Поцелуй железа

Когда я взглянула на нее, то заметила заученную улыбку и неестественный смех. Да, она королева Альбиона, но даже ей приходится ходить по натянутому канату. Один неверный шаг, и множество волков разорвут ее на части.

А может быть, она была, как бокалы на самом верху этой огромной башни, к которой я только что подошла и теперь окидывала непонимающим взглядом. Как, черт возьми, мне нужно было брать напиток? Эта глупость ради представления или…?

– Ты же слышала, что он убил своего отца, – раздался женский голос с другой стороны башни.

– Конечно. А кто не слышал? – я прямо почувствовала, как ее собеседница закатывает глаза.

– Тогда что на этой земле тебя должно было заставить строить глазки этому Змею?

Все мое существо напряглось при упоминании сигила Бастиана.

– Но я же не его отец, – презрительно фыркнув, ответила женщина, закатывающая глаза. – Но я бы определенно была не против, если бы он и его змей причинили мне немного боли.

Она захихикала, и мне также пришлось прикрыть рот, чтобы подавить собственный смех, – возможно, я слишком много времени провожу в компании Эллы. Женский голос продолжил:

– Кроме того, я слышала, что из неблагих эльфов получаются лучшие любовники.

Неблагих? От смеха не осталось и следа. Эльфы из Альбы были достаточно плохими, – и тем не менее они благие. Самовлюбленные. Безжалостные. Люди для них – всего лишь краткая вспышка в их многовековом существовании.

Неблагие эльфы были гораздо хуже: они были изгнаны, так скажем, из этого мира и отправлены на другие планы бытия.

– Он наполовину неблагой. Но и этого ему хватит, чтобы разделаться с тобой голыми руками, – первая женщина понизила голос.

– Да, – почти простонала вторая, – но ты только представь, как он меня будет этими голыми руками разделывать.

И мое глупое воображение тут же представило это. Но только на секунду, затем я сжала кулак так, что ногти впились в ладонь. Ради работы я позволю его рукам делать со мной все, что он захочет. И точка.

Тем не менее мне было любопытно, кому пришло в голову обсуждать его способности в сексе… и кто считает, что он наполовину неблагой. Знает ли Кавендиш об этих слухах?

Я выглянула из-за башни.

Две эльфийки стояли вплотную друг к другу: одна кусала губу, другая угрюмо смотрела на нее. У обоих бледно-розовые волосы с золотистым отливом, волнами ниспадающие на плечи. Это и одинаковые острые носики говорили о том, что они сестры, а подвески в виде сердца между их грудями – о том, что они из Рассветного Двора. Теперь понятно, почему первая не одобряет этого.

Ее глаза цвета фиалки обратились ко мне, и она нахмурилась еще сильнее, сморщив нос. Первая подтолкнула младшую сестру, которая тоже взглянула на меня своими розовыми глазами и зашипела – в прямом смысле слова.

Я смогла удержаться на ногах, только благодаря столу, разделявшему нас.

– Подслушиваешь, да? – оскалила зубы младшая. Она гибко скрестила руки и сделала шаг, намереваясь обойти стол, но сестра схватила ее и что-то прошептала. Розовоглазая выдохнула и усмехнулась:

– Конечно, ты подслушивала. Ваше отродье везде успевает.

Они развернулись на каблуках и пошли прочь, но до меня долетел обрывок фразы: «… все испортила».

Я смотрела им вслед:

– Восхитительно.

И тут, к счастью, действительно случилось нечто восхитительное – ко мне подошел лакей с бокалом вина. Все-таки башня нужна просто для вида.

Сделав большой глоток вина, чтобы успокоить нервы, я направилась в противоположную сторону от двух эльфиек из Двора Рассвета.

Она шипела на меня, как разъяренная кошка. Приложившись к бокалу, я отпила еще. Должно быть, ее двор совсем не похож на наш. Альба, королевство эльфов, была по соседству с Альбионом, но в этот момент оно казалось другим миром.

Несмотря на беспокойство, я надела маску холодного спокойствия. Это единственная защита для таких женщин, как я. В Альбионе такие сильные эмоции, как у нее, да и как у моей сестры Эвис, могут привести к неприятностям.

