В плену у волка

– Хорошо. Я вообще-то пришел сказать, что можете оставаться у нас, сколько захотите. Никто вас не обидит. Если, конечно, вы не станете нам лгать. Мы очень не любим, когда нас обманывают. Последствия бывают самые неприятные.

Она снова вздрогнула и повернулась.

– Я и не собиралась вам врать.

В глубине ее глаз я увидел страх. Но боялась она не меня – это я знал точно. Было что-то, чего она страшилась больше, чем обещанных мной последствий за вранье. И это меня настораживало и интересовало одновременно.

– Если решите сказать правду, – я многозначительно посмотрел на нее, давая понять, что знаю о ее лжи, – найдите меня. И я постараюсь вам помочь.

– Помочь? – усмехнулась она. – А вы всем попавшим в беду девушкам помогаете? Или я одна такая особенная?

Она храбрилась, но от оборотня правду не скроешь. Даже в человеческом облике мы чувствуем эмоции, у каждой свой запах, цвет, вкус. И сейчас в воздухе висел тяжелый аромат страха. Я втянул его носом тихонько, чтобы она не заметила, и покатал его на языке, пробуя на вкус. Терпкий, сладкий… новый, с незнакомыми оттенками. Это было приятно. Каждый волк видел эмоции по-своему, но у Альфы всегда расширенное восприятие, краски более яркие, оттенков больше. Вот и сейчас страх Джины был для меня окрашен в ярко-синий.

На пару секунд я позволил себе раствориться в чужих эмоциях, а потом резко заставил себя вернуться в реальность, отгоняя туман перед глазами.

– Кто знает, – ответил я на ее последний вопрос, – кто знает. Найдите меня, Джина, – с нажимом повторил и вышел. Нужно было разобраться кое с чем. И это я мог сделать только наедине.

Глава 5

Реджина

Стоило мне закрыть глаза и окунуться в расслабляющий отвар восстанавливающей ванны, как снова провалилась в сон, словно до этого не спала и только сейчас очутилась в полной безопасности и смогла наконец отдохнуть.

Но жизни нельзя доверять, она подставляет подножки неожиданно. Вот и я, услышав тяжелое дыхание, открыла глаза и с удивлением обнаружила Джареда совсем рядом. Даже показалось, что он прикасался к моим влажным волосам, перекинутым через край, но старался делать это незаметно. Я подскочила в лохани, испугавшись нежданного гостя. И зря. Представ перед мужчиной раздетой в первый раз в жизни, ощутила такое смущение, что окативший волной стыд тут же заставил спрятаться под толщей воды. Только заметила, как глаза Джареда странно вспыхнули желтым, когда он впился в меня взглядом, осматривая с головы до ног, словно его обуяло нечто магическое. Но стоило мне спрятаться и окатить его водой из лохани, как оборотень, ошарашенный неожиданным принятием ванны, хмыкнул, а затем стянул с себя мокрую одежду, словно быть обнаженным для него было самым естественным на свете. Вероятно, сказывалась звериная сущность.

Сначала я не открывала глаза, чтобы не показать возникшего интереса, но после, когда Джаред стал намекать, что обманываю его, не сдержалась, оглянулась и снова попала под чары обворожительного взгляда.

Я мало что знала об оборотнях, их обычаях и традициях, только среди ведьм ходило поверье, что обладают они мощной силой, а еще умением влиять на людей. Вот и сейчас мне казалось, что его обаяние манит к себе, заставляет, вынуждает открыть правду, кто я такая и кем являюсь. Я старалась перестать пялиться на него, разглядывать мускулистое тело, поросль, что начиналась на груди и заканчивалась внизу, куда мой взгляд нет-нет да и возвращался нревольно. Мужчина был не просто силен, его мощь впечатляла, словно каждый миллиметр поджарого тела был создан, чтобы воевать, защищать и драться. Он говорил так мягко, так вкрадчиво, но в то же время так властно, что я не выдержала, нагрубила, только чтобы он ушел. Стоило Джареду покинуть уютный домик знахарки, как из него словно солнышко вышло, словно холодом повеяло со всех щелей, и я тут же замерзла в быстро остывшей ванной, с Джаредом будто ушло и все тепло жилища.

