Почти человек

Головин с интересом наблюдал за местом, куда ему предстояло отправиться, и задачка нравилась ему все меньше. Мир медленно умирал, города разрушались, серых нитей стало гораздо больше. А еще там стало расти какое-то растение, которое очень любило ночной туман, оно отлично чувствовало себя на камнях, вгрызаясь в них, используя любую щель. Природа тоже не осталась неизменной, с каждым годом она чахла, некоторые места с наибольшей концентрацией населения уже превратились в каменистую пустыню, в которой единственным местом, где что-то растет, это побережье рек, озера высохли. Каменный плющ, так называли растение на станции, не в счет.

– Печальное зрелище, – подвел итог Павел.

Тирай кивнул.

– Поэтому мы хотим спасти знания, хотим спасти выживших, сохранивших наследие предков. Изначальные – хранители всей бесценной информации, и потерять то, что знают те, кто еще не погиб там, внизу, считают преступлением. За этим ты здесь.

– Ну, затем, так затем, – философски пожал плечами Павел. – Я – наемник, вы поставили задачу, обозначили плату, моя работа – выполнить свою часть сделки и получить награду. Правда, у меня есть сомнения по поводу войны с тем, что будет охотиться на меня внизу, уж больно мне не понравилось увиденное, не уверен, что ваш имплантат способен помочь мне в схватке с призраками. А ведь они будут основной угрозой, не люди.

Тирай выслушал все это молча.

– Не знаю, что ответить, – наконец, произнес он после затянувшейся паузы. – Сам видел, что у аборигенов есть какие-то устройства, способные убивать их и убирать с дороги. Кроме того, ты гораздо быстрее этой парочки. Возможно, бегство будет оптимальным способом для спасения. Ладно, у нас осталось два дня, сейчас на Эксиоле ночь, мы воспользуемся окном, которое появится чуть позже, почти ранним утром. У тебя будет максимальное количество времени. А теперь давай обратно на тренировочную площадку, нужно подтянуть концентрацию. Поможет телекинез или нет, но ты должен научиться им управлять.

– В этом ты прав, уж коли отправляете туда с голым задом, хоть пусть какое-то оружие у меня будет. А вообще у вас есть какие-то боевые скафандры? Интересно было бы взглянуть.

– Есть, – кивнул Тирай, – но сейчас их все равно нельзя использовать, так что, толку знакомить тебя с их разновидностями и возможностями, это попросту тратить время, которого у нас и так нет. Потом сам изучишь. Во вселенской сети достаточно информации по этому вопросу.

– Твоя правда, – согласился Головин и прошел в тренировочную зону.

К концу второго дня ему, наконец, удалось послать мягкий шарик в сторону цели, не попал, но тот, развив приличную скорость, просвистел сантиметрах в двадцати.

– Наконец-то, – обрадовался Тирай, голос его звучал устало, словно он сам весь день тренировался. – Уловил, как ты это сделал?

– Сейчас выясним, – поднимая отлетевший к нему шарик взглядом и концентрированным резким выбросом силы отправляя его в цель, ответил Павел. Красным росчерком тот просвистел через всю комнату и даже почти угодил в край мишени, разминувшись с ним в считанных сантиметрах.

– Устал? Или закрепим?

– Сделаю десяток бросков, если сбоев не будет, то завтра начну тренировать точность.

– Давай. Кстати, а ты понимаешь, что телекинезом можно не только швырять, но и ловить вещи?

– Догадываюсь, что у него много возможностей, но сейчас нужно разобраться с той, что мне наиболее нужна. А как разовью имплантат, так… – при этом Головин снова отправил шарик к цели, и на этот раз попал. Его лицо осветила улыбка, наконец-то получилось. Пусть не идеально, но все равно это было ощущение победы. Он научился делать то, что раньше делать неумел.

– Он питается от твоего тела, – начал просвещать насчет имплантата Тирай, – чем хуже ты будешь себя чувствовать, тем больше энергии будет забирать телекинез, и ты можешь просто перенапрячься. Теперь по поводу перегорания. Если ты часто используешь его, очень часто, причем используешь на максимуме возможностей, для тебя это триста грамм, если ты зацепишь четыреста и станешь их тянуть к себе, то это у тебя выйдет, но имплантат будет греться, и если вовремя не остановиться, просто отключится, и не будет активным, пока не остынет. Поверь, это ты почувствуешь.

– А совсем выйти из строя? – спросил Павел, в десятый раз подряд попадая в мишень и покидая тренировочную комнату.

– Может быть и такое. Износ, частое употребление, множественные отключения, все это может привести к его перегоранию. И тогда только замена. Сам понимаешь, что выполнить ее на Эксиоле не выйдет, только здесь, на станции. А сюда можно будет попасть, только умерев.

– Не уверен, что выйдет, – хмыкнул Павел. – Тирай, не надо считать, что люди глупее, чем вы. Я же прекрасно понял, что, если попадусь призракам, они из меня вытянут душу, так же как из этих бедолаг. Единственный шанс – это умереть раньше, чем они до нее доберутся, или без их участия.

