Я (не) игрушка

– Побудешь еще хорошей девочкой? – поднимает бровь. И сам же отвечает: – Конечно, побудешь. И тогда я тебя награжу: дам свободный вечер.

То есть он оставит меня в покое сегодня? Такого еще не было. Обычно его награда состоит в сексе, обязательно жестком. Ему так больше нравится, а мои желания в расчет не берутся. А еще у него гиперсексуальность, поэтому трахаться он хочет всегда – много и часто. Так что даже всего один день передышки – это уже счастье.

Разумеется, моего согласия никто не ждет. Но того, что происходит дальше, я ожидать не могла. Муж внезапно сильно толкает меня, я падаю, но встать мне не дают, заставляя опереться на руки.

– Задницу отставь, давай, – приказывает он и задирает платье. Рвать его он точно не будет, в отличие от белья, которое моментально отброшено в сторону. – Ты спереди, я сзади, только на таких условиях дам попользоваться, – говорит Владу, и тот довольно хмыкает.

А я чуть не падаю. Конечности не держат. Меня еще никогда так не унижали, да еще и прилюдно. Однако если попытаюсь воспротивиться, будет еще хуже. А у меня только все зажило. Да и если не подчинюсь, дома меня ждет кое-что похуже. Хочется, чтобы это все оказалось кошмаром и я проснулась в своей постели десять лет назад. Родители рядом, живы и здоровы, у нас все хорошо. Не было ни аварии, ни семьи дяди, ни сводного брата. По совместительству моего мужа.

Резкий шлепок по ягодице моментально возвращает в реальность. Надо просто отрешиться от реальности, и все. Я вычитала в интернете методику этакой медитации. В травмирующей ситуации просто представить себе другую, где тебе хорошо и спокойно. И даже пытаюсь это сделать, но еще несколько шлепков напрочь сбивают настрой. Кожа уже горит, а перед глазами вновь появляется член. Такой же крупный, но на этот раз уже полностью возбужденный. Тыкается мне в рот, и я впускаю его. И стоит Владу сделать первое движение, как чувствую вторжение сзади. Я совершенно не возбуждена, но, видимо, Мирослав воспользовался чем-то вроде смазки. Конечно, не для моего комфорта, а исключительно для своего. И все же я не готова его принять, и потому тело взрывается болью. А он двигается, не обращая внимания на мои стоны, заглушенные чужим членом.

Во мне словно два поршня, сил едва хватает удерживаться в подобном положении, а еще рука Мирослава ложится мне на спину и давит, заставляя прогнуться еще сильнее.

– Вот так, давай, доставь удовольствие мужу.

Он вбивается в меня, продолжая держать руку на спине, а второй сильно шлепать по ягодицам. Слезы текут не переставая, горло горит огнем, как и зад, воздуха не хватает, и я чувствую, что сейчас потеряю сознание.

Видимо, Мирослав тоже это понимает, перехватывает меня под животом, удерживая, и насаживает на себя еще сильнее. Я хриплю от боли, но ему все равно, как и всегда. Перед глазами прыгают мушки, в горло долбится чужой член, и я уже почти ничего не соображаю.

Наконец, оба мужчины кончают, почти синхронно. Два стона-рыка сливаются в один, еще пара движений с двух сторон, и они замирают. Мне бы глотнуть воздуха, но его нет – горло полностью перекрыто пульсирующим членом и выплескивающейся из него спермой. Хочу отстраниться, бьюсь, но рука крепко прижимает меня к паху. В попытке освободиться, видимо, все-таки прикусываю член, и тут же получаю такую пощечину, что в ушах звенит.

– Сука!

– Эй, не по лицу, – слышу голос Мирослава, и тут же получаю долгожданный кислород.

Рот снова свободен, не считая остатков спермы. Выплюнуть боюсь, придется глотать, но не успеваю. Получаю удар в солнечное сплетение и валюсь на пол, не успев хорошенько вдохнуть. Остатки кислорода выбиваются из легких, и я уплываю в спасительное забытье.

Глава 3. Елена

Прихожу в себя на каком-то диване. Все болит, чувствую себя отвратительно.

– Очнулась, – раздается над ухом недовольный голос мужа. С трудом поворачиваю голову и вижу его стоящим рядом. Мирослав явно рассержен, но держит себя в руках. Ну да, мы же не дома. – Вставай, чего разлеглась. Приводи себя в порядок и выходи к гостям. Жду внизу. У тебя пятнадцать минут. Время пошло.

