Изгнанник

– Хороший ты парень, Вадим, и в жизни у тебя еще все наладится, быть может – молодой ты, все у тебя еще впереди. А мне пятьдесят два, ни кола, ни двора, жизнь свою прожил так, как никому бы не пожелал, хотя все было: и жена, и работа, и карьера, награды были боевые… а теперь цели нет в жизни никакой. Сбежишь отсюда – и что дальше? Как сказал Рашид, под забором сдохну. У меня теперь только одна цель – в Москву бы выбраться, жену бы повидать и дочку. Жену восемнадцать лет не видел, конечно, кто меня ждать будет, а дочку, так вообще, ни разу не видел. Мне бы хоть посмотреть на них, хоть издалека увидеть. А на этих иродов проклятых я работать не хочу. Я русский, я на своей земле хозяин. В Афгане интернациональный долг выполнял и с такими же азербайджанцами в бою спина к спине вставал. И не подводили ребята.

– Что ответить Капитану? – думал Вадим – Своя душа – потемки, чужая тем более. И что с того, что я молод, если такой же раб, такой же бомж, такой же сирота и также не имею цели в жизни?

– Да, тяжело! – сочувственно вздохнул изгнанник и, выкинув окурок поднялся работать.

Фундамент был заложен. Почти два метра высотой выложены бетонными блоками стены подвала. Невольники занимались установкой бревен.

Время приближалось к вечеру. Вадима это радовало – темнеть стало рано и рабочий день был намного короче, чем летом. От этого жизнь невольников была значительно легче. Правда, им было запрещено разгуливать по территории участка и, тем более, покидать ее. Жизнь рабов в нерабочее время протекала в их доме–сарае, где они, как могли, коротали время за пустыми разговорами, шутками, анекдотами или просто предавались мечтам и размышлениям. Вова, Дима, Костя и Серега резались в карты из самодельной колоды.

Вадим предвкушал конец рабочего дня, ужин и, хоть и скучный, а все же отдых.

Дом строился быстро. За день – треть этажа сотка площадью. Бригада ожидала газель, груженную паклей.

Дед заканчивал готовить ужин: вареный горох с солеными огурцами, черный хлеб и чай.

Наконец пришла газель. Разгрузка заняла не более пятнадцати минут.

Умывшись в рукомойнике, рабы сидели на скамейках за небольшим столом.

Глядя на скудный ужин, Васька опять проронил свое любимое "да уж" и поделился с друзьями воспоминаниями о том, как он сидел когда-то пять суток.

– Там каждый день котлеты давали – печально говорил он.

– Будешь еще на Рашидову дочку глаза пялить – тебе и Рашид пятнадцать суток даст. И будет каждый день котлетами кормить – сострил Борода.

Все засмеялись. Васька опустил голову и смущенно заулыбался в ответ.

Вся бригада знала, что Кемаля приглянулась ему и он постоянно похотливо пялил на нее глаза и, вздыхая, говорил своим товарищам разные непристойности на тему своих сексуальных желаний, касающихся Кемали.

Ужин затягивался. Стол был накрыт, но все ждали куда-то пропавшего Капитана. Прошло минут пятнадцать, а его все не было. Начались поиски, которые ни к чему не привели. По исчезнувшей походной сумке, принадлежавшей пропавшему невольники поняли – Александр сбежал. Сбежал в кузове газели, из которой рабочие выгружали паклю.

Скрыть от эксплуататоров это обстоятельство было невозможно. Разозленное Рашидово семейство жестоко избило невольников. Они оказались виноваты в том, что не досмотрели и не доложили.

Больше всех был виноват Олег. Получив хороший нагоняй от своих любимых господ, он принимал участие в расправе над рабами и был особенно жесток.

Капитан был лучшим работником в бригаде. Без него строительство будет идти гораздо хуже и медленнее.

– Если не найдется ваш Саша – неистово орал Рашид – мы вам, как свиньям будем уши резать, каждый день по одному уху. Через неделю начнем.

На следующий день условия содержания узников стали еще хуже. Отдых после обеда был отменен. Олег выдавал продукты Деду. Обычную норму и без того скудную он урезал вдвое. Это означало, что бригада будет все время голодной. Кормить теперь будут так, чтобы рабы не протянули ноги с голоду. За завтраком, обедом и ужином Олег теперь сам выдавал работникам порции – кто сколько заслужил. В течении дня невольников постоянно пинали, то за то, что медленно работают, то за то, что сели покурить, то не туда посмотрели и несчастные рабы в душе не раз ругали Капитана – виновника жестокого обращения с ними.

– Хорошо ему теперь на воле! – ныл Васька – Свободен, как ветер, а мы тут за него отдуваться должны.

В этот день невольники рыли ямы под длинные столбы. Эксплуататоры решили поставить на участке два больших фонаря, чтобы освещать как следует территорию.

– Это мы теперь опять до самой ночи пахать будем – вполголоса возмутился догадливый Дима. Громко обсуждать такие темы было нельзя. Рядом всегда находился или Олег, который теперь почти не отходил от рабочих или кто-нибудь из хозяев.

– Я чувствую и зимой в мороз мы тут будем вкалывать, как при совдепе на зоне – сообразил Серега.

– Да уж, мама не горюй! – добавил Васька – куда я попал!?

Ко второй половине дня два больших фонаря были готовы. Вова провел ток и подключил электричество.

