Ведунья пятого измерения

– Ну, вот так вот всегда! – всплеснул руками академик, – Чуть что забрезжит – появляются военные и начинают говорить нам о том, что нам кто-то чем-то угрожает. Но чем угрожает – мы не скажем, это секретные данные.

– Людвиг Дмитриевич, еще 12-го мая Вам было отказано в публикации работ Старинова по причине их секретности. Мы подошли к этой теме с другой стороны, а это уже используется военной наукой.

– Я понимаю, но, мне очень жаль, что открытие мирового уровня оказалось под замком! Тем не менее, Вероника Федоровна, сам доклад прозвучал гораздо увереннее. Вы получили какие-то подтверждающие результаты?

– Разрешите я промолчу?

– Конечно! Примите мои поздравления!

Ника не могла сказать о том, что с помощью инерциального стола, мы задали 36 точек с известными пятимерными координатами, описывающие положение на нем небольшого объекта весом в один грамм. Копейку, обыкновенную медную копейку, которую переместили на сутки вперед. Она исчезла и появилась там же на следующий день, ровно через сутки и две секунды. И мы теперь ломали голову: откуда взялись эти две секунды? Были и еще проблемы, на месте нами были обнаружены мельчайшие частички металла, которые оказались «срезаны» из-за излишне точного «описания» объекта. Требовался иной способ, гарантировавший полное перемещение объекта, плюс искали способ отправки в минусовую область и как возможность «обратной доставки» посланного. Пока ответов на эти вопросы не было. Жаль, что «стол» находился в училище и требовал весьма специфического питания в 380V/400 Hz. В феврале их стало трое, родился Сергей Сергеевич, опыты были временно прекращены. У самого Сергея и Георгия хронически не хватало времени, так как их обоих нагрузили внести изменения в программу изучения их дисциплины, а это поволокло за собой целый сонм проблем. Опыты возобновились только после выхода Ники из декрета и отпуска по рождению ребенка.

Прошел год и четыре месяца с момента защиты Ники, неожиданно в училище приехал курьер, доставивший Сергею пакет, в котором находилась повестка из «Большого дома». Его он вызвал с кафедры через наряд на КПП.

– Машина нас ждет. – сказал он.

– Я должен сообщить на кафедру.

– Дежурный!

– Мичман Салтыков!

– Пошлите еще раз вахтенного на кафедру, и сообщите, что товарища лейтенанта вызывали в Комитет Госбезопасности.

– Есть, а по какой надобности?

– По государственной надобности, товарищ мичман. Поехали!

Они сели в «черный воронок». Спрашивать у курьера было бесполезно. Так, потрепались ни о чем. Откровенно говоря, Сергей не понимал причину этого вызова: в работах Ники он официально участия не принимал. Они на разных кафедрах, он только предоставил ей возможность использовать «стол», достаточно модернизированный, по отношению к стандартным столам на подводных лодках. Этот стенд позволял задавать любое положение лодки в любых земных координатах. Даже «в степях Украины» или в Кордильерах, произвольно. Служил для имитации производства ракетной атаки. Время и скорость движения можно было задавать программой. Хороший тренажер, аналогичный стоял на 1-й и третьей кафедрах. Был такой и на кафедре кораблевождения. В самом «большом доме» находилось не КГБ, а МВД Ленинграда. Комитет Госбезопасности находился в паре зданий от него, тоже на Литейном. Туда его и привезли. Обыскали. Но каких-либо опасных предметов не обнаружили. Минут десять пришлось чего-то ожидать, затем его пригласили пройти в кабинет, в котором находился незнакомый полковник КГБ. Пошли вопросы, которые, в основном, касались службы в бригаде. Он даже подумал, что там что-то произошло, но какое он имел к этому отношение? Он ни с кем не переписывался. Поставил на этом большую жирную точку, и почти не вспоминал о том, чем приходилось заниматься. Тем более, что подписку о неразглашении этих данных он подписывал, о чем он и напомнил полковнику.

– Соответствующий допуск я имею. То, что Вы об этом помните, это хорошо. Ваша кандидатура отобрана для выполнения задания особой важности. Вас рекомендовали подполковник Мосолов, майор Холбаев, капитан Никифоров и другие офицеры вашей бригады.

