Родитель дубль «N»! Снято!

– Зачем?

– На семена.

– Вот мне интересно, генерал, вы что: семи пядей во лбу? У меня на столе лежит отчет нашей академии, что канадские сорта зерна в наших условиях дают более низкие урожаи, чем селекцированные у нас.

– Совершенно согласен с ними, товарищ Сталин, но если их высадить озимыми в Северном Казахстане и на прилегающих территориях, то в июне будем с хлебом. Широта одинаковая, а сорта Канады – засухоустойчивые.

– Там инфраструктуры нет! Там нет людей, транспорта, элеваторов и тракторов!

– Зато Омск выпускает танки, которых на фронте сейчас даже слишком много. А само зерно – бесплатное. Все остальное – вахтовым методом и с привлечением труда военнопленных.

– Это – авантюра!

– Согласен! А есть другой выход?

Сталин молчал минут десять. Затем предложил вернуться к обсуждаемой теме: Лозанне. Приказал немедленно заняться изготовлением ракет из немецких комплектующих.

– И подготовьте все, что необходимо для успешного выполнения задания. – сказал он в конце довольно длинного монолога.

– Есть!

– Мы обсудим на ЦК…

– Товарищ Сталин! Я – военный, и подхожу к этому с военной точки зрения. Точно знаю, что там иной способ обработки почвы из-за «пыльных бурь», которые случились через 10 лет после начала освоения этой территории. Пока отношения совсем не ухудшились, необходимо послать туда наших ученых и председателей колхозов. Все остальное, увы, не входит в мою компетенцию. В Академии изучал Канаду, как вероятного противника, извините. Заинтересовался освоением степной части Канады.

– Понятно, товарищ «академик», зачет-то получили?

– «Отлично», товарищ Сталин. Я и диплом уже получил, так что ваше приказание выполнено: Академию имени Ворошилова я окончил с отличием и золотой медалью.

– Поздравляю! Стране нужны люди, успешно прошедшие войну и способные учиться. О ходе исполнения поставленной задачи докладывать ежедневно в 21.30. Но, не забывайте об основной программе.

– Есть! Разрешите идти?

– К этой работе подключится второе управление НКГБ, надеюсь, что вы найдете с ними общий язык. Вам, лично, я запрещаю принимать непосредственное участие в операции. Будете сопровождать меня на встрече глав Правительств Объединенных наций. И никаких разговоров, что ваши подчиненные без вас не справятся. Сделайте так, чтобы справились! Идите!

Глава 8. «Запрещаю принимать непосредственное участие»

«Он не понимает, что делает! Он же вяжет меня по рукам и по ногам!» – подумал я, хотя в голове у Петра были совсем другие мысли. Ну, как же! «Вождь» приблизил его к решению государственных задач. По Канаде, он действительно писал реферат, и, действительно, долго и нудно собирал данные в библиотеке по экономике этой страны, ища способ максимально «отравить» желание сопротивляться у противника. Именно хорошо организованное сельское хозяйство давало шанс канадцам получить, даже не по Ленд-лизу, а закупить большое количество вооружений, но, не спасало от вероятного голода северные, восточные и частично западные регионы страны. Там не было железнодорожных путей с направлением восток-запад, все пути уходили на юг. Так что, даже если кто поинтересуется, то такой реферат был. А вот как сделать так, чтобы не промахнуться, стреляя с довольно большого расстояния, и не раскрыть при этом самого себя? Этого он, скорее всего, не слишком понимает. Требуется солидная подготовка для таких пусков!

