Ткачиха

Глава 13

– Карта? – На лице Охотника читалось искреннее изумление.

– Да… – Энн очень смутилась, но тут же справилась с собой, взяла у сестры (если можно её так называть) сумку и полезла в её недра. – Вот. Мы сделали очень подробную карту. Мы пойдём через Холмы вот так…

Охотник склонился над картой, с любопытством изучая показанный девочкой маршрут. Мэри с недоверием покосилась на него.

– Вот только бы справиться с ветрами… – пожаловалась Энн.

Рубашечник молча сидел в углу, глядя на Охотника из-под растрепавшихся волос, падающих на лицо. С Бетти он упрямо не встречался взглядом.

– Ну и дела, – покачал головой Охотник. – Никогда не слышал о том, чтобы кто-то смог собрать карту Теней.

– А мы смогли! – сказала Энн и с гордостью посмотрела на сестру.

Бетти обратила внимание, что Мэри совсем не выглядела счастливой.

– Я уже ни в чём не уверена, – сказала она. – Может быть, мы не так уж и правы. Мы не предполагали, что есть такие обрывы или пещера, как эта. По нашей карте здесь ровное пространство.

– Это всё ветер. – Охотник прочертил пальцем по линиям Холмов на сияющей карте. – Он любит менять ландшафт. И сейчас особенно лютует.

– Татгэвит будто бы и не собирается униматься, – вздохнул Рубашечник, и Бетти окинула его печальным взглядом.

– Ну и как же нам тогда идти дальше? – грустно спросила она.

Таобсьер ткнулся воздушными рогами ей в локоть, и она подхватила его на руки. Ветру явно нравилось там больше, чем бродить по пещере, будучи предоставленным самому себе. Бетти запустила руку в облачные кудряшки маленького ветра и вдруг замерла.

– А ведь у нас есть свой личный ветер… Таобсьер с нами! Мы можем использовать его, чтобы выйти из пещеры? – предложение прозвучало неуверенно. Даже показалось совсем глупым.

Но Рубашечник оживился при этих словах, зашевелился, подсаживаясь ближе.

– Мне не приходил в голову такой вариант. Я никогда… не пробовал взаимодействовать с ветрами.

Бетти продолжила гладить облачный ветер, баюкая его на руках.

– Ведь ветра сменяют друг друга как им заблагорассудится? У них нет какой-то определённой последовательности?

– Я думала, что есть, – развела руками Энн. – Но вот что оказалось: мы не во всём были правы. Татгэвит сегодня куда злее обычного! Или это ветра именно теперь решили проявить норов, потому что с нами живая Бетти, или потому что мы идём, куда не следует…

– Я полагала, что ветра бродят в Холмах без цели, – виновато подхватила Мэри, нервно наматывая на запястье ремешок сумки. – Но сейчас они начали нам мешать и не давали ступить и шагу по ровной местности.

– Раз Таобсьер сам пришёл… То мы попросим его нас защитить, – решила Бетти. – Не просто же так он здесь!

– Решено! Идём за ветром! – воскликнула Мэри и тут же вздохнула. – Я начинаю жалеть, что снова вышла путешествовать. Это так утомительно. Лучше бы мы остались дома…

– А я рада, – ответила Энн, глядя куда-то мимо сестры. – Я так устала сидеть в нашей пещере.

– А я бы сейчас с удовольствием туда вернулась и пила свой чай.

– У вас был чай?.. – В голосе Охотника прозвучал настоящий интерес.

– Был, – вздохнула Мэри. – Мы его вспоминали. С ягодами… Ароматный, как лесная полянка.

– Я даже не помню, что это такое, – усмехнулся Охотник.

– Да уж, не отказался бы и я от чашечки чая сейчас, – вздохнул Рубашечник.

Мэри вдруг изменилась в лице, вскочила на ноги и захлопала ладонями по сумке.

– Чайник! – крикнула она. – Я же взяла его с собой!

Энн радостно взвизгнула и бросилась помогать близняшке. Вместе Мэри-Энн достали чайник, охватили его с пузатых сторон и сосредоточенно посмотрели друг другу в глаза.

