Тертый калач

– Но есть же специальные приспособления, которыми можно срезать.

– «Болгарка»?

– Да.

Диггер глянул на журналистку так, как выпускник смотрит на первоклашку.

– Срезать можно. Только о последствиях надо думать.

– В каком смысле?

– А то, что такие вот двери могут быть заминированы.

– Что вы говорите?

– А вы как думали? В Москве же в начале войны к эвакуации готовились.

Чем больше углублялись в катакомбы диггеры с телевизионщиками, тем мрачнее они становились. Серый бетон сменился кирпичной кладкой. С потолка капала вода, хлюпало под ногами.

– Под старой больницей проходим, – шепотом сообщил Макс.

– А вы почему шепчете? – спросила Светлана.

– Тут громко говорить нельзя. Призраки водятся.

– Вы серьезно?

– Разве я с вами шутил?

– Давайте остановимся, – попросила журналистка. – А ты, Сергей, запишешь наш разговор.

Диггеры остановились. Высветили Светлану и Макса фонарями.

– Вы сказали, что видели здесь привидения.

– Тише, – проговорил Макс.

Сергей кивнул, мол, звук пишется, можно продолжить.

– Мы с Черной Пантерой и Волком… – начал Макс.

– Это у диггеров клички такие, – пояснила Светлана.

– …отличные ребята. Пантера шла впереди. И тут мы увидели женщину в белом. Она сидела под стеной, обхватив руками колени. Как живая. Я даже испугался. А когда к ней приблизились, она как сидела, так и взлетела к самому потолку и в него вошла. Исчезла.

– Может, пока мы тут говорим, она незримо присутствует рядом? – предположила Светлана.

– Может, и присутствует, – согласился Макс.

– Ее наша техника снимет, – воодушевилась журналистка.

И вновь Макс глянул на нее, как на несмышленую первоклассницу.

– Призрака снять нельзя, если только он сам этого не захочет.

– Как это?

– А вот так. Доказано опытом. Пошли, – Макс мигнул планшетником, проверяя маршрут.

Светлана наступила на что-то живое, послышались писк, хруст, а за ними и отчаянный вопль журналистки.

– Крыса!

– Их тут целые полчища. Только трогать и пугать их не надо.

– Никто не пытался их травить? – слегка придя в себя, спросила Светлана Холина.

– Их отравишь, – ухмыльнулся Макс. – Эти твари приспособились изоляцией со старых кабелей питаться. Жрут материю, пропитанную битумом, и не дохнут. Я с рижскими диггерами встречался, так у них в Латвии еще при Советском Союзе хотели крыс дымовыми шашками потравить. Ходили бригады коммунальщиков по улицам в старом городе и в люки забрасывали дымовые шашки с дустом. А в Риге подземелья почище московских, там вообще черт ногу сломит. Так крысы из-под земли через все дырки в город поперли, прямо на улицы. В три слоя шли, друг на дружку залезали. Даже машины проехать не могли. Люди на деревья карабкались. Крыс трогать нельзя. У них с людьми баланс установился. Все, дальше я не ходил.

Макс остановился. Посветил фонарем на стальную сварную плиту, выступавшую из стены.

– Что это такое? – Журналистка пощупала ржавую створку.

– Похоже на шлюз, – сказал Макс. – Только странно тут как-то. Ходил кто-то до нас. Конечно, под землей следы долго сохраняются. Тут дождей нет. Снег не падает. Но не было следов в прошлый раз. Это я гарантирую.

Светлана посветила фонариком.

– Сергей, снимай следы.

Оператор стал снимать.

– Там, впереди, их еще целая уйма, догоняйте, скоро на месте будем, – позвал Макс и зашагал с диггерами дальше.

– Вот мы видим свежие следы, – говорила в микрофон Светлана. – Макс утверждает, что их здесь раньше не было. Тот факт, что тут недавно некто побывал, ничего не объясняет, но заставляет насторожиться…

И тут стены завибрировали, с потолка посыпались камешки. Журналистка инстинктивно втянула голову в плечи. Оператор прикрыл камеру рукой сверху, хоть и продолжал снимать. Огромная стальная плита стала выдвигаться из стены, сдирая нижним краем слой подсохшего ила, обнажая рельсу, по которой и двигалась. Проход стал закрываться.

Светлана крикнула:

– Назад!

Макс и его приятели бежали, надеясь успеть вернуться. Но было уже поздно. Плита с хрустом вошла в паз. Теперь весь подземный проход был наглухо перегорожен. С другой стороны в плиту колотили Макс с друзьями.

– Что происходит?! – крикнула Светлана.

– Черт его знает, – долетел до нее крик Макса.

Затем что-то зашумело, загудело.