Само собой, пришлось взять все в свои руки. В первую очередь, испытания были перенесены на юг. Задействовано 6 самолетов ДРЛО и составлен радиолокационный «портрет» местности. Мы использовали самолеты «PB4Y-1R» 392-го ОСДРАП ВМФ, с дальностью 5000 километров, из Николаевского авиаузла. В районе Женевского озера Швейцария «граничила» не с Францией, как нарисовано на всех картах, а с Италией. Эти районы находились под итальянской оккупацией до 3-го сентября 1943 года, затем их сменили немцы, так как произошел известный переворот, и было подписано перемирие с Великобританией, США и СССР. Но мы успели выполнить шесть полетов туда в то время, когда по американским машинам там никто не стрелял. Экипажи использовали автоответчики, сделанные по образцу и подобию американских, снятых с подбитого «В-24» в Исландии. Мы наложили радиолокационную картинку на карту и смогли обозначить точку, которая нас интересовала. Расстояние, на которое можно было подойти – 6 километров, практически в упор, так что, никаких особых сложностей не возникало, о чем Петр и доложил Сталину. В ответ последовало то приказание, «о котором все время говорили большевики»! Увеличить до максимума производство как самолетов ГС-5, так и ракет обоих типов, разместив дополнительно заказ на еще трех заводах. Так как мы с Петром догадывались, что так и произойдет, то подготовили все для срочной передачи документации в Куйбышев и Саратов. Для производства двигателей нам передали половину Рыбинского завода. Вот только где столько жаропрочных сталей взять? Кое-какой запасец имелся, но это был «мизер».

Товарищи из 2-го Управления помочь мало чем могли: доступа на объект они не имели, и даже установить отражатели они не могли, или не хотели, кто их знает. Мы не имели данных: кто там работает, и из каких источников поступает эта информация. Наши говорили, что проявлять излишнее внимание к объекту нельзя, иначе противник сменит дислокацию. В этом отношении они действовали верно.

– Ну, сигнал о том, что все в сборе они дать сумеют?

– Мы сейчас отрабатываем этот вариант. – сказал начальник Второго управления, который так и не представился, старший майор по званию. Я его где-то видел на фотографиях, но кто это такой – не помнил. Да и вспоминать не хотел. Беда состояла в том, что решить задачу «Либерейторами» было невозможно: скорость у них маленькая и дальность не позволяла долго болтаться в воздухе. Крейсерская скорость его была всего 295 километров в час. Чтобы «добраться» до места ему требовалось 7 часов полета. Ни одна «тайная вечеря» так долго не длится! Ближайший аэродром, занятый союзниками, находился в 1175 километрах от Лозанны. Да и никто не даст нам им воспользоваться. Это будет слишком очевидно для всех. Сложить два и два смогут даже туповатые американцы. Так что, ничего не оставалось, кроме как форсировать до предела строительство нового самолета и двигателей для него. Ведь реально помешать немцам слиться в экстазе с американцами другим образом, мы не могли. Одно хорошо, англичане увязли в боях под Салерно, и не смогли прийти на помощь американцам, которых солидно потрепали немцы, несмотря на подавляющее превосходство в воздухе. Хотя союзники работали по глубоким тылам, где фактически и войск Вермахта не было. В общем, «партнеры по переговорам» пока выясняют отношения, делят первую скрипку. Хотя известно, что задействованы Вольф и Роммель. В бой пошла «кавалерия Джорджа Вашингтона». Они так Саддама завалили потом. У них это – основной маневр.

Первого ноября десять винто-турбовинтовых двигателей встало на огневые. 7-го ноября один из них благополучно сгорел, воспламенившись в районе подшипникового узла турбины низкого давления. Пришлось останавливать все и разбираться с этим узлом. Тут на заводе появляется Николай Николаевич, которому Петр сообщил о происшествии.

– Да понял я тебя, Петр, понял! Ты вот что, замени подшипники на восьми двигателях, и подавай их на сборку. 156 часов во взлетном режиме они отработали, без потери мощности. Норматив НКАП – 100 часов, с 10 % потерей. Как ты там говорил: идет война, и нам не до рекордов. Давай акт испытаний, я его подпишу. Начальник управления – я.

