Чем черт не шутит

– Все равно, уверен, твоя мама обрадуется, что ей больше не надо менять грязные подгузники, укачивать ребенка, постоянно вставать по ночам, гулять с коляской. Хватит и того, что с тобой этим занималась в свое время.

– Ну… я же вырос. Со мной теперь интересно. Только ей некогда со мной играть из-за Лили… – неуверенно произнес Василёк.

– Не знаю, не знаю, – протянул Родион. – Растила тебя, растила, а ты вон… дочку у нее украл.

– Я не украл! Лиля общая.

– Как скажешь. Ну вот мы и пришли. Ты извини, но дальше я не пойду. Подожду тебя у забора.

Удивительно, но роддом оказался совсем недалеко. Василёк много раз проходил мимо, но никогда не обращал внимания на огромное скучное здание за высоким кованым забором. Он взялся за ручку коляски, но остался на месте. Заглянул к Лиле: она спала, причмокивая соской.

– Интересно, что с ней сделают? Ведь ничего плохого не сделают?

– Да кто ж их знает? Не доверяю я врачам, – буркнул Родион.

В этот момент из дверей роддома вышла толпа веселых людей с воздушными шариками. Они остановились на ступеньках, чтобы сфотографироваться. В центре встала улыбающаяся женщина с голубым свертком в руках.

– Голубой – значит, мальчик, – блеснул проницательностью Родион. – Может, им еще и девочка нужна? Предложишь Лилю? Смотри, они вроде любят детей. Вон как радуются.

Василёк чуть откатился с коляской назад.

– Не. А вдруг этот мальчик будет ее бить? Подождем лучше кого-нибудь с девочкой.

– У меня, вообще-то, и другие дела есть, – Родион засунул руки в карманы штанов и улыбнулся проходившей мимо девушке. Та кокетливо поправила волосы и вернула улыбку. Родион проводил девушку взглядом.

Василёк вздохнул. Снова заглянул в коляску.

– А если будет семья с девочкой, то… у них же будет СВОЯ девочка, а Лиля получится чужой. И ей, например, всегда подарки будут хуже дарить на праздники. Или вообще она будет на них работать, как Крошечка-Хаврошечка…

– Отдай врачам – пусть найдут тех, у кого еще нет детей.

– Ага-а-а, щас! – Василёк еще дальше оттащил коляску от роддома. – Таким, как ты, кто даже соску воткнуть не умеет и какашек боится?!

– Научатся, – пожал плечами Родион. – Да и какая тебе разница? Главное, что ты опять будешь у мамы один.

Василёк кивнул на ступеньки роддома и печально сказал:

– Она так радовалась, когда Лилю получила. Я тут подумал… надо ее вернуть маме.

– Чтобы она снова все время хныкала, а тебе приходилось сидеть тихо? – приподнял бровь Родион.

– Ладно уж. Не так часто она и хнычет. И мама говорит, что уже осенью Лиля будет меньше спать днем.

– Но все равно теперь мама никогда не будет только твоей.

– Я тоже не только мамин. Я еще и папин, а теперь и Лилин.

– Тоже верно.

Они развернулись и быстро пошли домой. Василёк подумал, что мама может испугаться, если проснется, а его нет дома. И Лили тоже, конечно. К счастью, мама еще спала, и Василёк осторожно переложил сестренку в кроватку.

Родион незаметно для Васи забрал со стола лист бумаги и сунул его в карман.

– Соберешься отдавать Лилю цыганам, стучи, – сказал он Васе на прощанье. – Ну, или если пошуметь захочешь. У меня-то нет младшего брата: интересно было бы узнать, как быстро мне захочется вернуть в роддом тебя.

Исчадие ада

Алеся Турбан @alesiaturban

Послав кроваво-красными губами воздушный поцелуй зеркалу, Наталья придирчиво оценила свое отражение:

– Хороша, чертовка!

Глубокий разрез блузки подчеркивал аппетитные выпуклости. Она расстегнула пуговку, выставив напоказ красное кружево бюстгальтера, гармонирующее с помадой. Поправила чулки в сеточку и сунула ноги в красные шпильки.

Теперь, довольная собой, схватила сумочку и выскочила в подъезд. Захлопнула дверь, но вставляя ключ в замок, чуть не сломала ноготь.

– Черт! – ключи звонко грохнулись на пол. Нагнувшись, Наталья подцепила пальцем связку и в этот момент услышала шорох за спиной. Обернулась и напоролась взглядом на бабку. Так и замерла в полусогнутом положении, грудь наружу, юбка высоко, встретившись с острыми злыми глазами старухи. «Что это за ведьма?» – пронеслось в голове.

