О нем

– А что тут можно придумать? Что можно сделать? Якудза никогда не согласятся, чтобы Хидэеси контролировал ту часть территории, что ему дал Ода. К тому же после этой стрельбы, полиция тоже начнет землю рыть и не успокоиться, пока вся наша борекудан не окажется в тюрьме. И якудза им в этом, конечно, поможет. Разве что… – Ханбей умолк.

– Что? – Заволновался Мицу. – Ты все же что-то придумал, хитрюга?

– Мицу, прекрати меня так называть. – бледные щеки Ханбея слегка порозовели. – Нам не по пятнадцать лет!

– Ладно, ладно, нас же никто не слышит. – примиряюще усмехнулся его собеседник.

– Все равно прекрати. Мне это не нравится.

– Я же сказал – не буду… Собирайся давай.

Сборы не заняли много времени.

Но перед тем, как уйти Ханбей подошел к кровати и посмотрел на Масамуне. Тот по-прежнему лежал с полуоткрытым ртом и тяжело дышал.

– Чего ты там застрял? – подозрительно поинтересовался Мицу.

– Ничего. – буркнул Ханбей. – Идем.

И они вышли.

Масамуне продолжал лежать неподвижно, прислушиваясь ко всем шорохам и отсчитывая время. Наконец, посчитав достаточно, он поднялся и сел. Голова противно ныла, к горлу подкатывала тошнота. Взгляд его упал на столик. Там по прежнему стояла бутылка с недопитой минеральной водой и лежали таблетки.

Масамуне добрался до них, достал и проглотил таблетку, а затем отхлебнул воды.

– Я тебя из под земли достану. – проговорил он и добавил уже другим тоном, не то насмешливым, не то восхищенным. – Стерва крашенная!

Вопросы и ответы

Дате Масамуне не знал, что ему делать.

Хотя нет, знать то он знал, но по какой-то причине не поступал как должно и как нужно. Впрочем, что касается долга и обязанностей, то у него всегда было свое мнение на их счет. По большей части, он поступал, как хотел сам, а не как было предписано правилами, которым следовали его предки, а так же и все ныне живущие, но прежде он никогда не позволял себе игнорировать насущую необходимость. Тем более ту, что касалась самого дорогого и близкого ему человека… И его самого.

Хорошо еще, что вакагасира его клана был слишком занят и дома почти не появлялся. Хорошо, что он сам был занят и времени задавать себе вопросы у него тоже не было. Но – увы! Он знал, что в ближайшее время с делами будет покончено и эти вопросы придется не только задать, но и решить. А решать ему их не хотелось. Совершенно не хотелось.

"На кой черт я приказал доставить его живым? – размышлял Масамуне. – Неужели Кодзюро хоть раз не мог меня ослушаться? Я не стал бы предъявлять ему претензий, ведь после того, что этот гад устроил ему, да и всем нам, его стоило пристрелить на месте, а не тащить сюда! Наверно, Кодзюро полагает, что я сам хочу с ним разобраться, а я… Что, собственно, я хочу?"

Даже на этот, первый вопрос, у него ответа не было. Другие он предпочитал не задавать. По крайней мере, пока. Но опять-таки, пока. А дальше? Что будет -дальше?

На сотовом замерцал экран. Пришло сообщение от Юки. Просит позвонить ей утром, как обычно. Масамуне улыбнулся. Вспомнил ее распахнутые карие глаза, веселую и наивную улыбку, растрепанные, словно у мальчишки, волосы. Милая Юки! Смелая, порывистая, добрая… И такая ласковая и нежная, как котенок! Неудивительно, что старик Такеда так бережет свою наследницу. Если бы не последние события, то вряд ли бы они вообще встретились. Если бы он остался в Англии, а не приехал бы домой, не вмешался в начавшуюся войну и не столкнулся бы с… Нет, надо же было ему в первый же вечер пребывания дома, потащиться в бар и познакомиться, со всеми дальнейшими последствиями, именно с этим гадом?

Масамуне выругался сквозь зубы. Потом встал и несколько раз прошелся по комнате. Раздражение не проходило. К тому же он начал злиться – на себя, на отсутствующего Кодзюро, и на этого – чтоб его все черти побрали! – Ханбея.

– Навязался на мою голову! – прошипел он и отправился повидать навязавшегося. В этом случае – время ему помехой не было. Ну, а что касается всего остального, то он был главой клана, был у себя дома и никому отчитываться был не обязан.

Впрочем, как и в предыдущие случаи, все оказалось по прежнему. Ханбей в сознание не приходил и врач не говорил ничего определенного. Кроме:

– Он до предела истощен, господин Дате. И ранение тяжелое…

– Знаю. Вы можете привести его в себя?

– Все что мог, я уже сделал, господин.

Тогда на этом все и заканчивалось. Масамуне разворачивался и уходил. Но теперь – он предложил уйти врачу.

– Если вы больше ничего не можете сделать, вам лучше самому отдохнуть. – сказал Масамуне.

– Но если он очнется…

– Я прикажу, чтобы с ним остались.

Врач вышел. Масамуне проводил его задумчивым взглядом и усмехнулся. "Скорей всего, он полагает, что я хочу вытянуть у Ханбея какие-то важные сведения, – подумал он. – И Кодзюро тоже так считает. Но если бы они знали правду… Какую – правду?"

– Что за черт? – пробормотал Масамуне. – Что со мной происходит?

Второй вопрос, как и первый, тоже остался без ответа. И вызвал такое же раздражение. Масамуне уже собрался уйти, но тут заметил, что раненный, похоже, начал приходит в себя. Он шагнул к нему, наклонился и поймал взгляд изменчивых фиолетовых глаз. Странный взгляд – немного недоумевающий, немного растерянный и немного удивленный. Именно так Ханбей смотрел на него в первый раз.

– У тебя очень красивые глаза. – как и тогда Масамуне провел пальцами по его виску. – Я ни у кого таких не видел. – Ханбей ничего не сказал и он заговорил снова: – Теперь я тебя не отпущу. Слышишь? Никогда!

Больше вопросов к себе у него не было. Вернее, он знал на них ответы… Знал, что делает и что будет делать дальше.

__________________________

Дате Масамуне – 17 лет.