Много позже, когда я прибралась в комнате и убрала с пола то, что разлилось, услышала шаркающие шаги, следом отворилась дверь, и вошла знахарка.

– Джина, деточка, – произнесла она, от нее пахло травами, за спиной была целая мешковина, набитая различными растениями и цветами, в корзинке лежали грибы. Она сгрудила принесенное в углу на лавке, тяжело вздохнула и облокотилась о стену. – Помоги мне сложить это. – Морщинистая рука показала на принесенное.

Я удивилась.

– Откуда это, ведь сейчас зима, сугробы лежат?

Старуха ухмыльнулась.

– Погреб у меня есть неподалеку, магией заговоренный. Я весной, летом и осенью все нужное собираю и туда складываю, оно хранится в холоде и остается свежим, будто только собранное. А по мере необходимости достаю, вот как сейчас. Так что, поможешь?

– Конечно, с радостью, – отозвалась я. Связала травки в пучки и повесила их на крючки над потолком, проверила сухие сборы, сложила сухостои в мешочки поменьше, кое-что по памяти смешала, ориентируясь на то, какие травы сложены вместе, их отложила отдельно.

– Травница? – констатировала очевидный факт знахарка, тихо наблюдая за мной все это время, а я тут же почувствовала, как щеки заливает краска. Ну какая из меня врушка, если меня так легко раскусить. Однако быть травницей не опасно, значит это можно сделать легендой. Врать легче, если перемешать правду и вымысел.

– Я маме часто помогала, она была лекаркой, а я только что-то помню из детства, – приоткрыла часть правды о себе.

– А где она сейчас? – продолжила расспрос старушка, но мне хотелось прекратить разговоры, что бередили раны.

– В сырой земле, как и отец, – сказала будто отрезала. Хоть и много лет прошло, а чувства резали, словно вчера все случилось. Слеза против воли скатилась по щеке, и я утерла ее.

– Ну-ну, – потрепала меня по плечу знахарка, – не переживай, пойдем поедим, а травам я тебя обучу, коли захочешь. Кстати, меня Лейлой зовут.

Я лишь кивнула, не говоря, что уже знаю. Не хотелось признаваться, что подслушала ее разговор с Джаредом.

Знахарка, словно и не было в ней усталости, бодро подскочила с лавки, ловко открыла печь и достала оттуда кашу, из холодного погреба вяленое мясо, отрезала душистую краюху хлеба, и мы уселись за массивный дубовый стол возле окошка.

– Как вкусно! – восхитилась я простой, сытной еде. Мачеха ограничивала меня во вкусностях, все время оставляя то без обеда, то без ужина, поскольку, как она утверждала, мужчинам нравятся худышки с прозрачной кожей, чтобы солнечные лучи даже не касались тела.

– Это еще что, вот в нашей деревне, откуда мы бежали, были такие деликатесы, – знахарка закатила глаза, – ягоды пересыпанные сахаром, а какой здоровенный погреб! Собирала я грибочки разные, каких только в том лесу только не водилось! – поделилась Лейла, запустив ложку в кашу, в которой плавали кусочки расплавленного масла.

– Оборотни бежали? – удивилась я.

Она перестала жевать, прищурилась, рассматривая во мне что-то свое и, поразмыслив, решила все же продолжить:

– Да, деточка, бежали…

Оборотни сильны как никто на свете, а тут целая стая! И им пришлось бежать? Но почему? Последний вопрос высказала вслух и вздрогнула от ответа:

– Ведьмы! – Знахарка стукнула по столу деревянной ложкой и зло поджала старческие губы. – Дьявольские отродья питаются кровью оборотней, и щенков наших всех возрастов любят использовать в снадобьях молодости и жизненной силы, оттого и живут дольше положенного, да так, словно возраст не берет ни волос, ни кожи! Темная магия требует высокую плату!