Отправили ему восемь двигателей, хотя на душе было очень неспокойно, пока слесари не нашли стружку в масляной магистрали сгоревшего двигателя. Запустили новые испытания. А десятого ноября первую машину вытащили из цеха на Центральный аэродром. А это же «проходной двор»! Плюс полоса короткая. Сделали две пробежки. Полковник Жданов, назначенный ведущим испытателем, за день до этого попал в госпиталь, умудрился столкнуться с грузовиком на своей машине. Поэтому Петр, проверив работу двигателей и сделав две пробежки, оторвал машину от земли, и через 17 минут приземлил ее в Чкаловском. В 02.12 10.11.43 года он доложил об этом Сталину. Тот был «уже в курсе». Кто-то успел доложить быстрее. С раннего утра пришлось отбивать буквально атаку деятелей НКАП и ЦАГИ, но в первый ангар их не пустили. В 11.30 приехал «Сам», и испытания перенесли в Крым во Фрайлебен. Американцы там бетон настелили, в данный момент все села в округе стоят пустыми, немцы постарались и ликвидировали остаток населения, которое пометили шестиконечной звездой. Да и погода лучше, чем в Москве в это время. Вторая машина, вместо того, чтобы уйти в ЦАГИ «на слом», прилетела туда через сутки. На перелете, а это 2000 километров, машина вела себя прекрасно. Без нагрузки ей хватило 900 метровой полосы на Центральном, чтобы, без подрыва, набрать взлетную скорость. Оторвалась легко и плавно. Тех, кто не летал на моделях, тем казалось, что машина слегка «подтормаживает»: реагирует на изменение положения ручки с опозданием. Да, вот такой вот у нее постоянно действующий автопилот. Немного необычно, особенно для тех, кто летает на истребителях. Но это – ракетоносец. Впрочем, бомбовые кассеты, с горизонтальной загрузкой, он тоже брать может. Всю номенклатуру до 5-титонных, включительно. Этих – четыре штуки, двадцать тонн. Это, кстати, самое неудобное для него оружие. Вряд ли он сможет бросать их по одной с малым запасом топлива. Система, пневматическая, на азоте, позволяющая быстро перекачать вытеснительным методом топливо для балластировки есть, но как себя поведет самолет в это время было неизвестно. Все это требовалось отработать до того, как он пойдет в серию. Впрочем, деньги выделены сразу на 19 машин: две девятки и для испытаний на прочность. Прицелы на первых машинах стоят американские N-9 с блоком «Р» – «Рубидий, то есть со связью с радиолокатором. Штатно будут стоять ОПБ-11Р и «Рубидий». Первые машины имели одну кормовую оборонительную установку. Но Поликарпов предусмотрел их семь, штатно будет три верхних и три нижних стрелка, всего 14 пушек Б-23. Планируем перейти на централизованное управление огнем, но ничего пока не готово.

Испытания шли успешно, в первую очередь отрабатывалась та задача, ради исполнения которой нас так подгоняли. Через неделю, в среду 17-го ноября, ушли в «автономку» на 14 часов полетного времени. Из Фрайлебена до Каннов, там пять кругов по 2200 км над морем, и домой, с четырьмя ракетами в бомболюке. Топливо позволяло выполнить еще четыре круга, но днем машину решили не показывать никому. Глаз там много! Дистанция до цели 340 километров при приближении к береговой линии, но наличие высоких гор не дает возможности «увидеть» серпик озера на локаторе, требуется подходить ближе, при этом снижать скорость и уменьшать шумность. Впрочем, при высотных полетах, шум до земли практически не доходит. Петр, несмотря на приказание Сталина, сам провел рекогносцировку и убедился, что машина вполне может безопасно подойти на «пистолетную» дистанцию и может долго барражировать над морем в ожидании команды с Земли. Двадцатого ноября обе машины поставили на перемоторивание. Первая, не самая сложная часть программы испытаний была выполнена. А на боевое задание лучше идти на «свежих движках», хотя их вторая партия на стендах крутит роторами уже полных 14 суток на полном режиме. Замечаний пока нет. Стрельбы ракетами выполнены, при сбросе ракеты самолет ведет себя… ну, так скажем, не совсем устойчиво. Пытаемся найти режим, уменьшающий возникающую раскачку. Я с ужасом думаю о предстоящих испытаниях на отказы! Решили их начать после исполнения задания. 25-го во Фрайлебене утром села третья машина, пришедшая в сопровождении двух звеньев ГС-5, о которой мы даже и не договаривались, затем неожиданно появился Сталин, да еще и не один! С ним Берия, Ворошилов и Молотов. Приехали на машинах от Весёлого, там полковая станция выгрузки. Более чем неожиданный визит, а главное: вовремя как! И связи с утра нет, хоть убейся! Кто и зачем прислал третью машину – непонятно. Позднее стало известно, что связь выключили по прямым указаниям Сталина и Берии. Вместе с Берией – тот самый начальник 2-го Управления. Здесь я и услышал его фамилию: Судоплатов. А я-то все никак не мог вспомнить её! Это стало известно, когда Сталин отозвал нас в сторонку и, вместе с Берия, начал выяснять: как и что.