Охотник наблюдал за ними со всё возрастающим интересом, Рубашечник терпеливо ждал, а Бетти гладила Таобсьера и смотрела на выход из пещеры. Она думала не про чай, а про скорое возвращение домой, пытаясь вспомнить, что же такого хорошего её там ждало. Мама? Мама наверняка её ждёт. Ведь мамы должны ждать? Бетти вспомнила, как мама сидела с ней в саду и читала ей вслух «Алису в Стране чудес». Как же это было давно. Словно в другой жизни… Словно это были не она и её мама, а какие-то совершенно другие люди, между которыми были тепло и любовь. Сейчас Бетти ощущала себя той Алисой – только вместо забавной кроличьей норы у неё дорога неизвестно куда и попытка спастись от неминуемой гибели.

– Бетти, Бетти! – окликнула её Мэри. – Ты будешь чай? Мы вспомнили свой самый вкусный чай! Это нить наших воспоминаний об одном пикнике с красивым молодым человеком. Тогда был солнечный день и не было никаких тревог. У него вкус свободы.

– Только у нас совсем нет чашек. Но мы будем пить из носика, – Энн села и аккуратно расправила оборки своего перепачканного в земле платьица. – Будем нарушать все правила этикета!

И первая прижала носик ко рту, сделав осторожный глоток. Лицо её прояснилось.

– Это правда самый лучший чай из всех, который нам удалось вспомнить! – воскликнула она с таким восхищением, что Энн немедленно отняла у неё чайник и отпила.

– И правда, – с тихой гордостью сказала она. – Таких воспоминаний у нас ещё не было. Это всё потому, что мы встретили вас.

Она передала чайник вежливо ожидающему Охотнику. Бетти с любопытством наблюдала, как разгладились черты его лица после первого же глотка.

– Хороший чай, – кивнул он. – Может быть, мне и не с чем сравнить, но вкус и запах приносят радость. Так я чувствую себя более живым.

– Как будто тебе хоть что-то может принести радость, – буркнул Рубашечник.

Охотник неопределённо хмыкнул в ответ и протянул ему чайник, удерживая за изящную фарфоровую ручку. Чайник странно сочетался с его мужественным нелюдимым обликом, так что Бетти тихо хихикнула. Рубашечник забрал чайник и сделал большой глоток.

– Люблю ягодный, – сказал он с тихой благодарностью, глядя на Мэри-Энн. Близняшки сияли.

Таобсьер подтолкнул Бетти под локоть. Чая ей не хотелось, но лишних вопросов о том, почему она отказывается и хорошо ли себя чувствует, она не хотела тем более. Маленький ветер как будто чувствовал её настроение и направлял к рассевшимся в круг попутчикам.

Бетти забрала чайник, стараясь по возможности не прикасаться к Рубашечнику. У неё и раньше не было поводов ему доверять. Теперь, когда появился Охотник, она окончательно решила держаться от него в стороне. Им всё равно идти одной дорогой, но что-то в Бетти совсем надломилось.

Чай и правда оказался замечательным, душистым и ароматным. Бетти мысленно вернулась на полянку в Лесу, где впервые встретилась с Рубашечником. Ей показалось, что это было давным-давно, годы, годы назад…

Бурные обсуждения дальнейших планов привели к тому, что возглавить отряд должна была Бетти, ведь Таобсьер слушал только её. Охотник сказал, что будет прикрывать её от Татгэвита, если вздорный ветер решит в открытую на них напасть. Близняшки должны были идти в середине и крепко держать сумку с картой, а Рубашечнику оставалось только прикрывать тыл.

– И если ты попробуешь струсить… – прорычал Охотник, но Рубашечник спокойно встретил его взгляд.

– Не стоит так со мной говорить, – мягко попросил он. – Я обещал, что доведу Бетти до Святилища, и я сделаю это. Я сам ничего не желаю сильнее, как оказаться рядом с ним.

– Почему ты не позвал меня сразу?

– Потому что… Я боялся, – тихо сказал Рубашечник и стиснул кулаки. – Я думал, что справлюсь без тебя и твоей всеглазой хозяйки!

– Она не моя хозяйка!

– Конечно, и ты совсем её не боишься!

– Я не…

– Ну да, ты ведь просто так сидишь в пещере! Здесь-то охотники тебя не найдут!

– За мной погони нет. И вообще-то я шёл за вами.

– Хватит, хватит! – Бетти влезла между ними. – Почему вы всё время спорите? Мы же сейчас на одной стороне?

– Я никогда не был с ним на одной стороне, – хмуро возразил Рубашечник и отвернулся.

Бетти грустила. Ей казалось, что они теряют и теряют время, оно просачивается, как песок сквозь пальцы. И каждая потерянная секунда приближает к ней Ткачиху. А впереди был такой длинный путь. А они всё ещё сидели в этой пещере.

