Высокий Коммунитаризм как Русская Идея

В-третьих, в своем восстании фашизированная нация стремится внутри себя снять классовые противоречия, нейтрализовать конфликт богатых и бедных (экономических «верхов» и «низов» нации). Поэтому при фашизме не происходит экспроприации и физического истребления заправил экономики, но их склоняют консолидироваться с низами своей нации на основе морального единства и своих исконных первоначал, во имя которых «нация-пролетарка» поднимает бунт против не устраивавшего ее мира.

В-четвертых, такие режимы склонны к насилию по отношению к другим нациям.

Компрадорство – соглашательский, предательский вариант по отношению к национальным и социальным интересам общества. Именно такое одиозное «эталонное» компрадорское государство зеркально противопостоит «эталонному фашизму». Компрадорство при ограниченных условиях миропорядка становится прямой альтернативой фашизму в системе либерал-капиталистических ценностей «золотого миллиарда», поскольку:

Во-первых, вместо ставки на «кровь и почву» идет полное привязывание государства к внешним мировым структурам. Такие режимы черпают ресурсы своего выживания из внешней поддержки и внешнего признания.

Во-вторых, вместо тоталитарной техники власти (где ставка идёт на «партию-авангард») – осуществляется авторитарная техника власти (когда управление государства имеет персональную привязку к конкретному лицу или небольшой группе лиц). При этом население не связывается ни в какую всеобщность. Ему предоставляется возможность «вертеться в свободном состоянии», лишь бы не вмешивалось в дела власти, не препятствуя ей по своему усмотрению определять условия этого «верчения».

В-третьих, вместо морально-политической нейтрализации происходит предельная поляризация общества. Игра идёт на противопоставлении образа жизни одной десятой приобщившихся к «мировому цивилизованному» и девяти десятых не приобщившихся «к цивилизации». При этом авторитарная техника власти предназначена удержать общество в таком напряженном неравновесии, по возможности до бесконечности отсрочивая взрыв.

В-четвертых, неминуемый социальный взрыв будет означать внешнюю интервенцию.

Таким образом, российские либералы – это в основном те, кому ближе понятие «ворюга мне милей, чем кровопийца»

, но их позиция, при продолжении растаскивания страны, приведет к неминуемой «пугачевщине» и её подавлению силами внешней интервенции.

При существующем миропорядке перед постсоветским (современным российским) обществом, которому в глобальном капиталистическом разделении труда было изначально отведено место сырьевого придатка, стоят две страшные альтернативы:

– либо смириться с положением вещей, когда в обществе выделилась верхушка, «приобщенная к мировым стандартам», пользующаяся авторитарной техникой власти для обуздания девяти десятых населения, и гордящаяся тем, что играет по правилам «мирового цивилизованного»;

– либо идти на бунт, который с высокой вероятностью придаст обществу фашистские черты.

В настоящее время с крахом идеологии либерализма – «универсальной либеральной экономики» и подвязанных к ней «универсальных ценностей», основанных на социал-дарвинистских принципах «выживает сильнейший» – отчетливо видна протестная волна, основанная на национальных ценностях. При этом в России наблюдается все более острое противостояние национального мировоззрения и либерального, «европоцентричного».

Так неизбежна ли ситуация, когда население нашей страны оказывается перед безальтернативным выбором: Фашизм или Компрадорство?

Выходом может стать только спасительная внесистемность или Четвертая политическая теория – «идеология духовности и братства», вобравшая в себя лучшее из предыдущих политических теорий. Очевидно, что ее общая «идеальная» схема такова:

Во-первых, четкое противопоставление либерал-капиталистическим «мировым нормам» ценностей данного народа и его цивилизации. Ставка должна идти на свои неотъемлемые, не экспроприируемые миропорядком «кровь и почву» – исконные культурные начала данной нации, где она черпает прообразы политического самоопределения в противовес нормам, диктуемым ей извне. Но при этом строго необходимо иметь уважительное отношение к традициям и правам других наций.

