Пересадочная станция

Инек прошел через комнату и остановился у дивана.

– Ты не возражаешь? – спросил он с легким поклоном.

– Садись, пожалуйста, – ответила она. – И если у тебя дела…

– Никаких дел. Я так надеялся, что вы придете.

Инек опустился на диван, но чуть поодаль от нее. Он смотрел на ее руки, чинно сложенные на коленях, и ему хотелось взять их хоть на мгновение, подержать в своих руках, но он знал, что не может этого сделать.

Потому что Мэри здесь не было.

– Прошла почти неделя с тех пор, как мы виделись в последний раз, – сказала Мэри. – Как твоя работа, Инек?

Он покачал головой:

– Все те же проблемы. За мной по-прежнему следят. А таблица предсказывает войну.

Дэвид прошел по комнате и, опустившись в кресло, положил саблю на колени.

– Война, если судить по тому, как сейчас воюют, – заявил он, – будет страшна и безжалостна. Мы в свое время воевали совсем не так.

– Да, – сказал Инек, – мы воевали не так. Но хотя война ужасна сама по себе, сейчас может произойти нечто еще более ужасное. Если на Земле разразится еще одна война, мы закроем себе дорогу к галактическому братству – навсегда или по крайней мере на многие века.

– Может быть, это и не так плохо, – предположил Дэвид. – Мы пока еще не готовы присоединиться к жителям Галактики.

– Может быть, и не готовы, – произнес Инек. – Я тоже такого же мнения. Но когда-нибудь это должно произойти. А если у нас начнется война, этот день отодвинется далеко в будущее. Чтобы объединиться с другими расами, нужно хотя бы делать вид, что мы цивилизованны.

– А если они не узнают? – спросила Мэри. – Я имею в виду, про войну. Они ведь нигде, кроме этой станции, не бывают.

Инек покачал головой:

– Узнают. Я думаю, они за нами наблюдают. И уж во всяком случае, прочтут в газетах.

– В тех, что ты выписываешь?

– Я их сохраняю для Улисса. Вон та стопка в углу. Он каждый раз забирает их в Галактический Центр: за годы, что Улисс провел здесь, Земля очень заинтересовала его. И я подозреваю, эти газеты, после того как он их прочтет, попадают в самые разные уголки Галактики.

– Представляешь, – сказал Дэвид, – как бы удивились в отделах подписки, узнай они, сколь широко распространяются их газеты?

Инек улыбнулся.

– В Джорджии выходит одна газета, – добавил Дэвид. – Так вот, они пишут в своих рекламных объявлениях, что появляются «каждое утро так же регулярно и повсеместно, как роса на траве». Придется им придумать что-нибудь в таком же духе, только про всю Галактику.

– «Наша „Перчатка“ годится для всей Галактики!» – живо отозвалась Мэри. – Каково?

– Вот-вот.

– Бедный Инек! – произнесла Мэри с сожалением. – Мы тут сидим и развлекаемся шуточками, а у него столько проблем.

– Не мне их, конечно, решать, – ответил Инек, – но все-таки они меня беспокоят. Впрочем, чтобы избавиться от них, достаточно не выходить из дома, и все проблемы исчезнут. Когда дверь дома захлопывается, проблемы Земли остаются снаружи.

– Но ты не можешь так поступить.

– Не могу.

– Я думаю, ты прав, полагая, что другие расы наблюдают за нами, – сказал Дэвид. – Может быть, с намерением в один прекрасный день пригласить человечество присоединиться к ним. Иначе зачем бы им понадобилась станция здесь, на Земле?

– Они расширяют транспортную сеть постоянно. И станция в нашей Солнечной системе была нужна им, чтобы продлить маршрут в этом спиральном рукаве Галактики.

– Да, верно, – согласился Дэвид, – но почему именно на Земле? Они могли построить станцию на Марсе. Назначили бы смотрителем кого-нибудь из своих, и все было бы прекрасно.

– Я об этом часто думаю, – сказала Мэри. – Им понадобилась станция именно на Земле и смотритель – землянин. Должно быть, для этого есть какая-то серьезная причина.

– Я тоже надеялся, но, боюсь, они пришли слишком рано. Слишком рано для человечества. Мы еще не повзрослели. Мы все еще подростки.