– Две машины подготовлены, обоим заменили двигатели и облетали. Подготовлено восемь ракет, даже корпуса изготовлены из вторичного алюминия германского производства. Пришлось отменить противозенитный маневр в программах, металл менее прочный, чем мы используем. Расчетное время прибытия в точку залпа: 2 часа 32 минуты, плюс время на запуск, рулежку и тому подобное. Это если сигнал поступит неожиданно. Запланировано, что 27-го и 28-го все темное время суток одна из машин будет находиться над акваторией Средиземного моря. Это позволит сократить подлетное время до одного часа, максимум.

– Время встречи нами установлено: 27 ноября в 22.00, но туда должны подойти три группы переговорщиков, одновременно это не произойдет. Район взят под наблюдение, условную фразу передадут на волне Лозаннского радио. Радиостанция достаточно мощная. Вот условные фразы: эта – на атаку, эта – на отбой. Отбой пойдет только в том случае, если встреча отменена или сорвалась. Немцы прибудут через озеро вот с этого причала. Катер для них уже подошел, стоит у причала вторые сутки. – доложил Судоплатов.

– А что, сразу-то, не сказали? Нам катер топить удобнее, и у них переход займет где-то около получаса – часа, если это не глиссер какой-нибудь.

– Товарищ Судоплатов! Предусмотрите подачу сигнала сразу, как немцы сядут на катер. В этом случае ми будем атаковать законную военную цель, и не будем бить по территории нейтрального государства. Предусмотрите два сигнала для атаки: в первом случае – катер, во-втором – усадьба. – подал голос Сталин.

– А если катеров будет несколько? – задал вопрос Петр. Сталин на несколько секунд задумался.

– Нас интересует только катер, идущий к месту встречи. Если будет несколько катеров, идущих к этому месту, то топить всех. Принимайте командование, товарищ Судоплатов. Кто у вас заместитель, генерал? – спросил он у Петра.

– Полковник Жданов.

– Передайте ему, что он поступает в распоряжение товарища Судоплатова. На этом все, товарищ старший майор, Вы свободны. Работайте.

Продолжил он тогда, когда Судоплатов удалился.

– Где товарищ Поликарпов? Почему его не видно?

– Он в Саках, в грязелечебнице, товарищ Сталин. Будет к десяти часам, у нас вылет назначен на 11 часов.

– Принято решение показать самолет в Тегеране, Лондоне и в Соединенных Штатах, в воздухе и на земле, с тем, чтобы у англичан и американцев не возникло ощущения, что их действия останутся безнаказанными. Замеры расхода топлива Вами произведены? Какую дальность может показать этот самолет?

– 18–20 тысяч километров в зависимости от нагрузки. Но, мне бы не хотелось…

– Что Вам хочется – никакого значения не имеет, генерал. Не волнуйтесь, ракеты мы им не покажем. А вот полную загрузку бомб необходимо сфотографировать. И мы, втроем, нет, вчетвером, охотно попозируем рядом с этим «монстром».

– Бомбы мы еще не бросали…

– Идеальным вариантом было бы то обстоятельство, если бы их и бросать не пришлось. Дайте команду подвести к машине полную загрузку, точнее, все пять вариантов ее загрузки. Разделите их белыми лентами. От самых тяжелых до самых мелких. Видели, наверное, как бомбардировщики показывают на выставках. А затем грузите тридцать тонн самых мелких, для фотографии. И подходите на СКП, а то мы уже продрогли.

