Поцелуй в ночи

– И что же понадобилось охотнику столь высокого ранга от обычного храма? – протянул мужчина лет тридцати на вид, потягиваясь в огромном золоченом кресле.

– Ваше высокопреосвященство, не прибедняйтесь, прошу вас, – улыбнулась я, – ваш храм по силе равен власти императорского престола, мне ли не знать. Я ведь лично для вас доставала в соседней стране подвески святой Анасиды. Так что прекрасно помню, сколько вы мне готовы были за нее заплатить до вмешательства мастера.

– Ладно, Лисабелла, твоя взяла, – отмахнулся глава церкви ночи, – с чем пожаловала, еще и в столь тяжелое для церкви время. Ты не представляешь, сколько нам уже предложили взяток за свитки. У нашей паствы появится новый храм в Гарве с золотыми куполами и мраморными стенами из шальданита. Так что давай побыстрее, роднуля, у меня тут еще три страны на прямой линии. Вот думаю, где бы себе остров заиметь, кх-м новый храм во славу ночи воздвигнуть.

– Да не стесняйтесь, патриарх, – рассмеялась я, – а то не для вас яхту сальфадского шейха уворовали, которая теперь около вашего частного острова на Фитхе стоит. Или любимую наложницу Хамсарда Шестого тоже не для вас из гарема по ночной росе выносили. Ваша невестка три сервиза о голову всех присутствующих в гильдии разбила после вашей последней просьбы украсть императорский талмуд со святыми мощами пресветлой княжны Есил.

– Ладно, понял, не дурак, – хмыкнул мой собеседник. – Предъявляй свои требования, негодница.

– Хочу себе один из свитков, – сложила я руки на груди.

– Да ты… – возмущенно начал патриарх.

– Журналисты, – мелодично протянула я, рассматривая честными глазами мужчину.

– Черт с тобой, – пробормотал тот, сдаваясь, – но запомни, я тебе не бесплатно помогаю. Когда будешь в королевском замке, найди главную молебенную. Там хранится крест первого короля, вот он-то мне и нужен. Вещица редкая и достаточно старинная, чтобы про нее вообще мало кто помнил. Сможешь достать – мы будем в расчете. Нет, так треть от цены твоего заказа мои.

– А губа у вас не дура, – фыркнула я. – Идет, если про ту ценность вообще никто не помнит, то вам ее даже рядовой жулик утащит. Я в деле. Главное, свиток дайте, и пойду готовиться.

– Не спеши так, девочка, – наклонился вперед патриарх, – я слышал историю от невестки про твою мать и то, как с вами поступил отец. Знаешь, может я и не лучший пример для подражания, но никого из двадцати семи своих детей не бросил. Потому могу тебе только посочувствовать. А так, как твой нерадивый папаша мне поперек горла стоит, то я тебе даже немного задачу облегчу. Мне тут недавно глава императорского секретариата в покер проигрался, и у меня есть грамота пожалования. Так вот, я готов и ее тебе отдать, но при условии, что ты разрушишь репутацию графа Уришт. Он нам уже три закупки золота обломал, для церкви он как кость в горле. Разберешься с ним – и тебе хорошо, и мы внакладе не останемся.

– Но жаловательная грамота может только подтвердить мою родословную, – покачала я головой, – при любом раскладе я останусь незаконнорожденной и непризнанной. Для того, чтобы мой вес в делах рода начал преобладать над статусом брата, она должна быть подписана тремя заверителями.

– Да, все верно. Первая подпись секретаря императора, вторая моя. Третью тебе, правда, самой придется доставать, но не думаю, что у тебя это вызовет затруднения. Заскочишь в гильдию, и прекраснейшая из женщин тебе ее быстренько нарисует от лица тайного императорского дознавателя. Тот даже если поймет, что ты его кинула, все равно не признается. Это же такое пятно на репутации, тем более когда две подписи из трех вполне себе реальные и вопросов не вызывают.