– Это отвратительно! – воскликнула я, сжавшись на стуле. Как представила мачеху, что убивает маленького волчонка или молодого парня, чтобы продлить свои дни, аж дрожь пробрала. – Как можно?!

– Да, деточка, ведьмы злые, грязные сущности, они ломают жизнь простых смертных! Кто им способен противостоять, особенно когда враг невидимый: заговор или сглаз наведенный? Поэтому и селятся оборотни подальше от людей, что часто благоволят магам! Люди ведь такие, для них ничего не стоит то порчу на соседку наслать из-за зависти, то мужика из семьи увести. Как бы то ни было, но князья знают: стоит магу какому-нибудь распоясаться, бегут к нам, спешат, чтобы выручили их, спасли! – Тут Лейла, заметив, что мне после ее рассказов кусок в горло больше не лез, начала собирать со стола.

– Не свезло нам на старом месте, – продолжила она чуть позже, разливая горячий чай по кружкам, – Пролезла гадюка к нам близко, подползла. Женила ведьма на себе князя местного, и тот пошел жечь наш лес, травить воду. Вот и пришлось сняться с места, бежать, чтобы спасти детишек. Спасибо Джареду, если бы не он, погибли бы все. – Знахарка вздохнула.

После рассказа стало стыдно и еще более опасно называться ведьмой, но ведь не все они злые. Мама, например, не была такая, она всегда помогала людям, лечила их. Но когда в наш с папой дом вошла мачеха, я на собственной шкуре впервые столкнулась со злом. Она морила нас голодом, заставляла отца поднять цены. У нас раньше столько людей во дворе толпилось, а она всех поганой метлой разогнала. Видя это, отец стал угасать с каждым днем, и до трех лет не прошло с их совместного жилья, как ушел он вслед за матерью.

Столько ненависти у оборотней к ведьмам, и все оправдано. Вряд ли они станут разбираться, что я никогда магией не занималась и вообще сил в себе не чувствую. Надо поскорее встать на ноги и покинуть селение оборотней. Только вот каким образом все это реализовать, пока не знала: ни денег, ни дома, ни цели в жизни.

– Вечером пойдем в лес! – улыбнулась знахарка. – Покажу тебе, как находить редкие корешки травки болотной, студеную хворь за раз из деток выводит. А после отправимся в деревню да продадим людям! Я тебя научу этому, с такими знаниями ты точно не пропадешь!

Казалось, она услышала мои мысли. Вот как можно насобирать денег, чтобы накопить в дорогу. А там, глядишь, и домик можно купить где-нибудь подальше, и огородик с травами разбить, мачеха никогда меня не найдет! Однако мучил один вопрос, который я не преминула задать.

– Как же мы эти редкие корешки искать-то будем под сугробами?

– А я тебе секрет один раскрою, все увидишь.

Я в нетерпении ожидала, когда солнце спрячется за горизонт. Потом Лейла наказала мне надеть плащ и накинуть капюшон, выдала плетеную корзинку, и мы вышли из ее домика.

Селение оборотней было домов на двадцать. Добротные свежие срубы, ворот и оград нет. Оборотни не прятались от соседей, в некоторых домах и вовсе двери были открыты настежь. Вдоль дорожки, вытоптанной прямо в лес, висели факелы да выделанные шкуры, которые жители готовили к продаже. Соболиные меха, меха лисиц да куниц переливались в лунном свете, отливали серебром, черным золотом, и каждый волосок сверкал, словно обсыпанный бриллиантовой пылью. Так вот откуда эти красивые меха на рынках берутся!

– Ну, чего ты встала? – оглянулась Лейла. Увидев, что я смотрю на шкуры, усмехнулась. – Сила луны дает мехам особую красоту. Оборотни умеют их обычного меха делать лунный. Видела такой, да?

Я кивнула и подняла голову к нету, завороженно уставившись на луну, что открыла миру половину бока. Казалось, она еще совсем недавно звала и манила меня во сне, теперь же хитрая улыбка зависла в небе, словно хихикала, потешаясь над ведьмой, попавшей к оборотням.

Я отвернулась от светила и поторопилась за старушкой, уже скрывшейся в лесной чаще.