и сможет соврать не краснея. А самое главное, такой начальник не заработает никакого авторитета, а без него он и не руководитель вовсе, а так, штафирка. Может, в Городе и можно прожить до старости таким неучем с их уставами. Выполняй устав и инструкции с приказами – и все будет хорошо. А вот среди лесовиков такие не приживались. А руководить экспедицией – это еще хлеще, чем быть тысячником у лесовиков. Тут люди штафирку не примут. Да и люди-то все разные.

Борей открыл глаза и осмотрел будущих подчиненных. С лесовиками было все понятно. Шумная компания заняла левый отсек салона «птицы» и ржала во все глотки, слушая очередной анекдот. С ними было все понятно. Это его родная вольница, где каждый бьется за себя и помогает другу рядом. От них не добьешься строгой дисциплины, но на них всегда можно положиться. За друзей, родных и дело они положат жизнь свою, не задумываясь. С горожанами было все немного не так. Они жили по уставам, приказам и инструкциям. И если лесовик мог нарушить приказ и проявить инициативу ради выполнения поставленной задачи, то горожанин этого сделать никак не мог. Этими парнями, видимо, будет легко руководить. Приказал – они выполняли, несмотря на разумность этих приказов. Это и хорошо и плохо одновременно. Горожанин не подскажет тебе твои ошибки, не станет применять инициативу, если реалии не совпадают с идеями руководства. Горожанин умрет, выполняя идиотский приказ, но не осмелится его оспорить. Касаемо двух ведьмаков, их души и помыслы были для воеводы тайной за семью печатями. Что может скрываться в голове у людей, предавших род человеческий, Борей не знал и даже не догадывался.

Полет проходил ровно, без эксцессов, и руководителю экспедиции ничего не оставалось, как смотреть в иллюминатор. За стеклом тянулся Лес. Родной для Борея, такой знакомый и такой разный. По служебной необходимости воевода редко выбирался за стены Китежа. Это в ранней юности, когда он, как все лесовики, служил в охотничьих отрядах, тогда их еще не называли разведчиками, Борей исходил много лесных тропок вдоль и поперек. А сейчас ему уже сорок пять, почитай, не тот возраст, чтоб по Лесу шляться, да и чин не позволяет.

Лес в иллюминаторе менялся каждый километр, но это был единый Лес. Он то высился своими хвойными деревьями в небо, то темнел чащобами и буреломами. Они были черны на фоне остального леса и казались безжизненными, но только лесовики знали, что там, внутри этих самых буреломов и чащоб, велся постоянный бой за жизнь всех со всеми. Часто Лес отступал перед большими и малыми болотами. Нет, Лес не отступал, так как болота были частью Леса, но отступали деревья и кустарники, образовывая такие болотистые проплешины. В некоторых местах тело Леса разрезали своими голубыми клинками реки. Тут было не так много их, но они были разными. Текли через Лес и большие полноводные реки, с крутыми берегами, и речушки поменьше; с гор, шумя, ругаясь и пенясь, сбегали горные речки и ручьи. Да, горы на этой планете тоже были, но они были довольно далеко, чтоб увидеть их в иллюминатор. Тут были холмы, точнее, они тоже по классификации назывались горами, но были пологими, доступными для обычного пешехода, хотя и поднимались на километр, а то и выше над уровнем моря. Деревья на них почти не росли, но вот кустарника и травы было много. Один раз, в бытность разведчиком, Борей с группой взбирался на такой холм-гору, так вся ее поверхность была усеяна голубой сладкой и пригодно для еды ягодой. Даже несмотря на задание, парни тогда изрядно полазили на животах и коленях по склону, собирая ягоды и отправляя их в рот. А теперь воеводе было, что вспомнить и улыбнуться тихонько в свою русую бороду, чтоб никто этого не заметил.

– Борей Микулович? – прозвучал над ухом голос, выведя воеводу из задумчивости.

– Да, – на автомате, услышав свое имя, проговорил Борей.

– Разрешите обратиться? – проговорил стоящий перед воеводой горожанин.

Судя по знакам различия на среднем бронекостюме, это был богатырь пятого класса, то есть тысячник «по лесному».

– Обращайтесь, – кивнул начальник экспедиции.

– Богатырь пятого класса Василий Добров, – представился подошедший, – ваш заместитель.

– А, – кивнул Борей, вспоминая, – да, я знакомился с вашим личным делом.

Накануне отлета Борей Микулович просмотрел все дела будущих подчиненных, но делал он это в спешке и мало кого запомнил. Во-первых, их было двести, а это очень много для запоминания за один вечер. А во-вторых, фотографии на делах были маленькими, и сличить их с оригиналами, закованными в броню, было почти нереально.

