На той стороне – 2. Пыль дорог

– Не знаю, – ответил подранок слабым голосом. – Просто нас окружила тьма. Грузовик улетел в кювет. Никто вроде не пострадал, мы все выбрались наружу. Видно почти ничего не было, тут все и началось, четверо из наших вдруг схватились за стволы, только как-то вяло, и начали в меня и в Чайку стрелять. Мазали, чуть ли не в упор, – он сделал паузу, набираясь сил для продолжения рассказа. – Чайке не повезло, она получила две пули, в грудь и живот, но прежде, чем умереть, свалила Рома, нашего старшего. Я положил Гарда, и тут мне прострелили ногу и руку. Я убил Эда, а Косой, сука, не такой уж и косой, вогнал мне еще две пули в спину. Я его грохнул, сумел раны заговорить и вырубился. Помоги.

Бывший детектив задумчиво осмотрел поле боя, вроде не врет.

– Какая тьма? Откуда? – раздался слева от Константина голос Калининой.

– Я же тебе сказал, ждать сигнала, – укоризненно заметил Константин. – Ты будешь выполнять приказы, или нет?

– Буду, – спокойно ответила женщина, опускаясь рядом с раненым. – Я и ждала, но ничего не происходило, а ты так и не позвал. Его надо к нам в кузов, и валить отсюда. Его ранам всего несколько часов. Откуда тьма?

– Без понятия, – покачал головой Константин. – Ладно, взяли его за руки, за ноги, и в кузов. Сейчас пошарю в их транспорте, может, найду, на что его уложить, а ты пока перевяжешь. Справишься?

Лада кивнула.

– Давай, его перевернем, ты подмышки возьмешь, я ноги.

– Тебя как зовут? – обвалился Воронцов к выжившему.

– Горд, – прохрипел тот. – Я наемник, но именем я редко пользуюсь, так что, зовите по прозвищу – Подземником.

– Ясно, – подвел итог Константин. – Тогда скрипи зубами, но орать не вздумай, мы тебя сейчас перевернем и закинем в кузов, а там моя спутница тобой займется, пока я трофеи собираю.

Воронцов дошел до трупа мужчины, валяющегося рядом с грузовиком, тот был одет в нечто, напоминающее шинель. Стянув ее с покойника, он вернулся к раненому, расстелил добытое рядом.

– Готов? – спросил он у раненого.

– Да, – слабым голосом, сквозь зубы, ответил Горд.

– Тогда держись.

Наемник кивнул и намертво сжал челюсть, и пока его переворачивали, не издал ни звука.

– Лада, подгоняй сюда грузовик, не тащить же его тридцать метров.

Женщина кивнула и, поднявшись, направилась к машине. Константин же посмотрела на раненого и тихо, чтобы Калинина не услышала, предупредил:

– Не вздумай дурить, иначе умирать будешь долго.

– Клянусь богами, что не желаю зла, – произнес Горд, и на его вытянутой правой ладони вспыхнул сиреневый огонек. Это усилие, видимо, окончательно его доконало, и он уронил голову на землю.

– Беляш, – позвал Константин, – что за запах ты учуял?

– Тяжелый запах, хозяин, не могу объяснить.

– Можешь показать, где он чувствуется сильнее всего?

Прислужник соскочил с борта фургона наемников и в два прыжка добрался до лесной опушки. Он замер возле одного из деревьев, до места боя было всего два десятка шагов.

– Здесь.

Константин подошел и внимательно осмотрел слегка примятую траву. Солнце висело низко и медленно катилось к горизонту, еще немного, и скроется за деревьями. Но света его было достаточно, чтобы понять, здесь кто-то стоял, стоял и смотрел на место аварии. Вот в земле небольшое круглое углубление. Константин присел и приложил указательный палец, чуть больше фаланги, глубина еще столько же. Такое могло получиться, если опираться на костыль или трость. Посох?! Точно, посох! Черные ведуны обожают посохи. Вот только вокруг ни одного следа, он что, прямо тут возник? И тьма? Откуда тьма средь бело дня? Черт, снова вопросов больше, чем ответов. Воронцов присмотрелся к дереву, рядом с которым стоял темный. Большое такое, развесистое, напоминающее дуб, вот только листья другие и кора гораздо светлее. Вытянув руку, он прикоснулся к коре, та была очень холодной, ни грамма тепла. Константин вытащил нож и срезал верхний слой, он уже знал, что увидит, но вот верить в это не особо хотелось. Все под корой было черным и безжизненным, тьма искорежила его, как те деревья в княжеском парке.