Татгэвит не унимался, казалось, становился только сильнее. Это тоже вынуждало ждать. Сидеть и ждать в пещере, слушать, как ругаются её спутники, и думать о том, что их ждёт.

Она не особо уже верила в успех их пути. Разве можно куда-то дойти, постоянно ссорясь?

Да и неизбежность Болот пугала её.

Но надо было идти.

Надо было идти.

Где-то через час – а может быть, и несколько, Бетти не знала, как определять время в этом странном мире, – Мэри осторожно выглянула из пещеры.

– Мне кажется, Татгэвит начал стихать, – решительно сказала она. – Давай, Бетти!

Бетти поднялась, глубоко вздохнула и сделала шаг наружу, мгновенно увязнув во влажной земле. Татгэвит завывал где-то совсем неподалёку. Завывания звучали разочарованно – сладкая добыча ускользнула из-под носа! Удачно, что удалось его перехитрить, спрятавшись в пещере!

В воздухе ощутимо пахло грозой. Раньше Бетти нравился этот запах, но теперь он вселял тревогу. Трава вокруг была примята и истоптана, хотя никого, кроме ветра, здесь быть не могло. Пейзаж изменился. Тропинки метались по Холмам в хаотичном узоре, напоминающем паутину. Той дорожки, по которой они пришли сюда и видели, когда спустились, не было вообще. Громада заросшего кустарником постороннего холма вздымалась над ними справа, как гигантский круизный лайнер, на котором Бетти однажды путешествовала с родителями. Нити парили над землёй, делая вид ещё более изменчивым и незнакомым. Однако нашёлся и повод для радости, хоть она и давалась Бетти с трудом. Далеко впереди виднелись три высоких Холма – точно такие, как на карте. Бетти вздохнула с облегчением. Хотя бы ясно, куда направляться! Страшно было бы вызваться идти вперёд и тут же потеряться!

Она неуверенно сделала шаг – прятаться в спасительной темноте можно было долго, но это ни на миг не приблизило бы её к возвращению в свой мир.

– Помоги нам, пожалуйста, Таобсьер, – поднеся ветер к лицу, прошептала она прямо в сиреневое облако. – Отгони от нас другие ветра, пока мы идём к краю Холмов. Они же не бесконечные, и на карте видно, что дальше пейзаж меняется. Нам не очень долго идти. Но мы не сможем, если на нас нападут ветра. Пожалуйста, прикрой нас. Мы рассчитываем на тебя…

Фиолетовое облако в её руках потеплело, задрожало и начало ощутимо раздуваться. Бетти шагнула назад, размыкая объятия, и Таобсьер взмыл в небо. Облако начало расти, расти и постепенно заполнило небо. Вокруг потеплело.

– Идите сюда! – позвала Бетти. – Таобсьер спрячет нас от чужих взглядов.

Мэри-Энн, Охотник и Рубашечник вышли из пещеры, с удивлением оглядываясь по сторонам.

– Давно Татгэвит такого не устраивал, – со знанием дела сказал Охотник. – Бетти, веди нас.

– Я? – Бетти растерялась. Речь шла о том, чтобы она шла вперёд, но вести… Впрочем, разве это не одно и то же? Артур Ним рассказывал ей о волках. Что первый волк всегда ведёт стаю. Значит, ей сейчас надо стать первым волком?

Бетти попросила у Мэри карту и принялась её разглядывать. Она старалась как следует её запомнить.

– Туда! – Её палец указал в сторону трёх неизменных холмов. – Нам туда и прямо!

Но ни в чём она не была уверена.

Фиолетовый ветер сгустился вокруг них, и они продолжили путь. Вокруг клубились принесённые Татгэвитом нити. Их было так много, что они лезли в лицо. Бетти отмахнулась от одной из них, но её тут же перехватил Рубашечник.

Охотник посмотрел на него со странным выражением, будто бы с недовольством и… завистью. Рубашечник задумчиво повертел её в руках, потом посветлел и привычным уже движением положил в рот.

– Оказывается, – с довольным видом произнёс он, – мне никогда не нравился цирк.

Для маленького ветра было совсем непросто противостоять собратьям.

Но Таобсьер никогда не одобрял их буйный и злобный нрав.

Время равнодушия прошло.

Глава 14

Благодаря Таобсьеру на оставшемся пути через Холмы они не встретили никаких препятствий. Татгэвит их не заметил, других ветров тоже не было видно.

