Может, поэтому я такая невыносимая, не говоря уже о моей неблагодарности. Так что я выпрямилась и кивнула Мораг, когда она достала один кекс из формочки на противень.
– Спасибо тебе.
Наконец она улыбнулась, суровый блеск исчез из ее взгляда.
– Ты ж моя девочка!
Когда я потянулась за кексом, Мораг хлопнула меня по руке.
– Дай им остыть!
Я ухмыльнулась, вскочила и набросилась на противень быстрее, чем она успела меня прибить. Бисквит был горячий и влажный, возможно, даже слишком горячий, но…
– Нет времени на все это. Работа не ждет.
Когда я уходила, она сложила руки и качала головой. То Самое Выражение прочно застыло на своем месте.
Стоя в дверях, я откусила медовый кекс и вздохнула. Мораг жила и работала здесь еще ребенком. Это единственный дом, который она знала. К счастью для меня, потому что она была невероятно хороша и могла работать в любом богатом доме, в котором бы только пожелала. Тем не менее она оставалась здесь, в этом полуразрушенном поместье, где я едва могла платить ей жалованье. Возможно, это было эгоизмом, но я чувствовала невероятную благодарность, когда сладость кекса расцвела у меня на языке.
Цветочный мед и насыщенный карамельный вкус коричневого сахара поглотили меня.
Я утонула в этом вкусе. Растворилась в нем. Только на один миг. Одна-единственная искра удовольствия, которая позволила мне ненадолго расслабить плечи. Прекрасная, мимолетная и, что важнее всего, принадлежащая только мне.
Я уже открыла рот, чтобы откусить второй раз, как вдруг во входную дверь постучали.
Мораг напряглась и нахмурила брови, вопросительно наклонив голову. На ее лице возникло то ли растерянное, то ли тревожное выражение.
– Похоже, что все-таки будет по-твоему, и я оставлю кекс остывать, – я усмехнулась и, выходя из комнаты, положила остатки драгоценного кекса на противень.
Кого черт занес в Маркайт-Келл? Когда-то, еще до того, как я поселилась здесь, в просторном поместье устраивались балы и вечеринки. Но уже долгое время мы не можем позволить себе накормить еще кого-то, кроме обитателей поместья. Еще не так давно мы втроем не могли прокормить даже самих себя.
Я уже развязывала фартук, когда резкий стук повторился, эхом разлетаясь по пустым залам. Это не просто нежданный гость, а нетерпеливый нежданный гость.
О нет. По мне пробежал холодок. Только не опять секретарь этого ублюдка.
Некоторые называли моего мужа лордом Робином Фэншоу, но я предпочитаю другие, более нестандартные имена. Я не видела этого человека уже много лет, что меня вполне устраивало. Я слышала о нем только, когда ему нужны были деньги, о чем свидетельствовал чек от помещика или портного, направленный прямо в поместье. Если мне особенно не везло, то от него приходил секретарь, чтобы от имени господина взять себе содержимое сейфа.
Такая преданная собака.
Сжимая зубы все сильнее и сильнее, я открыла тяжелую входную дверь.
– Мистер Смайт, вам придется сказать…
Слова застряли у меня в горле.
За дверьми стоял не долговязый секретарь.
Глава 3
На верхней ступени стоял мужчина, его костюм выглядел солидно, но не вычурно. Кто-то из интеллигенции – явно один из тех, кто работает в бюро. Возможно, адвокат. В то же время в его наружности было что-то грубоватое. За ним – полдюжины крепких мужчин, сложа руки, ждали на дороге. Глядя на их телосложение, простые рубашки и коричневые штаны, я поняла, что они рабочие.
В горле встал ком. Адвокат на пороге – к неприятностям. А крепкие мужчины – к еще большим неприятностям. Здесь либо неприятности с властями, либо те самые неприятности, которые случаются, когда удается застать женщину одну дома. Хорвича я отправила по делам. Мораг была еще очень активной для своих лет, но прятаться за ее спиной было не лучшей идеей.
Обычно дом – это безопасное место: сюда не проникает общество и мне не нужно играть по его правилам. Но сейчас? Очевидно, здесь небезопасно.
Я вцепилась в подол юбки, жалея, что пальцы не сжимают рукоятку пистолета, который остался наверху в моей спальне. Было нереально так просто уйти этих людей, чтобы добраться до него. Моей единственной защитой была вежливость. Осанка выпрямилась, и с впечатляющей простотой я вернулась к прежнему образу – женственному и невозмутимому.
– Чем могу вам помочь?
– Доброе утро, мисс, – мужчина в костюме кивнул. – Мы пришли исполнить постановление. Леди Фэншоу…? Простите, здесь сказано «Феррерс», – он посмотрел в бумаги в своей руке. – Леди Феррерс оставила нам ключи?
– Леди Феррерс – это я. – Вопросы роились в голове. Постановление? Ключи?
Его глаза расширились, а лицо побледнело.
– Я думал… – он сжал бумаги обеими руками. – Я думал, что вы уже покинули поместье, миледи.
– Покинула поместье? Но с какой стати?
Мужчина замялся и прочистил горло.
– Ну-у, было такое постановление, – он молчал и, когда я не ответила, удивленно поднял брови. – То, которое было передано лорду Фэншоу три месяца назад.
– Какое постановление?
Но я знала. Неприятный холод глубоко внутри подсказывал мне.
– Изъять поместье.
Я ничего не слышала, кроме своего дыхания. Изъять поместье. Изъять поместье. Изъять поместье.
Эти слова повторялись опять и опять в такт ударов моего сердца – череда бессвязных слогов, смысл которых я все никак не могла понять. Рот мужчины продолжал двигаться, но я не слышала ни слова.
Изъятие. Постановление. Больше нет поместья. Нет безопасности. Нигде.
Я моргнула и заметила, что вцепилась в дверной косяк. Весь мир медленно и тошнотворно кружился.
– Миледи, вы…?
– Что он натворил?
Пристав стал объяснять. Я услышала лишь половину из того, что он сказал. Этого было достаточно.
Этот вонючий ублюдок, за которого меня выдали замуж, расплатился с долгом в пять тысяч фунтов поместьем Маркайт-Келл – местом, где я работала, не щадя себя, чтобы выжить. Поместье не приносило столько денег ни в один из годов, что я жила здесь.
Будучи бесполезным мешком с костями, он не смог расплатиться с долгом или сразу дал такой ответ на постановление, которое ему вручили три месяца назад.
– Три месяца. – Слова царапали мне горло. Все это время он знал и даже не послал письмо, чтобы предупредить меня.