– Хозяин, – позвал его прислужник, – вам не следует тут долго находиться, это очень плохое место, тут произошел прорыв Астры.

– Почему раньше не сказал?

– Я не понимал. Только, когда попытался найти границу первого плана, понял, что ее нет, и она разорвана в клочья. Она, конечно, восстановится и довольно скоро, но здесь произошло что-то очень странное.

– Согласен с тобой, Беляш, – поднимаясь на ноги, произнес Константин, – тут произошло что-то очень странное. Что-то искорежило это дерево, и я думаю, это тьма, оно послужило проводником. – Воронцов сделал пару шагов до соседнего, дотронулся до ствола. Тот был обычным, теплым, видимо, его не зацепило. – Ладно, возвращаемся, – и он направился к грузовикам, возле которых с револьвером в руке его поджидала Лада.

– Что-то нашел? – настороженно глядя на Воронцова, спросила женщина.

– След, вернее два, искореженное тьмой дерево и углубление в земле, скорее всего, посох. Это был черный ведун или что-то похожее. Но он ушел, так же, как и пришел, только не спрашивай, как и зачем?

– Грузим? – получив информацию, поинтересовалась Лада, указывая на наемника. – Скоро начнет темнеть, и нам бы неплохо выбраться из лесного массива. Если верить местным, на равнине твари не так опасны.

– Подожди, а что если нам захватить этот грузовик? – Константин посмотрел на машину наемников. – Не мы, так кто-то другой наложит на него лапы. Он вроде получше нашего.

Лада задумалась.

– В принципе, трос есть, – обойдя фургон, произнесла она. – И да, он сильно посвежее, чем наш тарантас и почти не пострадал, его можно вытащить, дело десяти минут. Но нас всего двое, не бросать же наш?

– Не бросать, ты поведешь новый, в кузов загрузим Горда, а я следом на старичке. Потом продадим его в первом же погосте. Много не выручим, сколько такой стоит?

– Пяток кун, – задумчиво глянув на убитую «полуторку», наконец, ответила она. – Может, чуть больше, золотом, конечно.

– Вот и хорошо, – обрадовался Константин. – Главное – добраться до обитаемых мест. Думаю, наш новый приятель – Подземник, не будет против подогнать нам новый транспорт, взамен своего спасения, на его вещи мы не претендуем. Так ведь Горд?

– По рукам, только не бросайте тут, – отозвался лежащий на «шинели» наемник.

– Лада, давай подгоняй наш грузовик и цепляй трос, я быстро осмотрю тела, соберу все ценное, и помогу тебе.

Женщина решительно кивнула.

– За дело. Только со сборами побыстрее, времени до темноты совсем ничего.

Константин начал обходить тела, собирая оружие. У двоих были карабины Родимцева, у остальных револьверы и «Монарх», похуже, чем его, но и не с юга. По карманам и кошелям нашлось немного серебра, и даже золотой, амулеты и обереги, патроны, пояса. Одежду и обувь стягивать не стал. Константин закинул все трофеи в фургон, да этот транспорт нравился ему намного больше, не дом, конечно, на колесах, но гораздо лучше развалюхи из горного поселка. Он больше всего походил на бытовки геологоразведки и всяких там поисковых партий – печка-буржуйка в углу, нары подвесные, как в поездах, правда, только четыре, кабина совмещена с кузовом, окошко, два небольших шкафчика, привинченные к полу. На гвоздях висит кое-какая одежда.

– Да, это определенно лучше, – выпрыгнув наружу, произнес он.

Горд, лежащий на земле, только хмыкнул на это, потом приподнялся на локте левой руки, которая не пострадала, и вопросительно уставился на Константина.

– А трупы моих приятелей так и бросим без погребения?

– Блин, – мысленно ругнулся Константин, про это он забыл, тут даже врагам не отказывают в последнем костре. Остаться без погребения – это нужно совершить что-то очень плохое. Поэтому народ и ворчал на Авию, когда та казнила Дарию и оставила ту без огня. Вот только обряда он не знает, священную песню не сможет воспроизвести, а значит, это косяк. Он посмотрел на Ладу, которая подогнала грузовик и теперь цепляла трос за крюк. Калинина все правильно поняла и незаметно качнула головой.

– Сейчас некогда, – наконец, нашел выход из ситуации Воронцов. – Загрузим тела в кузов нашего драндулета, будет возможность, проедем обряд, как полагается.

Горд кивнул и устало опустился на шинель, вздрогнув при этом, две пули в спине не способствуют лежанию, тем более одна из них пробив грудь, прошла насквозь.