– Хотите сказать, – я аж поперхнулась воздухом, – после вот таких выкрутасов с моей стороны ко мне стражу на круглосуточное дежурство не приставят? А воровать я когда буду?

– А не это ли тебе надо, красавица? – рассмеялся мужчина. – Я-то прекрасно знаю, какими методами ты работаешь. В девяноста процентах случаев именно за эти навыки я и выбирал тебя. Ты даже из самой дерьмовой ситуации найдешь изящный выход. Не заливай мне тут. Надеюсь, мы друг друга услышали и поняли.

– Конечно, Лорд Садо, – поклонилась я. – С этого момента вы не пожалеете о том, что моими руками решили бросить вызов графу. Увы, я не умею останавливаться на полпути.

– Вот и замечательно, – кивнул мужчина, – грамоту заберешь на выходе. И не советую идти через парадные двери. Эти девицы хуже древних божеств, все поголовно чокнутые истерички. Одну везучую уже насмерть затоптали, так что теперь ждем явления силовой гвардии, мне проблемы в храме не нужны. Нынче ремонт полов из ценного дерева в пару миллионов мне встанет.

– Всего вам наилучшего, ваше высокопреосвященство, – я поднялась и поклонилась.

– И тебе в добрый путь, воровка, – махнул мужчина, показывая, что аудиенция окончена.

Настроение практически мгновенно поднялось до отметки “просто шикарно”. Такого подъема душевных сил у меня уже давно не случалось. Тот же привратник, что запустил меня в стены церкви, вернул мне накидку и протянул перетянутый алой лентой свиток. Оказывается, меня тут ждали, не иначе как половина города знает, что я иду за императорской короной. Да и бог с ним, до королевской стражи это все равно вряд ли дойдет, те слишком глупы, чтобы поверить сплетням, расползающимся по улицам бедного района столицы.

Поблагодарив мужчину, я укуталась в сырую ткань и понадежнее спрятала столь ценную бумагу. В небольшой холщовый мешочек я пока залезать не стала. Неизвестно, что мне было велено передать, а меньше знают – крепче спят. Все же я на собственном опыте убедилась, что мужики хлеще любой базарной бабки – языками чешут только в путь. Монах лишь с раздражением проследил, как неизвестный сверток исчезает в складках моего платья и отвернулся, потеряв ко мне всякий интерес. Значит, я была права – это передачка от архиепископа.

Еще раз попрощавшись со смотрителем, я выскочила обратно на улицу. За те несколько десятков минут, которые я провела в стенах церкви, погода умудрилась испортиться еще сильнее. Теперь мне на голову в прямом смысле этого слова лило. Идти до квартиры под стеной ливня не хотелось, и я, выбрав из двух зол, решила сразу обзавестись подписью третьей стороны. Надеюсь, в гильдии никого нет, и смогу нормально пообщаться с Сизаль. Посторонние уши в столь щепетильном деле мне были не нужны, даже если это сам мастер своей неуловимой персоной.

Дождик усилился, и я уже почти не могла различить, что же происходит на другой стороне улицы, да что там, у меня создавалось ощущение, что протяни руку – и она сгинет в серой бездне воды. Нескончаемые потоки лились под ногами. Я за все свои двадцать шесть лет еще ни разу не видела столь бедственного положения. Стихия, кажется, решила утопить нашу империю и погрузить ее под толстенный слой воды и грязи. Голубые некогда туфли после недолгого похода напоминали извазюканные в грязи калоши, да и то те приличнее выглядят.

До здания гильдии я добралась уже промокшая, кажется, до самых костей. У меня в носу стоял противный запах дождевой воды. Тонкое чутье подсказывало, что такими темпами можно схлопотать себе ангину и вместо работы отправиться в ближайший госпиталь лечить воспаление легких. Забежав в спасительное тепло, тут же сдернула с плеч кусок сырой тряпки, который еще с утра был добротным плащом, и поспешила наверх. В моей комнате хранился запасной комплект одежды. Мне не мешало быстро переодеться, а еще лучше залезть под душ.