Во-вторых, техника власти в виде народной (партисипатив-ной) демократии, связывающей население во всеобщность и самостоятельно выдвигающей свои лучшие силы, снимающие противопоставление общества и государства.

В-третьих, осуществить морально-политическую нейтрализацию, когда нация снимает с себя классовые противоречия, нейтрализуя конфликт экономических «верхов» и «низов», так чтобы не происходило экспроприации и физического истребления полезных для общества социально активных типов хозяйствования. «Активные хозяйствующие субъекты» консолидируются с «экономическими низами» своей нации на основе морального единства, своих исконных первоначал и экономических интересов. При этом необходимо предусмотреть механизм перераспределения общественного богатства, не ущемляющий интересы «экономических верхов».

В-четвертых, избежать насилия над классами и соседними нациями, вместо этого предлагая присоединиться к себе на взаимовыгодных условиях. Т. е. должны быть выработаны принципы, должные стать основой, во имя которых «нация» объединяет вокруг себя другие нации, которые не устраивают правила, навязанные внешним «либеральным управлением».

Как совместить эти, казалось бы, несовместимые понятия, и является темой данного исследования.

Цивилизационная неизбежность «модернизации» и «начало истории»

«Русские варвары и колонизаторы врывались в стойбища, аулы, кишлаки и хутора, оставляя после себя школы, больницы, театры, музеи и университеты».

Уникальность русской цивилизации в том, что наиболее эластичным и живучим народом в мире является русский народ. Только на протяжении одного ХХ века наше общество успело пожить в условиях монархии, капитализма, идеократии, социализма, демократии с поворотом к дикому капитализму. Причем каждый такой период, в свою очередь, содержал в себе ряд субпериодов, мировоззренчески враждебных друг другу (например, НЭП и «застой» в рамках социалистического проекта), а также ряд тяжелых войн и революций.

Накопленный нами веками опыт выживания в любых условиях, с одной стороны, принес страдания, с другой – дал тяжелый, а значит, тем более ценный опыт. В процессе крайних полюсных колебаний от одного типа политической формации к совершенно другим русские приобрели «цивилизационную эластичность», способную переваривать любой политический строй и выжить в войне. Мы умудрились не выйти за пределы допустимых колебаний, когда начинаются необратимые процессы, хотя нас к этому всячески подталкивали, а в середине 90-х находились у самого предела.

В свое время Арнольд Тойнби, проделавший титанический труд по переработке всей мировой истории в поисках закономерностей, пришел к выводу, что Россия выработала самый эффективный способ реагирования на стоящие перед ней вызовы – перед лицом внешних угроз России свойственно периодически сжиматься, а затем, накопив духовные и материальные силы, толчкообразно расширяться. И не просто, а вбирая в себя территории, с которых ранее исходила угроза

.

Так было, когда Киевской Руси противостояла «великая степь», так произошло в XV веке, когда угрожало Казанское ханство, так было в эпоху великой Смуты и противостояния с Польшей и Литвой. Ход политических событий различен, но принцип всегда один: расширяющаяся пульсация с выходом на новые рубежи. Пример уже из двадцатого века, когда нам угрожал фашистский Запад и на нас шли дивизии большинства европейских стран. Франц Гальдер (начштаба сухопутных войск Германии) в своем дневнике признавался: «Это поход всей Европы…»

Произошло очередное сжатие, границы оккупации дошли до Волги, затем последовала фаза очередного расширения и, как следствие, на полвека половина Европы находилась в советской сфере влияния.

Общая закономерность такова – каждое сжатие России содержит в себе зерно равновеликого расширения. Это есть классический русский уход-возврат, о котором пишет Тойнби. Сегодня Россия находится в пределах стадии максимального своего сжатия. Но «пружина» сама не разожмется – нам, живущим сегодня поколениям, нужно добиваться ее «разжатия».

