Шкатулка

Что не любил он ни одну из них,

Тот сам по жизни не любил других.

Три Самоцвета были рядом, в тесном мире,

Царил меж ними благостный покой,

И не было злой ревности в Цитрине,

И Аместист для них была сестрой родной.

И, может быть, не нужно пылкой страсти,

Для этих родственных кристаллов чистых душ,

И Аметрин им брат, пусть и не муж,

И в нём цветут два цвета, две любви на счастье…

Пейзажная Яшма

В ней я видел горы, видел облака,

И полей просторы, где течёт река,

В ней я видел лес, мудрый и густой,

Океан далёкий, волн морской покой.

В ней пустыни видел, море из песка,

И росы прохладу, что легла с утра,

Видел в ней бегущий по просторам бриз,

Клин на юг летящих на зимовку птиц…

Мир в ней отразился, мир глубин и высей,

Жаркие саванны, ледяные мысы,

Словно Бог однажды холст большой создал,

И на яркой Яшме всё нарисовал.

Чуткою рукою вывел Он мазки –

Тут пусть будет поле, здесь – рукав реки,

Там пусть море плещет, рядом – дивный лес,

И пусть будут горы ростом с Эверест.

В дивную картину собран целый свет

На Пейзажной Яшме, что красивей нет,

И едва ль в насмешку над самим собой

Дал Он кисти в руки Яшме молодой.

Словно бы в сомненьях рассуждал Творец –

«Хороша ль картина вышла наконец?

Может Яшма сможет, краски сохраня,

В мастерстве пейзажа превзойти меня?»

Я однажды видел, в яркой мастерской

Над картиной долго Он стоял одной,

Яшма отдыхала, Он был недвижим,

И набравшись духа, говорил я с Ним.

«В ней весь мир таится, все его красоты,

Но смотри на это, на её работу!

Эта сочность красок, лёгкость, простота,

Эти переходы! Просто красота…

Если б мог я схоже мир нарисовать,

На земле бы бренной мог бы Рай создать…

Да, способны дети превзойти Отца,

И она рисует с грацией Творца…

Ты уж постарайся, присмотри за ней,

Сильно не усердствуй, будь с ней подобрей.

И пиши, конечно, ты маэстро в строках,