– Воевода Борей Микулович, – представился начальник экспедиции.

– Воевода… – промычал Василий, вспоминая табель о рангах лесовиков.

– По-вашему, богатырь четвертого класса, – пояснил Борей.

– Понятно, – кивнул Василий, – я вот решил подойти и представиться, чтоб, так сказать, времени даром не терять.

– Правильно сделали, – согласился воевода, – после приземления будет такая суматоха, что знакомиться будет некогда.

– Поэтому и подошел, – проговорил богатырь, – хотелось бы уточнить, что вы планируете после приземления? Мои ребята отрабатывали несколько вариантов: от развертывания жилых модулей до занятия круговой обороны и захвата периметра вокруг приземлившегося корабля. Вот я и решил подойти и выяснить, какая задача будет первостепенной?

– Боюсь вас разочаровать, богатырь четвертого класса, но этого не знаю даже я, давайте сначала приземлился, а уже потом будем ставить людям первые, вторые и дальше по счету задачи.

– Но так же нельзя, – возмутился Василий Добров, – мы должны заранее планировать действия!

– Я лесовик, а не горожанин, – спокойно ответил Борей Микулович, – а мы, лесовики, никогда не придумываем заранее что-либо, ибо опыт нас учит принимать решение, исходя из сиюминутных обстоятельств, а не пытаться заранее определить, какие они будут. Загад не бывает богат. Знаете такую поговорку?

– Нет, – буркнул в ответ командир горожан.

– Если объяснять, то это значит, что обстоятельства при приземлении могут быть такими, к которым мы не готовы.

– Но основы-то мы можем предугадать или расписать возможные действия при разных вариантах приземления!

– Хорошо, – вздохнул Борей, понимая, что горожанина не переделаешь и ему проще дать то, что он хочет, чем объяснять, почему это бессмысленно, – тогда задача для ваших бойцов после приземления будет следующая: осмотреть окрестность после выхода из корабля, после чего занять круговую оборону.

– А что будут делать ваши лесовики? – поинтересовался Василий.

– То, что у них лучше всего получается, – проводить разведку местности. У нас для этого и охотники с собой имеются.

– А кто будет разбивать лагерь и устанавливать оборудование?

– Какой ты шустрый, Василий Добров, – вздохнул Борей Микулович, – это, брат, уже после того будет, как мы вылезем из транспорта и разведаем обстановку вокруг. Пока что данные о месте, куда мы прибудем, строятся на информации, принесенной разведчиками, и то не нашими, а псевдовскими или иродовскими – как тебе больше нравится. Я к такой информации отношусь с крайней долей подозрительности, поэтому все придется проверить самим. Согласен?

Василий почесал затылок.

– А что будут делать те двое? – кивок в сторону двух ведунов.

– Эти? Эти будут с местными договариваться.

– С кем? – не понял Василий.

– С волколаками и другой шушерой, с псевдами, ибо летим мы в места, человеком почти нехоженые, – объяснил Борей.

– А, – понимающе кивнул горожанин.

И тут корабль тряхнуло, а потом еще раз. На двойную воздушную яму это не было похоже.

– Что происходит? – это был риторический вопрос, который Борей обязан был задать вслух, но те, кто были рядом, не могли ответить на него заведомо.

– По борту Змей Горыныч! – крикнул лесовик, сидящий у иллюминатора.

– И тут по борту Горыныч! – ответили горожане с другого борта «птицы».

Борей встал и направился в кабину. Можно было связаться с пилотами по рации, но в нештатной ситуации они вряд ли будут отвечать на вызов. Так проще. Когда Борей вошел в рубку, на табло в салоне зажглась надпись «Пристегните ремни». И тут же «птица» сделала кульбит в воздухе. Кто не успел выполнить приказ, написанный на табло, сделал не одно сальто по салону. Благо весь экипаж был облачен в бронекостюмы и сильных неприятностей для здоровья ни у кого не случилось. Зато кувыркающиеся выполнили приказ моментально, как только корабль пришел в стандартное положение.

– Что случилось? – спросил Борей, войдя в рубку и сделав по ней не полное сальто, ибо успел схватиться за поручень рядом с дверью.

– Нас атакуют два Горыныча, – был ему ответ из уст первого пилота.

– Незрелые юнцы? – поинтересовался воевода.

– Наоборот, у одного пятнадцать голов, у другого – семнадцать.

– Умудренные старцы?