Приходящие из Мора

Действительно, здоров, как бык. Аж в ребрах затрещало.

– Сколько ж лет мы не виделись? – спросил Виктор, когда отошли в сторонку, чтобы не мешать никому. Заметив, что Лука смущенно молчит, решил повременить с расспросами, перешел сразу к делу:

– Отлично, что ты все-таки приехал. Жить тебе придется в Море. Лучшего места для твоих съемок не найти.

– В каком еще море? – не сразу понял Лука.

Насколько он помнил, здесь не то чтобы настоящего моря, а даже искусственных водохранилищ не было.

– Это деревушка так называется. Мора, – пояснил Виктор.

– Мора!? – Лука. Кажется, он где-то слышал это название. И связано это было с каким-то неприятным воспоминанием.

«Мора…Мора…»

– Места там красивейшие, не то, что здесь, – голос Виктора прервал его мысли. – Самая высокая точка в округе, да еще изолированная. Там кругом разломы в коре, почти каньоны. Ручьев и ключей не счесть. Правда, до цивилизации далеко, а электричества сроду не было. Но я тебе дам генератор – мне он до зимы не понадобится, а тебе на подзарядку аккумуляторов и на освещение хватит. Можешь проводить свои натурные съемки, или как там их называют, сколько душа пожелает. Солярой-то хоть затарился?

– Затарился, и бензином тоже, – машинально ответил Лука. – Значит, говоришь, красиво там? – спросил он, все еще находясь под впечатлением от услышанного.

Мора – что-то до боли знакомое. Когда и где он слышал это название? Но вспомнить никак не мог.

– Красиво? Не то слово!

– А народу много?

– Там живых людей – всего пятеро. Две бабы, да три старика. Разве что я денька два поживу с тобой. Потом сопровожу тебя к долине, а сам сплавлюсь вниз. У меня и лодка здесь уже подготовлена.

– С тобой не пропадешь, – Лука похвалил запасливость брата.

– С тобой, я вижу, тоже, – тот заметил две бутыли в пакете.

Оба рассмеялись. Но, если Виктор искренне, то Лука сдержанно. Вспомнив рассказ о начальнике Хворостове, он обернулся, посмотрев на черные, словно стыдливо прячущиеся в кустах остатки сруба автостанции. В существование призраков он не верил, но в то, что от местной катанки можно окочуриться – вполне. Он даже пожалел, что взял у старика самогон.

– Ну, хвастайся, где твоя машина? – сказал Виктор.

Тогда-то Лука и обнаружил следы покушения.

– Пацаны на велики скрутили, – знающе подметил Виктор.

Хорошо, что Лука взял с собой запасные ниппеля, да компрессор был хороший – быстро накачали колеса. А без подсветки номера пока можно обойтись.

У Виктора в Тихоновке жил знакомый, Юрий, у него брат еще две недели назад оставил на хранение генератор и лодку. Вечером, за ужином, делясь с братом и его приятелем впечатлениями о деревне, Лука рассказал про знакомство со стариком и про его рассказ о сгоревшем начальнике.

– Так это сумасшедший Лёлик тебе самогона налил?! – чуть ли не в голос воскликнули оба.

– Ну да.

– Это он про своего сына тебе рассказывал, – сказал Виктор. – Того чуть не засудили, когда начальник автостанции сгорел.

– Про сына?! – удивился Лука. – А говорил, что выдумал.

– Да он эту историю всем рассказывает. Это уж давно было, его сын тогда водителем работал в автобазе. Тихоновка тогда райцентром была. Здесь несколько маршрутов проходило автобусных.

– А что тогда случилось? С Хворостовым?

– Напились они, видать, – сказал Юрий. – Под сумасшедшего закосить хотел. Все кричал, что Хворостова черти сожгли. Пока под судом ходил, жена от него сбежала, да и родственнички гнилые оказались – у старика-отца полхаты оттяпали, пока сын в тюрьме суда дожидался. Отсюда мораль – меньше надо пить.

Все трое посмеялись, но один Лука неискренне. Ему жаль стало старика.

Утром, как следует выспавшись, погрузили генератор в машину, затарились всем необходимым в магазине, где продавщица строила братьям глазки, в особенности рослому Виктору. И в десять утра Лука уже гнал свой «Уазик» по гравийному шоссе, почти пустынному. Незаметно прошло время, и кое-где на подъемах видны были вершины плоских гор, укрытых дымкой. Еще через какое-то время им пришлось свернуть с более-менее хорошей дороги на грунтовку. Словно нехотя «буханка» поплелась по грунтовке, досаждая пассажирам гневной тряской.