Немного остроумия не возбранялось, немного флирта – тоже, но, в конечном счете, власть имущие не хотели, чтобы остальные занимали слишком много места. Под «власть имущими» я подразумеваю мужчин. А под «остальными» – женщин.

Не занимать много места означает не говорить много и быть вежливой, подавляя все неудобные чувства. Это означает подчиняться.

– Боги милостивые, – пробормотала я, обдумывая эти безрадостные мысли, и залпом осушила бокал. Затем направилась в другой конец зала, чтобы найти ему замену.

– Вот ты где, – Элла возникла из толпы, и ее проводило несколько восхищенных взглядов: – Тебе уже удалось установить контакт? – Она разочарованно огляделась по сторонам, словно ожидала увидеть нас с Бастианом под ручку.

– Сегодня я не видела его, однако… – Я наклонилась к Элле и, не раскрывая рта, произнесла, – Ты мне не сказала, что он убил своего отца.

Другое замечание по поводу того, что он неблагой эльф, показалось мне слишком нелепым, чтобы думать о нем всерьез хотя бы секунду. Но убийство отца? Взгляд, жаждущий смерти, которым он смотрел на меня, когда я забирала его сферу – что ж, я верю, что этот мужчина мог совершить отцеубийство.

– Пф-ф, – Элла отмахнулась от моих слов. – Это всего лишь слухи. И не самые лицеприятные.

– Так значит, ты знала? – Какая-то часть моего существа цеплялась за мысль, что об этом известно только среди эльфов.

Элла фыркнула:

– Я здесь так же, как и ты, чтобы собирать информацию. Конечно, я слышала об этом, но только от придворных Рассвета. Ты правда думаешь, что при дворе Короля Дня есть те, кто может сказать что-то хорошее о том, кого они называют Тенью Королевы Ночи? Если честно, я бы не верила ни единому их слову о любом представителе двора Сумрака.

Я закусила щеку. Она права. Возможно, я слишком охотно поверила в самое худшее о нем и не обратила внимание на источник.

– Судя по твоему взгляду, держу пари, что ты тоже услышала это от эльфов Рассвета. – Элла положила мне руку на плечо. – Извини меня, Кэт. Возможно, мне стоило предупредить тебя, но мне показалось, что нет смысла пугать тебя непроверенной информацией до потери сознания. Но, – она слегка встряхнула меня и, поймав мой взгляд, улыбнулась, – если я услышу что-то об этом из авторитетного источника, я дам тебе знать.

Я вздохнула.

– Это я должна извиняться. Ведь действительно. Сумрак и Рассвет – противоположности не только суток, но и королевства.

Хихикнув, Элла быстро обняла меня, и я не смогла не ответить ей тем же. Я могла привыкнуть к тому, что ко мне постоянно прикасаются. Жаль, что это закончится, когда Бастиан уедет или Кавендиш получит достаточно сведений о нем, смотря что насупит раньше. У меня не было иллюзий, что меня оставят при дворе на дольше, чем нужно. Кавендиш отправит меня домой, как только поручение будет выполнено.

Что лучше – избегать прикосновений и не привыкать к ним или, пока есть возможность, с жадностью поглощать их, как животное, которое набирает жир перед голодной зимой?

Я не успела ничего решить – знакомый голос прервал мои мысли:

– Кэтрин.

Подняв глаза, я увидела Бастиана, стоявшего прямо над нами с Эллой. Вновь в черном наряде, но уже в другом: змеи на нем были более черного оттенка, словно вышитые из ночного неба, а их глазки из серебра – словно звезды.

Элла издала тихий звук и поклонилась, но я чувствовала, как она искоса сверлит меня взглядом. Я не сразу поняла, в чем дело. Кэтрин. Неподобающее обращение – даже королева, а за ней и весь двор, называли меня леди Кэтрин, что было не так фамильярно.

Но, казалось, Бастиана не пугала фамильярность.

– Сэр, – я улыбнулась ему так же мило и безмятежно, как улыбалась отцу и дяде.