Тертый калач

– Тогда вылезай, других хватает, – жестко распорядился Князев. – Там еще пять человек своей очереди ждут.

– Боюсь! Помоги мне.

– Пошла! Первый пошел. – Богдан буквально вытолкнул больную за окно, придерживая второй рукой рукав, который тут же натянулся.

Девица завизжала и закачалась, елозя по стенке снаружи здания. Богдан легко удерживал пожарный рукав одной рукой, это позволяло делать трение, завернутого в два витка шланга о трубу парового отопления. Перебирая рукав, Князев стал его стравливать. Визг девицы привлек внимание людей внизу. Ее уже «встречали». Почувствовав, что натяжение ослабло, Богдан выглянул в окно. Девушку уже отводили подальше от дома.

Он стал выбирать рукав. Своей очереди на спуск дожидался пациент в инвалидной коляске. Спустил и его. А через несколько минут спасатели, прибывшие на пожарных машинах, выдвинули к окнам две лестницы.

Надобность в помощи Богдана отпала. Он и так сделал намного больше, чем от него требовалось по долгу службы. Он не стал занимать место на выдвижных пожарных лестницах. Спустился сам по пожарному рукаву, как по канату в спортивном зале. Дом продолжал трещать. Пожарные спешили эвакуировать пациентов. Возле пожарных машин крутились телерепортеры, мешали работать. Спасатели от них отмахивались. А потому одна из групп бросилась к Богдану.

– Мы видели вас, когда вы спускали из окна больных. Расскажите, как все началось. – Девушка-репортер сунула в самое лицо Князеву микрофон.

– Мне сейчас не до этого. – Богдан отвернул голову.

– Почему вы не хотите общаться с прессой? – последовал вопрос.

– Нет настроения.

– Но потом вы дадите нам интервью?

– Когда?

– Чуть позже.

– Не знаю, – ответил Богдан.

Репортер оказалась не слишком навязчивой, не стала додавливать охранника, просто протянула ему визитку.

– Позвоните мне, – предложила она.

Князев сунул визитку в карман и почти сразу же забыл о ней. Вокруг него сновали люди. Слышались выкрики, команды. Богдан заметил медсестру. Девушка в полупрозрачном коротком халатике сидела на металлическом заборчике ограждения газона. Богдан подошел к ней.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Катя, – ответила девушка. – Кажется, это вы меня и других пациентов спасли? Я плохо помню от страха.

– Кажется, я. – Богдан опустился на заборчик.

– Не угостите меня? – попросила медсестра.

Они сидели рядом и смотрели по сторонам. Спасатели уже эвакуировали последних пациентов и выбирались из здания сами. Катя запрокинула голову и глянула вверх.

– Какое голубое небо, – проговорила она. – Почему мы так редко смотрим вверх?

Князев тоже глянул на небо. Оно и впрямь было пронзительно голубым, как бывает только в высоких широтах. Но любоваться небом долго не пришлось. Раздался треск, грохот. Центральная часть клиники вместе с портиком и колоннами осела, рассыпалась на глазах у людей. Поднявшееся облако пыли поползло на зевак. Народ хлынул назад, послышались крики.

Богдан еле успел перемахнуть на другую сторону заборчика и утащить за собой Катю.

– Назад! – заорал он через головы напиравшим в задних рядах людям. – Здесь забор!

Но панику остановить тяжело. Люди продолжали напирать. Князев стал помогать передним перебираться через заборчик, буквально, выхватывал их. Люди уже падали, исчезали под ногами у толпы. Пыль густым туманом окутала место трагедии. С другой стороны уже вступили в действие спасатели, они оттаскивали людей.

Когда пыль развеялась и паника улеглась, людская волна отхлынула, на тротуаре остались лежать четыре неподвижных тела.

2

Вот уже второй день Князев находился на больничном. Рассеченную бровь и голову хирург ему зашил. Ходить по городу с забинтованной головой Богдану не хотелось. Поэтому приходилось надевать летом лыжную шапку. Из-за чего в сторону его тоже посматривали прохожие. Хоть ты из дома не выходи. А что делать в четырех стенах? Телевизор смотреть? Так это не лучший выход из положения.

Поэтому очень кстати подвернулось приглашение старого армейского товарища, с которым довелось служить в Дагестане. Звонок прозвучал неожиданно, сработал городской телефон, обычно молчавший целыми днями.

– Алло, – сказал Князев в трубку.

– Привет, – прозвучал на другом конце линии голос.

Богдан сразу же узнал лейтенанта Петра Выгодина, командира разведвзвода, теперь уже тоже бывшего.

– Здорово. Давно не слышал, – искренне обрадовался Богдан.

– Ты теперь знаменитость, поздравляю, – произнес Петр.

– С чего ты взял? – удивился Богдан.

– Ты в Интернете себя не видел? – удивился Выгодин.

– У меня и хорошего компьютера нет, – признался Богдан. – Так, только фильмы с дисков смотреть можно.

Петр не удержался, присвистнул.

– Я думал, таких людей теперь уже нет. Последняя бабка в кедах и та в Сети рыщет. Ты на ходу?

– В каком смысле?

– Ходить можешь или в постели лежишь?

– Транспортабельный.

– Подъехать ко мне не хочешь? Тут близко.

– Ты ж вроде на другом конце города живешь.

– Жил, – не стал вдаваться в подробности Выгодин. – Теперь в другом месте. Это по твоему направлению электрички. Сорок минут езды. А я тебя на станции встречу.

Договорились, обменялись номерами мобильников. Станция электрички находилась недалеко от дома, где жил Князев, – только через поросший деревьями пустырь под линией ЛЭП пройти. По дороге Богдан сделал небольшой крюк, хотел зайти в универсам. Неудобно ехать к армейскому приятелю с пустыми руками. На самом крыльце Князева перехватил один из завсегдатаев рюмочной, называвшейся «Вечерний огонек».

– Слышь, мужик. – Малоопрятный тип в поношенной куртке в отличие от самого Богдана, заглядывавшего в заведение по вечерам, чтобы пропустить «сотку», ошивался тут и днем, если везло, то к вечеру становился абсолютно невменяемым.

– Слышу. – Князев думал, что речь пойдет о традиционном «подбрось немного, не хватает», но речь пошла о другом.