Он выходит. Тут же пытаюсь встать, но боль прокатывается по телу. Глушу стон. Если опоздаю, будет хуже. Иду в ванную, смотрю на себя в зеркало. Да уж, красотка. Губы потрескались и припухли, косметика размазалась, на голове воронье гнездо. Спешно умываюсь, удаляя последствия произошедшего. К удивлению, моя сумка лежит рядом. Быстро подкрашиваюсь, замазывая небольшую ссадину на скуле, вытаскиваю шпильки, причесываюсь и снова собираю простенькую прическу. Мирослав любит распущенные волосы, потому что за них удобно тянуть, особенно незаметно для окружающих, поэтому не оставляю ему ни шанса. Дома ему ничто не помешает, конечно, но на людях он старается вести себя прилично, поддерживая образ достойного человека.

А ведь когда-то этот образ истинного джентльмена меня и покорил. Знала бы я тогда, чем закончится моя влюбленность, бежала бы без оглядки. А теперь поздно. Если бы от меня не зависела жизнь любимого человека, давно бы сбежала. Пусть бы даже умерла, но избавилась от этого тирана. Но нет. Я вынуждена терпеть его издевательства. И никто мне не поможет.

Обреченно выдыхаю. Надо поторапливаться, времени мало. Придется снять рваные трусики. Под платьем, конечно, не видно их отсутствия, но Мирослав наверняка догадается. Однако делать нечего. Во-первых, в них неудобно, а во-вторых – противно. Снимаю и бросаю их в мусорку. Из двух зол выбираю меньшее.

Еще раз критически оглядываю себя, оправляю платье и спускаюсь в зал с гостями. Мирослав смотрит на часы и кивает.

– Молодец, успела. Ведь можешь же, когда хочешь.

Хочешь… ну да, я же прямо горю желанием быть его игрушкой. Однако молчу, чтобы не навлечь еще больше неприятностей. Ненависть и так пылает в груди. Если представится хоть малейший шанс избавиться от ненавистного брака и человека, я им воспользуюсь. А пока просто делаю вид, что смирилась.

Мирослав берет меня под руку и ведет по залу. Хорошо, что он надолго не задерживается на таких сборищах. От мысли, что в противном случае он мог бы найти еще друзей, чтобы я их «развлекла», начинает тошнить.

Наконец, мы идем к выходу. Муж сажает меня в машину, садится за руль и с визгом срывается с места. Водит он не то чтобы неаккуратно, просто дико. Любит огромную скорость, резкие повороты. Говорит, что это его возбуждает. Иногда он просто уходит и катается по городу, невзирая ни на какие правила. Хорошо еще, что делает это ночью. Спидрейсер херов. Каждый раз мечтаю, чтобы он не справился с управлением и врезался в какой-нибудь столб. Но моим желаниям не суждено сбыться. Одно хорошо: после таких заездов он меня не трогает. Адреналин, который горит в крови во время бешеной гонки, дома сходит на нет. И Мирослав просто падает в кровать и засыпает.

Надежда, что сегодня будет так же, не оправдывается. Стоит нам зайти в дом, как он буквально впечатывает меня в стену и задирает платье.

– Ты же… обещал мне… свободный вечер, – мямлю, пока его руки шарят по моему обнаженному телу.

– Да, и я всегда держу свои обещания. Но я же не говорил, когда будет этот вечер.

Он хватает мои руки, заламывает за спину и удерживает одной ладонью, пока вторая ныряет мне между ног. Мирослав вжимается в меня, и я чувствую, что он возбужден до предела. Его пальцы уже у меня внутри. Двигаются, трут, причиняя боль. После случившегося в гостях там все саднит, но мужу все равно.

– Ты совсем сухая, – недовольно говорит он, – неужели совсем не хочешь своего мужа? А как же супружеские обязанности? Давай, исполни свой долг.

Он плюет на пальцы и снова погружает их в меня, а после я слышу, как расстегивается молния, ощущаю, как Мирослав освобождает член, который упирается мне в ягодицы.

Мои руки все еще в его захвате, он сжимает их сильнее, заставляя меня прогнуться. И стоит это сделать, как он всаживает в меня член на всю длину. Я вскрикиваю. Боль пронзает, словно молния, пульсирует везде, не пропуская ни одной клеточки, взрывается внутри лона, когда Мирослав начинает неистово вбиваться в меня. Так хочу, чтобы ему было так же больно, как и мне, но это вряд ли. О своем комфорте он заботится всегда.

– Давай, детка, покричи для меня, – шепчет мне на ухо, а потом сильно прикусывает плечо.

Эти укусы сопровождают толчки. Я кричу, хриплю, всхлипываю, мечтая умереть здесь и сейчас, но смерть не слышит. Видимо, занята более важными делами.

Наконец, Мирослав буквально вонзается в меня членом, доставая, по ощущениям, до самого горла, и издает гортанный звук, одновременно выплескиваясь. А потом выходит и отпускает.

Я падаю на пол сломанной куклой. Сил нет ни на что. Муж просто переступает через меня и уходит. Боль накатывает волнами вместе с облегчением. На сегодня все закончилось. Но завтра…