По дороге заскочив в душевые высокоранговых воров, я порадовалась, что, кажется, все на заданиях и я могу спокойно отогреться. Сдернув белое и пушистое полотенце с крючка, резво стащила прилипшее к телу платье и полезла под теплые струи. Сколько я просидела, не знаю, но постепенно в тело начало возвращаться тепло, и я даже смогла начать различать запахи. Сизаль уже готовила кофе, заметив мое скорое возвращение под родную крышу, и теперь она жаждала узнать, в чем же причина. Удивительно, что в такую погоду секретарша мастера находилась за своим рабочим столом, я бы на ее месте дома с детьми сидела бы.

Выйдя из-под упругих струй, я вытерлась насухо полотенцем и завернула волосы. В небольшой раздевалке аккуратной стопочкой была сложена моя одежда для сна. Наверное, я в последний раз в спешке кинула ее на постель, а сердобольная Сизаль прибралась там и оставила ее лежать нетронутой. И вот теперь она мне принесла ее, понимая, что я полетела отогреваться, даже не подумав о таких мелочах, как в чем, собственно, потом по гильдии разгуливать. Надо будет ей потом памятник поставить, без этой дисциплинированной наемницы вся наша бравая гильдия воров уже давно бы канула в бездну разрухи и пневмонии.

– Ты как себя чувствуешь? – в комнатку просунулась голова женщины.

– Спасибо тебе, все чудесно, – рассмеялась я, натягивая майку. – Не знаю, что бы я без тебя, драгоценная наша, делала бы. Наверное, замерзла бы насмерть. Погода совсем с ума сошла, такой ливень, словно нас топит. А ты чего тут, а не с детьми?

– Герцогиня забрала внуков на весь лезорный сезон с собой на Малидирские острова, – отмахнулась секретарша, – мне дома нечем заняться, а тут хоть кто-то да заскочит на огонек. Ты, наверное, не знаешь, но свекровь опять поругалась с мужем, и теперь герцогство в тихом ужасе наблюдает за бушующей парочкой. Не думаю, что разведутся, но леди Мадбер не пожелала отдыхать с мужем и сыновьями. Еще три недели назад она улетела на остров своей семьи, прихватив всех моих обормотов. А ты чего к нам, не только же из-за дождика? Ты в другой стороне от центра проживаешь, или я чего-то не знаю?

– Я по делам была у твоего деверя, нужно было забрать свиток невесты, – приняла я протянутую кружку с ароматным кофе. – Но, как ты понимаешь, с того слезешь там же, где и сядешь. Он из меня вытянул все соки и наградил парочкой неучтенных в задании деталей. Первая – упереть какой-то крест, валяющийся уже лет сто без присмотра, а вторая – насолить моему папаше. Вот из-за второй я и решила к тебе заскочить. Архиепископ сказал, что ты можешь виртуозно подделать подпись, которая требуется. Подсобишь, родная моя? Ну пожалуйста…

– Показывай, – махнула на меня рукой секретарша.

Я осторожно вытянула из холщовой ткани скрученные тугой трубочкой листы и передала их наемнице. Думаю, она лучше меня понимает, что именно хочет сотворить глава церкви ночи. Мне до их семейных интриг ой как далеко. Потому что где это видано, чтобы два герцогских сына, да еще из столь знаменитого рода, были по разные стороны закона. Один управлял крупнейшей гильдией воров в истории, а второй стоял во главе самого крупного религиозного культа, который даже не считался государственной структурой.

Под влиянием этой семейки творились такие мутные дела, что не в сказке детям рассказать, ни в романе взрослым описать. Вот и в этот раз они затеяли крупную игру, в которую мне не повезло влезть из-за нехватки денег. Ладно, обычно все такие мероприятия завершались вполне удачно, по крайней мере, я не слышала ни об одной гибели нанятого на пыльную и грязную работенку. Неважно вор ты со стажем, наемник или уличный головорез. Своих тут не сдавали, хотя бы в этом я была уверена.