– Не знаю, как долго ещё будет так спокойно, – задумчиво проговорил Рубашечник.

Три холма-ориентира виднелись впереди, но словно бы не приближались.

– Не было ещё никого, кто смог бы пройти через Болота Тревоги без известной дороги. Иначе либо утонешь, либо встретишь кого-то… не того, – угрюмо заметил Охотник. – Даже такие, как я, случается, гибнут там… К тому же нас может поджидать засада. Ткачиха ведь уже выслала погоню.

– А почему мы не можем просто обойти Болота? – спросила Бетти.

– Понадобится слишком много времени, – сказала Энн. – Слишком много дней и ночей. А дней и ночей тут нет вовсе, так что можем вообще не дойти и застрять.

Бетти поёжилась. Такой вариант ей совсем не понравился.

– И всё-таки как из слёз и тревог получились эти болота? – задумчиво спросила Бетти.

Рубашечник поморщился. В голосе его звучала досада:

– Всё, что я знаю, – это сказки, легенды и небылицы. Я просмотрел множество воспоминаний, пытаясь найти свои. Бродячие воспоминания быстро теряют связь с реальностью, и сложно верить всему, что из них узнаешь. Требуется время, чтобы научиться отличать ложь от правды. И мне это удаётся не каждый раз.

Охотник хмыкнул:

– Для того, кто ворует у Ткачихи, ты удивительно хорошо держишься. Твой рассудок должен быть уже насквозь изъеден чужими бреднями.

– Меня спасает моя память, – Рубашечник криво улыбнулся. – Мне повезло удержать себя. Другим везёт не так сильно. Так вот, Болота Тревоги – это место, где сон становится невозможно отличить от реальности, а тоска получает над тобою власть.

Бетти вздрогнула. Всё это звучало очень неприятно, хоть и не совсем понятно.

Они шли вперёд и представляли собой со стороны, должно быть, очень странную картину. Бетти возглавляла шествие, с трудом представляя, куда вообще идти. Мягкая трава не вызывала доверия. Чем дальше они шли, тем гуще она становилась. Бетти только и могла, что ориентироваться на три холма вдалеке. Слишком старых, чтобы сдвигаться под капризом ветров… Именно эти Холмы на карте означали начало безопасного пути через Болота, той единственной тропы, которая подходила им. Бетти вела отряд туда. Три холма вселяли в неё уверенность, что в этом зыбком мире есть хоть что-то постоянное. Надёжное. От этой мысли на сердце стало тепло – так в детстве она знала, что может положиться на родителей и на то, что знает о мире вокруг, пока он не перевернулся и она в результате не оказалась здесь…

За спиной шаг в шаг с ней неслышно скользил Охотник. Его могучая тень падала на траву. Откуда падала тень и что в этом мире заменяло солнце, Бетти так и не поняла. Возможно, это был тот же свет, что раньше в Лесу. Возможно, кто-то из блуждающих душ, подобно Мэри-Энн, решил вспомнить немного дневного света…

Подумав о Мэри-Энн, Бетти всё-таки обернулась. Близняшки шли, крепко сцепившись фарфоровыми ладонями; жребий нести сумку с чайником и картой выпал Энн. Она перекинула ремень через плечо и второй рукой крепко сжимала ткань. У обеих девочек были жёсткие, нахмуренные и совсем не девичьи взгляды.

Взгляд Бетти скользнул дальше и невольно остановился на Рубашечнике. Он замыкал отряд, и при каждом движении его длинные руки болтались, как у пугала. Его лицо было задумчиво и печально. Бетти уже не знала, что думать о нём, можно ли ему доверять, – но выбора у неё не было. Всё решится у Святилища, там она и найдёт все ответы. Рубашечник поймал её взгляд и делано улыбнулся:

– Вперёд, Бетти Бойл. Ты теперь наш предводитель.

Бетти вспыхнула и отвернулась. Он ещё и шутит! Это только в сказках легко получается: героиня попадает в волшебную страну и сразу обретает волшебную силу, и герои падают к её ногам… А у неё вместо магической силы загадочная благосклонность местного ветра, вместо героев – подозрительный Рубашечник, страшный Охотник и две фарфоровые куклы, и у неё нет сил даже сделать следующий шаг – хочется лечь и лежать комочком в углу пещеры, а ей приходится куда-то вести эту толпу.

Это было похоже на Тот День.