Бабка была одета в черный многослойный балахон. На голове – платок в цвет одеяния. Даже лицо было темным, скукоженным, как гриб. Наталью передернуло. Она выпрямилась, резко повернулась, закрыла дверь и поспешила покинуть лестничную площадку. Боковым зрением увидела, как бабка стоит, безостановочно что-то теребя в такт едва слышному бормотанию.

Шагнув на первую ступеньку, Наталья подвернула ногу, каблук ушел в сторону, она едва успела схватиться за перила и устоять. Щиколотку пронзила тянущая боль. Теперь о каблуках не было и речи. Сбросив туфлю, Наталья резко обернулась в сторону старухи, и та, словно от неожиданности, вздрогнула и выронила на пол какой-то клок то ли волос, то ли шерсти. Наталья вскрикнула и захромала к своей двери. Только оказавшись в прихожей, отбросила в сторону любимые туфли и сползла на пол вдоль двери.

– Что это за ведьма? Откуда она взялась, черт бы ее побрал, – вслух сама с собой заговорила девушка.

Глянув на часы, поспешила подняться. Время поджимало. День обещал быть насыщенным – после работы ждало свидание. Достав из шкафа балетки на плоском ходу, Наталья прижалась к двери и глянула в глазок. Старуха по-прежнему стояла на площадке. Немного сдвинувшись со своего места в сторону ее двери, та что-то теребила в руках. Что именно – глазок не давал рассмотреть.

– Твою дивизию, реальная ведьма! Что это она там делает? Не порчу ли на меня наводит, старая карга? – прошептала Наталья и громко выронила туфлю. – Черт! Черт! – выкрикнула, бросила вторую рядом и шмыгнула на кухню.

Ехать на работу при таком раскладе не представлялось возможным. Лучше позвонить шефу и предупредить о том, что опоздает. Проходить еще раз мимо ведьмы у Натальи не было желания.

Выпив еще одну чашку кофе и успокоившись, девушка снова собралась на работу. Глянула в глазок – старухи не было. Быстро одевшись, она постаралась как можно скорее покинуть подъезд. Так быстро, насколько ей позволяла травмированная щиколотка.

День прошел из ряда вон плохо. Шеф озверел и за утреннее опоздание заставил отработать на час больше. На свидание она приехала с большим опозданием и как следует не успела привести себя в порядок. Кавалер оказался язвительным занудой и вечер прошел на редкость неприятно. Свидание закончилось быстро.

Расстроенная и хромающая, Наталья возвращалась домой. Чтобы как-то расслабиться, она прихватила бутылку вина в оригинальной бутылке – в виде пузатого кувшинчика с маленькой ручкой. Добравшись до своей квартиры, стала спешно возиться с ключами, которые умудрились запутаться в невероятный клубок. В этот момент за спиной раздался шорох. Наталья обернулась и обомлела – дверь старухи была приоткрыта и в нее явно кто-то смотрел.

– Бля! – взвизгнула Наталья и снова выронила ключи.

Со стороны соседней квартиры донеслось тихое бормотание, а потом дверь с шумом захлопнули. Наталья схватила ключи, вставила их и тотчас сломала злосчастный ноготь, чудом уцелевший с утра. Вскочив в прихожую, она уселась на стульчик и прижала к себе черную бутылку. Сердце гулко бухало, перегоняя литры наадреналиненной крови. Под левым ребром неприятно защемило.

– Твою ж мать, да она точно меня проклинает. Вот старая тварь! И чего она ко мне привязалась? – заревела девушка, размазывая слезы по щекам. Вспомнился весь неудачный день с момента, когда она впервые встретила ведьму. Сбросив туфли, Наталья прошла на кухню, откупорила бутылку и стала жадно пить прямо из горлышка.

С тех пор Наталья думала о старухе дни и ночи. Она встречалась ей везде, куда бы та ни пошла: в магазине, на лестнице, на остановке… Завидев девушку, старуха скукоживалась, засовывала руки в карманы и начинала что-то бормотать. Однажды, не выдержав, Наталья подошла к ней на автобусной остановке и громко, с вызовом сказала:

– Да чтоб ты сдохла!

Развернувшись, она вскочила в подъехавший автобус, оказавшийся не ее маршрутом и, колотясь, обливаясь потом, долго ехала в неизвестном направлении, пока не пришла в себя. И тогда уже вышла, снова опоздав на работу.