– Я, вообще-то, службу там закончил, пишу диплом в училище, через три с половиной месяца у меня его защита. И сыну еще нет года. Никакого смысла принимать это назначение у меня нет.

– Да, конечно, у всех свои дела, служба, карьера. Не хотел тебе напоминать, «Гюрза», не думал, что придется это делать, тебе позывной «Волопас» знаком?

– Знаком.

– И что ты мне тогда говорил, когда смог выйти и вывести своих.

– «Понадоблюсь – зовите, прикрою».

– Вот я тебя и позвал, мне нужно войти и выйти. Но так, чтобы людей не потерять. Поэтому и обратился. Не на прогулку мы собрались. Людей, с таким опытом, как у тебя, у нас раз-два и обчелся. Девять выходов, и все без потерь. Так что, отказа твоего не приму, перестану считать тебя за бойца.

– А как же училище? Три с половиной месяца осталось? Пять лет коту под хвост?

– Завтра тебе этот диплом выдадут. Куда хотел распределиться?

– Я на второй кафедре в училище служу, в штате, преподавателем.

– Но это же временно: до окончания училища. Куда хотел бы?

– Вообще-то, я хотел остаться в училище, в аспирантуре.

– Пойми, тебе здесь боевые не положены.

– Тогда в седьмую дивизию АПЛ, Видяево, Заплица, Западная Лица.

– Это – другое дело. – полковник взял какой-то справочник, полистал его, набрал телефон, представился:

– Полковник Бояринов, начальник курсов усовершенствования офицерского состава Комитета Государственной безопасности СССР. Соедините с начальником училища. Здравия желаю, товарищ вице-адмирал. Есть необходимость встретиться в ближайшее время, хотим временно забрать у вас одного человека, лейтенанта Старинова… Я понимаю, что учебный план, защита диплома, присвоение очередного звания. Имею приказ, подписанный высшим руководством страны и согласие самого лейтенанта. Хотелось бы оговорить некоторые условия… В течение часа… Со мной приедет. До встречи. – полковник повесил трубку, и показал Сергею на дверь.

По дороге полковник молчал, Сергей тоже не слишком рвался разговаривать. С адмиралом встретился только полковник, а он сидел в приемной. Через некоторое время туда зашли два заместителя, в том числе, строевого отдела. Вышли, косо посмотрели на лейтенанта, помотали головами и вышли. Через некоторое время вышли начальник училища и полковник КГБ. Адмирал протянул руку.

– Все это так неожиданно, совершенно по-другому представлялась Ваша дальнейшая служба. Представление на присвоение очередного воинского звания мы направим, остальные документы направим на Северный флот. Что могу пожелать? Ни пуха, ни пера! Возвращайтесь.

– К черту, товарищ вице-адмирал, постараюсь.

– Вы на сегодня свободны, документы будут готовы с самого утра. Желаю успехов.

В коридоре Бояринов приказал после получения бумаг заехать на Литейный, а там он его отпустит собираться до вечера, в 01.05 у них поезд на Москву.

– Ты что, не мог настоять? Зачем ты это сделал? – заплаканные глаза жены совершенно откровенно говорили о том, что он совершил глупость. Собственно, какое ему дело до того, что будет думать о нем какой-то полковник? Но он помнил тот злополучный разведвыход, когда все пошло совершенно не так, как требовалось. Вокруг джунгли, каратели, и только этот самый «Волопас» передавал координаты выхода из ситуации, наблюдая за ними через какую-то непонятную систему, скорее всего, через спутники. Через трое суток, разведгруппа вышла к своим, когда сил уже не оставалось. «Фронт имени Фарабундо Марти» отсек преследующий их отряд американских «котиков». Без Волопаса они, скорее всего, не вышли бы. Сейчас он подбирает себе спецов. Зачем? Об этом не было сказано ни слова.

– Да, не волнуйся ты так. У него приказ, подписанный всеми.

– Ты этот приказ видел?

– Нет.

– А уже сунул туда голову.

– Он мне и моим ребятам жизнь спас. Первое, что я сделал, это отказался. Я же его лично не знал, теперь только познакомились. Ты еще полгода в отпуске, мне сказали, что ненадолго, к Новому году вернемся.