– Я рад, что вы понимаете всю опасность. Вероятно, как это, – он щелкнул пальцами, – вы, люди, говорите, билет в один конец?

– Да, ты все правильно сказал, и да, я прекрасно понимаю, что, возможно, умру безвозвратно. Но я и раньше так жил. Мы, люди, живем, не зная, что нас ждет за гранью, но все равно живем, рискуем шкурой, иногда даже просто так, ради интереса. А что если… Ладно, пошли ужинать, мне, если ты еще не забыл, с Теком махаться.

– Зачем тебе эта стычка? – тут же напрягся Тирай. – Покалечить он, конечно, тебя не сможет, но все же это ненужный риск.

– Я могу до одурения махать руками, вспоминая приемы, – отозвался Павел, шагая по коридорам станции, – но тренировочный спарринг с партнером покажет, чего я на самом деле стою. Кроме того, я хочу попробовать вплести в рисунок боя мою новую способность. А с самим собой, сам пронимаешь, этого отработать не выйдет.

Тирай ничего не сказал, Головин его не убедил, но начальник станции решил не мешать. Он был сугубо гражданским, и лезть в подобные дела не хотел, не считал себя в них достаточно компетентным.

– Готов к взбучке, землянин? – услышал Павел, стоило ему переступить порог кают-компании.

– Всегда готов, – отдав пионерский салют, отозвался Ухо.

Тек одобрительно кивнул.

– Тогда ешь, силы тебе еще понадобятся. И милости прошу в наш развлекательный центр.

Головин кивнул и направился к автомату. Получив поднос с очередным набором рациона, он уселся за стол к братьям, а не как в прошлый раз за отдельный. Те синхронно кивнули, принимая новичка.

Они обсуждали что-то вроде сериала, который смотрели, только, в отличие от земных, это был интерактив, где зритель мог участвовать в действии и влиять на сюжет. Головин, жуя, прислушивался к их обсуждению. Не сказать, что было интересно, но все же какое-то разнообразие.

В развлекательном центре ему еще не доводилось бывать. Большая комната на другом уровне, тут был ринг, какие-то столы для игры, огромный полупрозрачный дисплей, капсулы виртуальной реальности, бар с разными бутылками. Короче, все, чтобы персонал не скучал. Вообще станция была небольшой, всего на сотню человек, но столько персонала для слежения за планетой, на которую нельзя попасть, не нужно, и всех отослали, оставив четверых, которых по графику меняли.

– Хорошая у нас станция, – произнес Тор, – не работа, а отдых, разве что девочек не хватает, Гилая не считается, будь она последней бабой во вселенной, я бы на нее не полез.

– Полез бы, – отозвалась женщина, занимая один из диванчиков, стоящих вдоль столиков, после чего телекинезом притащила из бара бутылку и стакан и налила примерно четверть. – Еще как полез бы. Если на пару месяцев задержимся, в ногах к концу второго будешь валяться, и пальцы мне целовать, чтобы я тебя в койку пустила.

Техники одобрительно заржали.

– А ведь она права, братец, – толкнул Тора Тек, – виртсекс – это все фуфло. Ты без живой бабы два месяца не протянешь. Ладно, землянин, готов по полу ползать?

– Только над твоим телом, – весело и с задором отозвался Головин, и все засмеялись, ответ понравился.

Тек скинул форменную куртку и прошел за защитное поле, Павел поступил идентично.

– Правила? – спросил Ухо.

– Просто поединок, – отозвался Тек. – По яйцам не бить, конечности не ломать, глаза не выдавливать, уши, ноздри и рот не рвать. Если хочешь пользоваться телекинезом, валяй, я не буду, а то ведь раз двину, и грудная клетка всмятку, потом восстанавливай тебя, а у тебя имплант свежий, ты мне все равно своим теликом ничего не сделаешь.

– Договорились, – отозвался Павел.

– Тогда по сигналу, – кивнул противник, и тут же под потолком что-то громко и резко прогудело.

Ухо пошел вперед, работая руками и ногами. Пару раз пытался сделать толчки силой, но из этого ничего не вышло, только один раз показалось, что Тек покачнулся, но почти незаметно. Противник пока слегка кружил, ведя его за собой, не бил, так, не давал навязать схватку на чужих условиях.

– М-да, – синхронно протянули оба бойца, вывалившись с «ринга». Рожи у обоих были помятые.

– Боевая ничья? – предложил Тек, протягивая руку. – Не ожидал.

– Согласен, – кивнул Головин и пожал сероватую конечность. – Ты бы мог меня сломать, но для этого пришлось бы меня вырубать жестко, на грани, или убивать.

– Вроде того, – согласился Тек. – Выпьешь?

– Выпью, – согласился Головин. – Тирай, что мне можно пить-то? Вдруг у вас есть напитки, которые нельзя мне.

– Тебе все можно, – отозвался начальник станции. – Интересный бой, впервые видел Тека, лежащим на полу. Ни разу его не роняли.