– Сами себе яму роем – глядя на фонари, подумал Вадим – загнемся все, если так пахать будем или с голода подохнем. Знал бы – с Капитаном сбежал бы.

Работать и правда теперь пришлось до поздна. Фонари освещали участок тускло, но рабовладельцев это не волновало. Несчастные работники трудились в полутьме.

Глава 6

Прошло два дня. Кончилось бабье лето и иней на траве лежал не растаявшим. Солнце уже не согревало своими лучами. Ходить по территории участка стало легче – обувь не прилипала к земляной жиже.

Дед, раздобыв где-то опавших желтых листьев, решил украсить ими дом–сарай. Он прибил их к стенам внутри сарая гвоздями сотками и был очень доволен своим художеством, несмотря на то, что израсходовал на него последние гвозди, которые были нужны для строительства.

– Почти шестьдесят лет, а ума нет – возмущался Костя.

– Жизнь прожил, а ума не нажил – вторил ему Борода.

Художество Деда не понравилось никому, а что касается Олега, то тот чуть не поколотил «художника», после чего последний долго дулся на друзей и начальника.

Строительство по-прежнему кипело. Рабы, подгоняемые своими эксплуататорами, выполняли за день двойную норму труда. Но как работники не старались построить быстро двухэтажный коттедж площадью двести квадратных метров, в день у них получалось выстроить только один ряд бревен по всему периметру строящегося дома. На длинных толстых канатах невольники поднимали вверх длинные тяжелые бревна и, затем устанавливали их на положенном месте. Первый этаж был почти готов.

Противный мокрый ветер сильно обдувал лицо. Мерзли пальцы в тонких рабочих перчатках. Поеживаясь от холода, Вадим посмотрел на часы. Было половина первого. Через час должен был быть обед. Он сообщил Деду, что пора ему бросать работу и идти готовить.

Где-то в районе озера послышался шум проезжающей машины. Вадим оглянулся. С высоты лесов было хорошо видно за забором и степь, и дорогу, и озеро, и небольшой пролесок вдали за озером. Изгнанник часто вздыхал, глядя туда – там была воля. Теперь он взглянул и обомлел. Прямо по дороге на большой скорости мчался зеленый милицейский "воронок". Машина стремительно приближалась к коттеджу. Через минуту она уже стояла возле ворот и, выскочивший из своей будки Олег, поспешно их открывал. Машина въехала на участок и остановилась рядом со сложенными рядами бревнами недалеко от коттеджа.

– Наконец–то все это кончилось! – подумал Вадим, предвкушая, как добрые сотрудники милиции освободят его и его друзей из рабства. Сердце билось от волнения и радости.

На крыльцо усадьбы вышли Рашид и Меджит, из машины – милиционер в звании майора (Вадим разглядел большую звездочку на его погонах). Рашид и Меджит дружески обнялись с представителем власти. Из усадьбы вышли остальные члены Рашидова семейства. Майор по очереди обнялся с каждым из них. После этого к всеобщему изумлению невольников, наблюдавших с лесов за происходящим, из "воронка" вышли еще двое в серой униформе, затем, вытолканный ими из машины вылез Капитан. Вид последнего выражал обиду, злобу и возмущение. Александр стоял прямо с высоко поднятым подбородком, гордо и презрительно смотря на своих господ и "освободителей". Рашид сунул руку в карман своих джинс и, что-то достав оттуда, протянул майору. Лицо последнего повеселело. Постояв еще немного с азербайджанцами, милиционеры сели в машину. Из усадьбы на крыльцо вышла Айгюль. Протянув мужу бутылку коньяка, она поспешно удалилась назад. Рашид подошел к машине. Майор открыл дверь и принял подарок. Он что-то сказал и Рашидово семейство весело расхохоталось. Машина дала задний ход и выехала за ворота. Капитан продолжал гордо стоять в окружении своих поработителей.

– Значит и мусора куплены у этих черножопых – сообщил свою догадку Вова, добавив в адрес азербайджанцев пару матерных выражений.

– Да уж! – вздохнул Васька – Не повезло Капитану! А мы уж думали – убег, так убег!

– С возвращением! – язвительно сказал Рашид.

Его братья дружно захохотали.

Бывший воин молчал, гордо и презрительно глядя на бандитов.

– Ты что не доволен? – продолжал издеваться Рашид.

– Я вижу, здешние менты – такие же ублюдки, как и вы – спокойно ответил Капитан. После этого он зевнул, как бы давая понять, что его совершенно не интересуют окружающие его враги.

В адрес гордого раба посыпались угрозы и оскорбления. После чего Рашид подошел вплотную к своей жертве и с издевательской улыбкой замахнулся кулаком. Капитан ловко поймал летящий в его лицо кулак и, слегка отойдя в сторону, дернул пойманную руку противника назад. Потеряв равновесие, гордый и самонадеянный уроженец Закавказья растянулся по земле, разбив свой горбатый нос об замерзший кусок глины.

Бывший боевой офицер хорошо владел рукопашным боем и, несмотря на возраст и утраченное в лагерях здоровье, был еще достаточно крепким и умелым бойцом. Теперь он стоял спокойно, скрестя на груди руки и, все также гордо и презрительно смотря на врагов.

Бандиты опешили. Никто из них явно не ожидал от своего пожилого раба такой смелой и дерзкой выходки.