– Не нравится мне это! Совсем не нравится.

– Ник, это – служба. За мной специально приезжали. Больше я никого не видел.

В этом Сергей ошибался: вместе с ним в Москву ехало еще четыре офицера КГБ и два пограничника. Два полных купе. Остаток февраля, весь март и начало апреля их гоняли на курсах как никогда. Ну, было сложнее, в Гайжюнае, в первые два месяца, но все равно не так интенсивно, как здесь. В конце апреля их соединили с еще тремя группами офицеров, среди которых были в основном киргизы, узбеки и таджики, но была поставлена задача проверить их подготовку и вынести вердикт на дальнейшее использование этих людей. Двое отбор не прошли. Затем все переоделись в общевойсковую форму, причем, ношенную. Им выдали командировочные удостоверения, и была поставлена задача отобрать в частях и соединениях двух среднеазиатских военных округов 600 человек-добровольцев. Отобранный личный состав командами направлять в Азад-Баш. И времени дали совсем мало. Самому Сергею приказали отбирать альпинистов и горных туристов, причем, единственному из всех, отдельно от остальных офицеров и прапорщиков. Все остальные тоже получили какие-то «индивидуальные» задания, но, кто кого отбирает, было засекречено. «Своих» тридцать человек Сергей скомплектовал в 111-м парашютно – десантном полку, причем, там было очень сложно отбирать людей: полк выводили из Средней Азии, и поговаривали, что его переформируют в бригаду и отправят в ГСВГ. А это – Германия, заграница! Пришлось малость раскрыть тайну, что он набирает людей тоже за границу. Но он и сам точно не знал: куда. Соседняя кадрированная дивизия, в/ч 77701, подкинула недостающий контингент. И в тот же день спецрейсом их вывезли в Чирчик, а там полигон, и все бегом, да по колючкам. После отсева, естественно, он был, осталось 485 человек рядового и сержантского состава. Командование над батальоном принял майор Холбаев, но в тот же день прилетели офицеры из Москвы, Сергею приказали переодеться в форму старшего сержанта ВДВ, выдали военный билет, но его удостоверение полетело вместе с ним в Баграм, где он, в составе группы солдат и офицеров 111-го парашютно-десантного полка и КГБ провел рекогносцировку местности. В том числе, на предмет вскрытия системы обороны объекта. Через Баграм, с Северного Кавказа прилетел Бояринов, и с ним 15 человек. Ночью Сергея разбудили, вновь приказали переодеться, теперь в форму Афганской армии, и на армейском грузовике они выехали в Кабул. Случилось это 4-го июля, в ночь на пятое. Всего их было 10 человек, жили они в здании русской школы, закрытой на ремонт. Днем большая часть людей занималась ремонтом школы, часть людей ездила по рынкам и магазинам, закупала необходимые для ремонта материалы, продукты, то есть, выглядела обычными работягами, со следами извести, раствора и прочих атрибутов строителей-шабашников. «Бригадиром» был сам Бояринов, который и раздавал задания на все поездки. Требовалось провести рекогносцировку и здесь, а городишко совсем не маленький, и объектов в нем была куча! Ремонт «затягивался», людей катастрофически не хватало. Затем прибыло еще 24 человека, тоже с курсов УОС, которые подключились к этой работе. Начиная с конца августа начало поступать вооружение. Спали урывками, составляли планы «объектов», рассчитывали маршруты движения, а это восточный город со своими «прибамбасами» В октябре удалось вырваться в командировку в Ленинград, откуда требовалось привезти кое-какие спецкомплектующие. Ввалился домой, загорелый до черноты, как будто прямо с пляжей Черноморского побережья. Сын, который научился ходить без него, сел на задницу и заревел. Ника бросилась на шею.

Чуть позже она сообщила о том, что им «заменили» загрузочный диск на «Эппле».

– И кто?

– А вот этого я не знаю.

– Это мог быть посланец единственного в мире человека, который знаком и с «Apple», и с тем, что у нас есть такой. Кому-нибудь говорила?

– Нет, через три дня диск вновь заменили.