Когда Артур Ним спросил: «А что случилось?» – Хотя прекрасно видел, что случилось, и вместо того чтобы помочь, просто выставил её ещё бо́льшим посмешищем! А родители только отругали за то, как с ней поступили. Как будто это она была виновата!

И если она сейчас ошибётся… Она же и окажется виновата.

Всё это вдруг показалось Бетти ужасно несправедливым. Навалилась тяжесть, грудь сдавило, и девочка неожиданно для себя расплакалась. Крупные слёзы градом катились по щекам, она упала на колени и громко, надрывно плакала, не обращая внимания на то, что все столпились вокруг неё.

Все вокруг предатели! Враги! Рубашечник её предал! Предал, когда она только начинала ему доверять, и лишил возможности найти здесь друга. Охотник служит Ткачихе: сколько он поймал за свою жизнь таких, как Бетти?

Мэри-Энн уже давно тут, им всё равно…

Мама, наверное, решила, что Бетти ушла из дома… И ей теперь будет лучше! Лучше без Бетти, ей и папе, она была ошибкой, они никогда не хотели дочь!

Бетти рыдала и никак не могла остановиться.

– Что это с ней?

– Это Ткачиха! Никак не оставит её в покое.

– Да от неё ничего не останется раньше, чем мы дойдём до Болот Тревоги! Чем только вы думали!

– А что мы могли сделать?

– По крайней мере, она помнит, кто она такая.

– И откуда она.

– А она откуда? – это точно был голос Охотника, но Бетти было всё равно. Она легла на траву и обхватила голову руками, продолжая в голос всхлипывать и слушать голоса товарищей.

– Она оттуда же, откуда и я, – вступил в разговор Рубашечник. – Откуда мы все. И она совсем юная. Как ей справиться с этим?

– Ткачиха ни за что её не отпустит. – Охотник опустился на колени рядом с Бетти и провёл ладонью по её плечам и спине. Ладонь была большая и грубая, шершавое прикосновение чувствовалось даже сквозь ткань одежды. – В ней так много всего. Силы и страсти. И храбрости, чтобы прийти сюда и бороться. Но она не дойдёт. Сгорит раньше, чем мы перейдём Болота. Если не сойдёт с ума среди них.

– Что ты предлагаешь?

– Связь с Ткачихой погубит её, а вместе с ней всех нас.

– И что? Мы знаем, что рискуем. Идём!

– Рубашечник!..

– Если ты струсил, так и скажи. Девочку в покое оставь…

– Рубашечник, послушай!..

– Она очень сильная, она справится, я это сразу понял. Она – надежда, наша надежда, моя надежда! Поэтому ты можешь делать что хочешь, но мы идём дальше. Бетти, Бетти!

Рубашечник вцепился ей в плечо, но Бетти дёрнулась, не желая шевелиться, не желая вставать. На неё накатила свинцовая усталость. В пещере всё казалось таким простым и правильным, они придумали хороший план, но стоило сделать шаг в бескрайние Холмы, и стало ясно, что они просто обманывали себя. Нет никакого конца Холмов. Святилище – всего лишь миф…

– Святилище – всего лишь миф… – в слезах повторила она вслух.

Рубашечник тут же вцепился ей в плечи и с силой потряс:

– Бетти! Бетти! Не поддавайся ей!..

– Словами ты тут не поможешь, – возразил Охотник и вдруг рывком поднял Бетти с земли, поставив на ноги.

Бетти вскрикнула от боли, так сильно он вцепился ей в руки, заставляя оторвать их от лица. Мэри-Энн стояли в стороне и наблюдали за ними, приоткрыв рты. Рубашечник с тихой беспомощной злостью смотрел на Охотника.

Охотник же, казалось, был совершенно спокоен. Он легонько встряхнул Бетти за плечи, и от удивления она перестала плакать и возмущённо на него уставилась.

– Отставить себя жалеть, этого добра у нас хватает, – сказал Охотник, бросив быстрый взгляд на Рубашечника. Его суровое лицо выражало озабоченность. – Ты нужна нам, Бетти Бойл. Ты единственная, кто на самом деле сможет сбежать от Ткачихи.

– Я не могу, – безнадёжно прошептала Бетти, опустив взгляд. Пристально изучая собственные грязные ладони, она призналась: – Я не могу вас вести. У меня нет сил. Никаких сил.

– У тебя есть силы, – спокойно возразил Охотник. – Ты далеко зашла.

– Она держит меня, – хрипло сказала Бетти. – И пьёт меня, пьёт, как какой-то вампир. Как я могу идти, когда она меня держит?

