Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее

С обладавшим долгой памятью отцом уловка почти сработала.

– Если она не хочет заниматься катехизисом, зачем ее заставлять?

Мэри, как обычно, было все равно. В итоге Фрэнк и крестная Джанет столкнулись лоб в лоб. И если обычно Фрэнк справлялся с Джанет Гауэр без малейших усилий, но когда дело коснулось благополучия Патти, крестная не смогла стерпеть бессмыслицы.

– Послушай, Фрэнк, она должна учить катехизис, – жестко настаивала Джанет. – Если ты не собирался воспитывать ее католичкой, какого черта ты ее крестил? Почему ты выбрал меня крестной, если собирался вытворять что-то подобное?

В конце концов Фрэнк уступил, и Джанет терпеливо и без лишней суеты убедила Патти учиться у сестер.

С самого первого урока с монахинями Патти поняла, что ошибалась относительно них. Они не только улыбались, причем часто, но и говорили тихими голосами и не стеснялись выражать одобрение. Они совсем не походили на ужасных людоедок, о которых она слышала от отца. Во всяком случае, они казались ей лучше учительницы в начальной школе Тэлкотт, которая к концу недели нередко срывалась на детей. Так как монахини чередовали занятия в классе с другими послушаниями, они, казалось, всегда пребывали в хорошем настроении.

И на первом или втором году изучения катехизиса Патти расхотела быть учительницей и решила, что хочет стать учительницей-монахиней. Когда она рассказала об этом отцу, он покачал головой и сказал, что она слишком мала, чтобы принимать такие решения. Мать пожала плечами и сказала, что это мило. Только тетя Джанет выслушала ее с неподдельным интересом.

– Патти, это чудесное желание! Ты не только будешь служить Богу и церкви, но и помогать всем детям, которых ты учишь, хорошо начать жизненный путь.

Она с любовью обняла свою маленькую крестницу.

– Если ты действительно этого хочешь, держу пари, ты этого добьешься. И я буду очень тобой гордиться!

Всякий раз после неодобрения отца или безразличия матери она неизменно получала от крестной восторженную поддержку. Недвусмысленную и твердую.

И это стало особенно важным для маленькой Патти Коломбо, когда родители объявили, что у них скоро родится еще ребенок.

5

Апрель 1963 года

Патрисии никогда не приходило в голову, что когда-нибудь ей, возможно, придется разделить свой мир с младшим братом или сестрой. Всю жизнь окружавшие ее взрослые принадлежали исключительно ей: родители, крестная, сестра крестной Мэрилин, крестный Фил Капоне, которого она называла дядей Филли, и друзья отца, дядя Джо и дядя Гас. Патрисия была единственным ребенком среди них и получала все внимание, все конфеты, все четвертаки, все ласки, похвалы – все блага, какие только возможны. Ей всегда нужно было быть с ними и сопровождать их, куда бы они ни шли. Если дядя Филли бежал за пивом во время игры «Кабс» по телевизору, ей нужно было идти вместе с ним. Если тетя Джанет отправлялась за покупками новой обуви, ей нужно было тоже идти. И она редко приходила домой с пустыми руками.

– Джанет, ты балуешь этого ребенка, – говорила Мэри Коломбо.

– Кого еще я должна баловать? – обычно возражала Джанет.

Мэри иногда жаловалась на это Фрэнку.

– Фрэнк, они ее вконец избалуют. Они все: Джанет, Фил, Гас, Джо. Они относятся к ней как к маленькой принцессе. Господи, на прошлой неделе Гас подарил ей часы «Таймекс». Она, наверное, единственная девочка в классе, которая носит часы.

– Какая разница? – спрашивал Фрэнк. – Они ее любят, поэтому хорошо к ней относятся. Что ты хочешь, чтобы я сказал им, чтобы они больше не любили моего ребенка?

Друзья тихонько поговаривали, что Мэри немного завидовала заласканной маленькой принцессе. Поговаривали, что, возможно, она и забеременела еще раз, чтобы оттеснить маленькую Патти на второй план. Мэри Коломбо чувствовала угрозу своему положению и неуверенность и могла решить, что с новым ребенком на руках она снова займет центральное место в жизни не только мужа, но и близких друзей.

Пока Мэри ждала второго ребенка, Патрисия ее не беспокоила. Всегда самостоятельная, когда дело шло о развлечениях, легко играющая в одиночестве, она вообще редко беспокоила мать. У нее были свои любимые телешоу: «Мой друг Флика», «Рин Тин Тин», «Небесный король», «Ярость». И у нее была собственная собака Майк, за которой нужно было ухаживать и с которой нужно было гулять. Когда она первый раз попросила собаку, Фрэнк Коломбо не хотел ее заводить.

– Дорогая, с собаками много проблем, – сказал он.

В конце концов собаку подарила тетя Джанет. Джанет пошла вместе с соседкой в приют для животных, чтобы найти потерявшуюся собаку, и увидела старую английскую овчарку, которая сидела совсем одна в клетке у задних дверей.