Подымавшаяся верх по склону дорога в нескольких местах оказалась рассечена извилистой глубокой промоиной. Лука имел кой-какой опыт, но и все равно внутри все трусливо сжималось, когда он направлял колеса по краю образовавшегося оврага. Чтобы лучше видеть дорогу, приподнялся над сиденьем, крепко держа руль.

– А что, дожди здесь часто бывают? – поинтересовался он.

– Когда как, – ответил Виктор, участвующий в движении нервными вздохами. – Иногда может зарядить. Бывало, что и дней на пять. А обычно – в меру сухо.

– Ничего себе, в меру. Может это уже те самые каньоны? – миновав очередной опасный участок, Лука протер лоб. Оба засмеялись.

Лес становился все гуще. А дорога по-прежнему вела то вниз, то вверх. Но больше вверх – на одном из поворотов открылся великолепный пейзаж. Внизу лежала тайга, занимая весь обзор. Разве что где-то в самой дали, у горизонта, можно было еще угадать едва заметные пятачки распаханных деревенских земель. Всеобщая безжалостность к лесам еще не затронула этот уголок – по пути попалось всего две-три небольших вырубки. А в целом лес действительно можно было назвать непроходимым. Так же как и пролегавшую сквозь него дорогу. Изредка попадались промытые овраги и лужи, но их размеры и сейчас, когда на небе ни облачка, вызывали опасение.

«Да, ежели развезет, отсюда и на полном приводе не выберешься», – подумал Лука, вспоминая бородатый анекдот о крутых джипах и тракторах, за которыми идти тем дальше, чем круче джип.

– А почему такое название? Мора, – спросил он.

– Кто его знает, – Виктор задумался. – Странное название, нехорошее, я бы сказал. Может потому и народ оттуда сбег. Когда-то селение было приличное. Сам-то я сюда не так давно ходить начал, а еще застал момент, когда тут хотели трассу гнать, да заглохло все. Сейчас мы как раз выйдем на тот участок – промежуточный.

И точно, вскоре машина выбралась на относительно приличную дорогу – широкую и отсыпанную крупным щебнем. Сквозь камни густо проросли кусты, нередко попадались мелкие сосенки. «Уазик» подминал их с легким шелестом. Непонятно только было, как сюда доставляли технику, если позади остался кусок почти непроходимой узкой грунтовки.

Предвосхищая вопрос, Виктор удовлетворил его любопытство:

– На вертолетах высадили десант, людей, технику, вот они тут несколько лет в глухой тайге трассу и мостили, благо щебня да гравия вокруг хоть завались. До того съезда чуть-чуть не добрались. А эта дорога к Море идет, и еще после нее немного. Километров пятьдесят сделали. При Советах же деньги не считали. А когда коммунизм кончился, все комсомольцы-добровольцы и разбежались. Если хорошо поискать, до сих пор можно наткнуться на брошенные бульдозеры и другую технику. Местные, правда, все, что можно было давно посвинтили, но остовы так и валяются. У меня знакомый вертолетчик из пожарной охраны приноровился между делом таскать этот хлам из леса и сдавать на металлолом в городе. Говорит, даже если с начальством делиться, можно зашибить неплохую деньгу. Да тут все воровством промышляют – кто лес грабит, кто в лесу. Так что ты машину надолго не оставляй без присмотра. Народу вроде мало, зато лихие шастают. Если уж набредут…

В этот момент шум двигателя разорвал крик.

Лука резко ударил по тормозам.

Крик повторился. Протяжный, почти человеческий, и все же более напоминающий вопль раненного зверя.

Не глуша двигатель, Лука приспустил стекло и, сам не зная для чего, нажал на сигнал. После этого раздался новый вопль – так, наверное, кричат в агонии. А вслед за ним – отчетливый стрекочущий рык. На какое-то мгновение оба звука переплелись в единый вой, стали приближаться.

В считанных метрах от машины на дорогу выскочил обезумевший медведь, заставив Луку оторопело вжаться в сиденье. Увидев машину и сидевших в ней людей, в первую секунду зверь отпрянул, а затем, уже не раздумывая, перебежал просеку. Так быстро, как будто это была разделительная полоса между смертельной опасностью и спасением.

Крик с той стороны, откуда улепетывал косолапый, только теперь визжащий, еще раз повторился, сопровождаясь треском сучьев, и все стихло.

– Что это? – Лука глянул на побледневшего Виктора.

– Шут его знает, – Неожиданно для брата, он короткими движениями перекрестился. – Медведь с медведем тайгу не поделили.