Пока я размышляла над тем, что неплохо бы поскорее понять, к чему тут все идет, Сизаль читала переданные патриархом документы. По ее лицу было неясно, что за новости скрываются за пожелтевшими страничками, но, кажется, ничего опасного, раз она еще не пошла рвать и метать. Возможно, это на самом деле просто способ отомстить моему отцу чужими руками, причем сделать все красиво. Но лишний раз перестраховаться не помешает, потому что береженого и сам мир бережет, а растяп мы уже давно оплакали и с почестями проводили в последний путь.

Пополнять ряды тех, о ком скорбят и вспоминают каждый раз в печальную дату, мне не с руки, так что сейчас предпочтительнее узнать все и заранее. Пока секретарша и по совместительству самая властная женщина нашей гильдии разбиралась в мелком и убористом почерке, я скучала и медленно потягивала кофе. Самой вникать во все хитросплетения императорского документопроизводства мне не хотелось, да и что я там пойму, если даже сноха одной из самых влиятельных дам империи с трудом понимает написанное. В отличие от меня Сизаль уже не первый год разбирается вот в таких вот заковырках.

Когда я успела окончательно заскучать, Сизаль наконец-то отмерла и пошла что-то делать с документами и свечами. Только спустя пару минут до меня дошло, что девушка просто проверяет подлинность бумаг, попавших ко мне в руки. Вот я растяпа, сама не могла догадаться, что это может быть фальшивкой и тогда мне будет и отбор, и принц, и корона, правда, через тюремную решетку. Что бы я делала без наемницы? Наверное, сгинула бы по глупости собственной и наивности. Так легко доверять людям – ничему меня жизнь не учит.

– Что там? – я осторожно поднялась с диванчика и последовала за девушкой.

– Ничего опасного, – секретарша не отрывалась от бумаг, – но мне надо сейчас понять, на самом ли деле тут стоит подпись главного секретаря императорской канцелярии или качественная имитация.

– Патриарх сказал, что он ему это в покер проиграл, – я рассматривала бумагу через плечо девушки. – Думаю, подпись настоящая, коли на приказе герб просвечивается.

– Тогда это в корне меняет дело, – фыркнула собеседница, – карточный долг – дело святое, так что подпись настоящая. Не знала, что столь высокопоставленные люди не проверяются твоим папашей на предмет азартной зависимости. Да и боги с ними, самое главное, что эти листы и в самом деле дают тебе право наследовать земли графства. Знаешь, надо будет моему мужу написать, может он еще что подскажет, а пока тебе нужно сосредоточиться на отборе невест для принца. Свою родословную ты в любое мгновение сможешь потребовать назад. Если явишься без роду, то в фрейлины тебе дадут не сильно заносчивых мелких дворянок, воспитанных при дворе императрицы, а вот графине, еще и законно признанной дочери самого начальника императорской гвардии, по статусу положены минимум наследницы или младшие дочери маркизов. А с этими курицами я бы не посоветовала и врагу встречаться. У меня каждый раз возникает большое желание послать их головы в красивых коробках их отцам. Увы, свекровь запретила на балах использовать навыки, полученные во время работы наемницей. Приходится терпеть.

– Ты предлагаешь мне сперва отправиться туда, как простолюдинке, которую избрала богиня, а уже потом раскрыть правду о том, что я графская дочка, просто не хотела знать своего отца. Рассказать слезливую историю и умолять не выгонять. Как ни странно, но это может поднять меня в глазах аристократии, да и простой народ проникнется сочувствием к сироте при живом отце.

– А рейтинг твоего отца резко упадет вниз, – кивнула девушка. – Скорее всего, именно на это и ставит братец моего муженька, на тот факт, что ты не пойдешь в лоб на отца. Граф жесток, но справедлив, такой кристальной репутации ни у одного патриарха наших религиозных движений не сыскать. Вот только на этом он и погорит. Поверь, даже самое маленькое темное пятнышко на такой светлой ауре будет смотреться огромным пятном. А уж дочка, которую он не признал и бросил с умирающей на руках матерью. Эту сенсацию журналюги не пропустят и по старой памяти такого тебе наворотят, что можно сразу будет в святые воровки записываться и крылья лепить.