России требуется прорывной проект модернизации – прежде всего в сознании. Нам нужны новые горизонты видения и понимание того, что есть дальше горизонта. И тогда нас ничто не сможет остановить. Не случайно на Западе, видя в нас конкурента, боятся именно создания в России нового идеалистического проекта, который может послужить новым толчком для стремительного развития страны. Таковым прорывом может служить только новая система политэкономических знаний и отношений, а не попытки строительства на месте рушащегося «глобального дурдома» его обновленного технократического «дурдома-2».

Удивительно, но потенциально к повороту на принципы Четвертой политической теории готова и существующая система – это и «электронное правительство» как прообраз системы сетевого планирования, «национальная платежная система» как основа для технического внедрения «свободных денег», не хватает только политической воли. При этом нужно помнить, что модернизация в России традиционно шла только сверху. При этом придется преодолевать сопротивление старой системы и людей, базирующихся на рентных, а не предпринимательских доходах. И это не только чиновники, но и крупный бизнес, в первую очередь контролируемый иностранными компаниями и связанными с ними компрадорами.

В идеале такая модернизация должна быть связана с плавной и понятной трансформацией уклада жизни и повышения её качества, одновременно возвращающей непреходящие, естественные ценности народа и позволяющей задать долгосрочное поступательное развитие социальных и экономических отношений, при котором русская цивилизация станет примером подражания для всех остальных. Но тогда наступит не «конец истории» («как завещал тов. Ф. Фукуяма»), а придет ее реальное начало.

Самое удивительное, что шанс пойти по этому пути у нас есть.

Использовались материалы:

http://martinis09.livejoumal.com/127020.html

помимо социализма. Капиталистический Запад был напуган тем, что в их собственном ареале обозначились разные типы бунтующих наций. А потому после мировой войны были приняты все меры к тому, чтобы эти очаги погасить и абсорбировать подобные нации – внутри либерального «центра». Это было сделано. Россию никто в таком качестве и на таких льготных условиях абсорбировать не будет, да и не смог бы. Потому надо признать, что при желании любой ценой закрепиться на окраине «цивилизованного мира» перед Россией встанет выбор между двумя путями: путем компрадорским и путем фашистским.

И. Бродский, «Письма римскому другу».

Тойнби Арнольд, Дж., Постижение истории: Сборник, пер. с англ. Е. Д. Жаркова, М.: Рольф, 2001.—640 с.

Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939–1942 гг. – М.: Воениздат, 1968–1971.

За сбор дополнительной информации спасибо http://chuk-sn.livejournal.com/

Глава I

Власть корпораций и грядущий нео-этатизм

Между Сциллой и Харибдой

«По-настоящему эффективным тоталитарным государством станет то, в котором всемогущие политические боссы во главе армии менеджеров встанут над рабами, не желающими свободы, поскольку им нравится прислуживать».

    Олдос Хаксли. «О дивный новый мир!»

Мы неуклонно движемся к обществу, где интересы корпораций оказывают на политику определяющее влияние. Несмотря на всевозрастающее неприятие населения, сопротивление малого бизнеса и экономики, контролируемой государством, роль корпораций, в первую очередь транснациональных, постоянно возрастает.

При этом правительства в целом не в состоянии контролировать корпорации и помешать им наносить серьезный ущерб обществу. Например: разрушать экологию; брать на работу гастарбайтеров или переносить производства в третьи страны; получать сверхдоходы, благодаря неконтролируемой монополизации; становиться настолько «системообразующими», что государства вынуждены тратить общественные ресурсы для их спасения. При этом правительства сегодня предпочитают скорее конкурировать за то, чтобы предложить этим компаниям более выгодные условия работы, чем вырабатывать подходящую систему регулирования (Колин Крауч)

.

Еще некоторое время тому назад политэлита «независимой России» делала ставку на

«Национальный вариант»,