– Как так получилось, что этот песик совсем один? – спросила Джанет у служителя.

– В ожидании грузовика, – ответил он.

– Что за грузовик? – спросила она.

– Это грузовик, который везет их на усыпление. Мы можем держать их только семь дней, на восьмой день, если их никто не забрал, их забирает грузовик.

Через час у Патрисии появилась овчарка.

Все вокруг Патрисии спрашивали ее, братика она хочет или сестричку. Она постоянно говорила, что хочет сестричку. От младшего брата мало радости, считала она, мальчики в школе играли в жестокие игры, были очень шумными, и одежда у них была все время грязная. Девочки были чище и спокойнее, чем мальчики, и если Патрисии суждено с кем-то делить свой девичий мир, пусть лучше это будет еще одна маленькая девочка.

– Итак, ты хочешь младшую сестру? – сказал однажды вечером дядя Гас, взяв ее на колени и разворачивая для нее «Тутси Ролл». Дядя Гас водил фургон оптовой доставки конфет и никогда не приходил без полного кармана «образцов».

– Как ты думаешь, как ее назвать? – спросил он.

Патрисия не знала, она не думала об этом. Имя не имело значения, просто ребенок должен быть девочкой. Но дядя Гас продолжал настаивать, пока Патрисия не сказала первое пришедшее в голову имя.

– Я думаю, ее надо назвать Сюзи.

С этого момента Патрисия и дядя Гас называли еще не родившегося ребенка Сюзи.

К концу беременности Мэри сильно погрузнела, ей было тяжело, и Гас Латини часто приезжал во второй половине дня, когда Патрисия приходила из школы, забирал ее, и они вместе ехали доставлять конфеты. Для девочки это было настоящее приключение. Этот фургон с конфетами напоминал Патрисии большую кладовку – своими полками по обе стороны и решетками перед ними, чтобы коробки не падали. В фургоне стоял завораживающе сладкий запах, будто взорвалась шоколадная бомба.

В кабине были сиденья, похожие на ковши, а сзади дверца-гармошка. Когда она была полностью закрыта, в маленькой кабине было тепло и уютно, зимой это было особенно приятно. Пол подогревался, а у дяди Гаса был магнитофон, и они слушали музыку, и всегда стоял этот волнующий, аппетитный аромат «Херши» – «Нестле» – «Брач» – «Марс». Он, как сигаретный дым, пропитывал даже одежду, и Гас Латини всегда пах конфетами.

Патрисии нравилось развозить конфеты с дядей Гасом. Каждый день они ездили в разные части города, а однажды оказались в северных пригородах. Пригороды Патрисии особенно нравились. За городом люди жили в отдельных домах, а не в больших многоквартирных, с лужайками вместо парадных. Было открыто, просторно, небо и деревья чистые и светлые, в отличие от Огайо-стрит, над которой нависало фабрично-заводское – дымное, прокопченное – небо, цвета были скучные, а серый камень – вытертым и грязным (и чтобы привести его в порядок, требовалась пескоструйная обработка).

Всюду – от кондитерской и до табачного киоска и магазина содовой – дядя Гас брал с собой Патрисию и представлял ее владельцам как свою «помощницу». Патрисия с большим интересом наблюдала, как дядя Гас проводил инвентаризацию запасов конфет в магазине, потом они шли обратно к грузовику, он открывал задние двойные двери, забирался внутрь, втаскивал за собой Патрисию и позволял ей держать свою папку-планшет, а сам наполнял большой пластиковый поддон коробками конфет для магазина.

В какой-то момент дядя Гас и Патрисия делали «перерыв», обычно в одном из магазинов содовой, где Гас пил кофе, а Патрисия газировку или то, что пожелает. Ей во множестве также покупались комиксы, головоломки, игры и всякие дешевые безделушки. Были времена, когда Патрисия, имея такого «дядю», как Гас Латини, чувствовала себя самой везучей девочкой в мире. Она любила его так же, как родителей и тетю Джанет, и она без стеснения дарила ему свою привязанность.

Так вот, каждую поездку с Патрисией дядя Гас начинал словами:

– Ну, дорогая, мне интересно, родится ли маленькая Сюзи сегодня в наше отсутствие.

– Я на это надеюсь, – неизменно отвечала Патрисия. – Я хочу начать с ней играть и учить ее.

Тогда дядя Гас внезапно делал вид, что встревожен.

– Надеюсь, ты не разлюбишь дядю Гаса после того, как у тебя появится младшая сестра.

– Дядя Гас, я буду любить тебя всегда, – торжественно отвечала Патрисия. Она обнимала дядю Гаса за шею и целовала в колючую щеку.

Однажды утром Патрисия проснулась и вместо матери увидела тетю Джанет. Ребенок родился ночью 10 апреля. Маленький брат. Его назвали Майкл. Тетя Джанет уже называла его «маленький Майк».

Патрисия не могла в это поверить. Она месяцами планировала завести сестру. И почему его зовут Майк? Так звали ее собаку.

В то утро маленькая Патти Коломбо пошла в школу очень разочарованной.

– Это несправедливо!