– Мы тоже держим тебя, Бетти Бойл. Нас больше, и мы сильнее. У тебя из спины тянутся нити. Она расплетает тебя. Но мы тебя освободим.

С этими словами Охотник замахнулся топором. Бетти испуганно зажмурилась, но ощутила только рывок, когда тяжёлое лезвие опустилось на серебряные нити, отсекая их от её спины. А следом наступило облегчение.

Бетти опёрлась о руку Охотника и сделала шаг вперёд. Ещё и ещё – так, потихоньку, при помощи друзей, она двигалась вперёд.

В конце концов, нельзя же просто так бросить интересную историю на середине и не узнать, чем всё закончится? Бетти всегда дочитывала книжки до конца. Даже самые страшные – особенно страшные! – чтобы узнать, что с героями в конце концов будет всё хорошо.

Чем она хуже книжной героини? Отправилась в путешествие, попала в переплёт – и теперь просто обязана выбраться и дойти до последней страницы. И чтобы в эпилоге всё было хорошо.

– Идём, – сказала она, и голос её был уже намного твёрже. – Я могу идти.

Охотник на этот раз пропустил всех вперёд и внимательно оглядел свой топор. Сработало – как он и предполагал. Ткачиха напоминала мифическую Гидру – одна нить исчезала, но три других тут же впивались в свою жертву. Однако топор Охотника мог положить конец той жалкой жизни, что достаётся Расплетённому в этом мире, а значит, и нитям. Ему долго не приходило в голову обратить оружие против самой Ткачихи. Но это сработало, как сработало раньше с ним самим.

Что ему, в конце концов, было теперь терять?

Охотник убрал топор в ножны и поспешил догонять отряд. На полпути он обернулся. Холод пробежал по его плечам.

– Смотрите! – крикнул он остальным.

Мрачная тьма спустилась в Холмы. Чернота следовала за беглецами по пятам, и никто уже не мог теперь её не заметить.

Глава 15

Дальше шли быстро, стараясь не оборачиваться и не смотреть по сторонам. Серебристых нитей, дрейфующих вокруг, становилось больше: ветры успокоились. Таобсьер продолжал прикрывать процессию, идущую через Холмы. Бетти с трудом продиралась через спутанные заросли высокой травы. Она и правда стала выше и гуще, и словно… более живой? Девочка заставляла себя делать шаг за шагом и идти вперёд. Рубашечник шёл рядом, и Бетти чувствовала его молчаливую поддержку: он был готов подставить руку, если она упадёт. Даже несмотря на то, что она не могла теперь полностью ему доверять – и он это знал, – он оставался рядом. Мэри и Энн шли и совсем не по-девичьи ругались на разросшуюся траву, в некоторых местах доходившую им до пояса. Охотник шёл впереди и топором разрубал траву перед собой, но это мало помогало: едва он делал шаг, как трава сходилась за его спиной, вырастала вверх, тянулась к сумрачному небу, мешая идти другим.

– Эту траву посадили эльфы, – сказал Рубашечник в ответ на немой вопрос в глазах Бетти. – Вот почему она здесь растёт. Собственно, от эльфов остались только трава и земля.

– Я смотрю, с садовниками всё было плохо, – кисло пошутила Бетти и споткнулась.

Рубашечник подхватил её под локоть.

– Осторожнее! – предупредил он и добавил очень тихо: – Как ты себя чувствуешь теперь?

– Очень устала, – так же тихо призналась Бетти в ответ. – Хотя мне больше не хочется лечь и умереть. Но я скоро просто упаду от этой жуткой травы.

– Держись, Бетти, – ободряюще улыбнулся Рубашечник. – Главное, что на некоторое время ты свободна от Ткачихи. Пока она нас не найдёт, конечно. Мы её разозлили. Растревожили. Но всё это было не зря.

– Она знает, где мы, – пробормотала Бетти. – Она смотрит…

– Этого ещё не хватало! – вдруг крикнула с досадой Мэри. – Мы, кажется, заблудились! Я не вижу трёх Холмов!

Отбиваясь от травы, Бетти совсем перестала следить за горизонтом – как, похоже, и остальные. Охотник остановился и нахмурился.

– Мы правда заблудились, – кивнул Охотник, сурово хмуря брови. – Здесь, на открытом пространстве, сложно сориентироваться даже мне. Возможно, что дорога до Святилища осталась сильно левее… Или правее. Но сейчас важнее другое.