– Спасибо тебе на добром слове, – прикрыла я глаза ладонью.

– Будет тебе, – отмахнулась женщина, – а то мы не в курсе, что главный редактор «Провинциального сплетника» третий год за тобой таскается, едва слюной полы не мажа. Это ты у нас птичка гордая, хотя нет, я-то тебя не осуждаю, сама замуж только в тридцать два вышла, а до этого тоже нос воротила. Не пришел твой муж к тебе. Вот подумаешь, двадцать шесть, возраст что ли. А ты жизни еще не видела, одни заботы, да воровская доля темная. Ладно уж, подпишу я тебе документы, но пообещай, что будешь наслаждаться жизнью во дворце, а не думать, как бы побыстрее выполнить задание. Как говорят сплетницы, принц в постели горяч и страстен похлеще огнедышащего дракона.

– Брось, – рассмеялась я, – все мы знаем, что принц драконов девственник и ему законом собственной страны запрещено до свадьбы даже думать в том направлении. Так что не забывай, большая часть сплетен нашей страны – это фантазии неудовлетворенных по жизни аристократок, которым больше заняться нечем.

– Да будет тебе, Аверальд и вправду горяч, словно демон, – женщина подперла голову рукой. – Повеселись и расслабься, когда у тебя последний раз нормальный мужик был? Король пиратов? Который за тобой до сих пор бегает с желанием то ли убить за поруганную честь бравого вояки и похищенную саблю, то ли жестко трахнуть у ближайшей стены. Бедный мужик до сих пор отойти от шока не может, что за минет в твоем исполнении заплатил собственным сокровищем. И это надо было бросить беднягу с расстегнутыми штанами в пабе.

– Начнем с того, что это он меня решил бросить, променяв на какую-то кухарку, – взвилась я. – Он вообще-то мне в тот раз заявил, что хочет от меня прощальный минет и желательно жесткий секс прямо на барном стуле. За что и поплатился. Я не просто так три месяца за ним по всем портам бегала, подстраивая наши встречи. А за меч мне тогда три миллиона заплатили – рубинами чистейшей воды. Пусть носится на здоровье и ищет рыжую нимфетку с азиатскими чертами лица.

– Господи боже, вся гильдия думает, что ты настолько потрясающе сосешь, что у мужиков крышу сносит, а ты самая натуральная и коварная стерва, которая мстит красиво. Ладно, давай сюда перо и чернила, поставлю тебе подпись и пойдешь готовиться к рандеву с его высочеством. Но все же мой тебе совет, пока будешь при дворе, развлекись. Доживешь до полуфинала – там и свидимся. Герцогини все равно нет, и на бал тащиться мне. Печально, обидно, досадно, но ладно.

Девушка, еще раз взглянув на бумаги, притянула к себе перо и резво поставила роспись. Это было проделано с такой уверенностью, словно она каждый день по десять раз подделывает подписи самого опасного человека во всей империи. Я даже удивилась, откуда у нее такое мастерство, ведь то, какие документы выходят из тайной канцелярии, знали единицы. И вряд ли члены воровской гильдии были посвящены в тонкости этой деликатной службы. Скорее уж поверю, что императора скоро свергнут, чем в то, что эти умудрились спалиться.

– Не обращай внимания, я полгода отпахала на этого тирана, когда мне едва за двадцать было. Несмотря на всю свою серьезность, суровость и внешность, внушающую страх, в голове у него полный бардак. Лентяй, каких поискать, и мне как младшему секретарю приходилось по сто документов в день заполнять. Меня до сих пор ночью подними, я быстрей не свою, а его роспись на документах поставлю. И мой деверь прав, этот козел неблагодарный никогда в жизни не признается, что подпись фальшивая, потому что тогда всплывет правда о его лени и том, что половина отдела умеет за него расписываться на всех важных и не очень документах.