– А как жаль! – вздохнула Мэри. – Мы могли бы многому у них научиться. Ведь они знают куда больше нас. Взять, например, их концепцию религии…

– Я не думаю, – сказал Инек, – что это на самом деле религия. У них нет тех привычных ритуалов, что мы ассоциируем с религией. И основано их мироощущение не на вере. В ней нет необходимости. Их понимание основано на знании. Они просто знают.

– Ты имеешь в виду энергию духовности…

– Да, и это такая же сила, как и все другие, из которых складывается Вселенная. Энергия духовности существует точно так же, как время, пространство, гравитация и все те факторы, что характеризуют нематериальную сторону Вселенной. Она просто есть, и люди галактического содружества научились ее использовать.

– Но, видимо, люди Земли тоже ее ощущают? – спросил Дэвид. – Они не знают о ее существовании, но чувствуют что-то. И тянутся к ней. Поскольку точного знания нет, людям остается только вера, которая имеет давнюю историю. Может быть, еще с пещерных времен. Это грубая, примитивная вера, но тоже вера, поиск, попытка.

– Очевидно, да, – ответил Инек. – Но на самом деле я думал не об энергии духовности. Я имел в виду другое: практические достижения, научные методы, философские концепции, которые человечество могло бы использовать. Назови любую отрасль науки – и у них наверняка найдется что-то для нас новое, потому что они знают гораздо больше нас.

Однако мысли Инека возвращались к удивительной концепции энергии духовности и еще более удивительной машине, построенной много тысячелетий назад, с помощью которой жители Галактики черпали эту энергию. У машины было название, но подобрать близкое по значению на родном языке оказалось трудно. Ближе всего подходило слово «талисман», но Инек считал его слишком неточным, хотя именно такое слово употребил Улисс, когда они впервые разговаривали об этом много лет назад.

Там, в Галактике, существовало столько удивительного, столько различных концепций, и многие из них просто нельзя ни изложить, ни объяснить ни на одном из языков Земли. Талисман – это не просто талисман, и машина, которую так назвали, – не просто машина. Помимо определенных механических принципов в нее заложили принципы духовные, может быть, некий резонатор психической энергии, неизвестной на Земле. Это и еще многое другое. В свое время он знакомился с литературой, посвященной энергии духовности и Талисману, и, читая, осознавал, насколько далек от истинного понимания, насколько далеко от понимания все человечество.

Привести Талисман в действие могли лишь некоторые существа с определенными особенностями мышления и еще некими свойствами (может быть, думал он, это особые качества души?). Термин, которым этих существ называли, Инек перевел для себя как «восприимцы», хотя его и здесь не оставляли сомнения в точности соответствия. Хранился Талисман у наиболее способного, или наиболее умелого, или наиболее преданного из галактических восприимцев, который переносил его от звезды к звезде, – этакое бесконечное шествие. Через Талисман и его хранителя обитатели каждой планеты черпали вселенскую энергию духовности.

Мысль об этом буквально потрясала, наполняя душу восторгом. Мысль о возможности соприкоснуться с духовностью, заполняющей Галактику и, без сомнения, Вселенную целиком. Как это, должно быть, замечательно, думал он, и сколько рождает уверенности в том, что жизнь занимает особое место в великой схеме бытия, что даже один-единственный человек, независимо от того, сколь он мал, слаб и незначителен, все же наделен важной ролью в грандиозном действе, развертывающемся в пространстве и времени.

– Что-то случилось, Инек? – спросила Мэри.

– Нет, ничего, – ответил он. – Я просто задумался. Прошу прощения.

– Ты говорил о том, какие великие открытия ждут нас в Галактике, – сказал Дэвид. – Вот тот, например, раздел математики, о котором ты когда-то нам рассказывал…

– Ты имеешь в виду математику Арктура? Я и сейчас знаю не больше, чем тогда. Слишком для меня сложно. Этот раздел математики основан на поведенческом символизме.

Трудно даже назвать эту дисциплину математикой, думал он, хотя, если вдуматься, «математика» – самый подходящий термин. Это именно то, чего, без сомнения, не хватает ученым Земли, чтобы их социальные исследования оказывались эффективными и логичными в такой же степени, как эффективны и логичны механизмы, создаваемые на планете с помощью традиционных разделов математики.

– А вспомни биологию, созданную расой из созвездия Андромеды, которая заселила все эти непокорные планеты, – сказала Мэри.

– Да, я помню. Но Земля должна развиться и интеллектуально, и морально, прежде чем мы сможем рискнуть по их примеру использовать такие знания. Хотя, я думаю, даже сейчас им нашлось бы применение.