Их компания двинулась греться, ну, а Петр попал туда только через полчаса. Я все это время злобно матерился, хотя и понимал, что у Сталина больше не осталось козырей. Встреча немцев и англо-американцев пройдет до встречи глав Правительств, если мы ее сорвем и вывалим на всеобщее обозрение сверхдальний реактивный бомбер, к тому же с грузоподъемностью большей, чем вес «толстяка» или «малыша», и со скоростью, которую дать даже истребители не могут, это будет сильный ход, чтобы отсрочить переход союзников в другой лагерь. На СКП Петра проинструктировали что и как делать, предоставили план перелета. Садиться они должны были через полчаса после приземления «основной» группы самолетов делегации. Там два «Си-47» и восемь «ГГ-3срв». Команду на взлет им передадут, как только будет принято решение на перелет. Сталин и члены его делегации, в компании с Петром, снялись возле трех машин, попозировали у загруженного бомболюка. Сделали общую фотографию с членами экипажей и летчиками сопровождения. После этого уселись в автомобили и выехали к своему поезду.

Через полтора суток «01» борт выпустил одну ракету, а через час после этого пришел сигнал, что встреча не состоялась, немецкая делегация на встречу не прибыла. Цель поражена буквально в нескольких метрах от границы по середине озера. Хорошо попали, так как в том месте – самые большие глубины, около 300 метров. Никому ничего не досталось. Официальная версия: взрыв неустановленного взрывного устройства. Взрыватель стоял мгновенного действия, фугасный, 250 килограммов разнесли катер в щепки. Жаль, конечно, что Даллес остался жив, да и черт с ним! Заговор против Гитлера сорвался, Штатам было нечего предъявить, а Черчилля жадность погубила: он настоял на том, что высадка будет произведена в Средиземноморье, плюс настаивал на том, чтобы мы повлияли на Турцию, чтобы она объявила войну Германии. Сталин, на словах, обещал похлопотать, но турки так и остались нейтральными.

Глава 9. Тегеран-43, в составе делегации, на новой машине

Наш прилет был большим шоком для всех присутствующих. Петр догнал нашу делегацию еще у Манджиля. В отличии от них, наш перелет был высотным, а высоту для «ГС-5» Петр подобрал оптимальную, по дальности им не было нужно цеплять подвесные баки. Петр обнаружил самолеты делегации и их прикрытие, как только они вышли из-за хребта, когда группа находилась еще над Арменией. Связался с ведущим, им оказался, судя по позывному, сам Голованов. Тот приказал истребителям близко не подходить, держать дистанцию в два километра. Петру разрешил подойти ближе, но держаться выше на 1000 метров. Такой этажеркой, уже удерживая скорость по «Си-47», подошли к Тегерану, пока они садились, успели дать круг над городом, сразу обратив на себя внимание. Затем сели в новеньком аэропорту Мехрабат. Заходили от речки, с запада-северо-запада. Слева-спереди – высочайший вулкан Азии, покрытый вечными снегами: Девовенд. Выглядит красиво, если не взлетать на восток и не разворачиваться на север. Город большой, но с очень узкими улочками. В первый же день произошла попытка покушения на Президента США. Если говорить более точно, то не на самого него, а на «подставную машину», которая направлялась в сторону посольства. Неизвестные люди блокировали дорогу гужевой повозкой и попытались приблизиться к охраняемой машине. Инцидент закончился перестрелкой. Дело заключалось в том, что советское и английское посольства в Тегеране находились рядом, через улицу, точнее, переулок. Забор в забор. А американское располагалось в 1,5 километрах от обоих площадок. Именно площадок! «Восток – дело тонкое, Петруха»! Наше посольство занимало, и занимает, целый квартал, огорожено со всех сторон и охраняется днем и ночью со времен гибели Грибоедова. По занимаемой территории оно самое большое в Тегеране: 108 тысяч квадратных метров. Страна у нас большая, и граничим мы с Персией давно, и на большом протяжении. Еще в царские времена, это место было выкуплено у местного шаха. Англичане появились тут позднее, они через Индию сюда добирались, у них участок в четыре-пять раз меньше. Они, вообще, прижимистые. Здания так же окружены сплошной стеной и вышками с пулеметами. В отличие от англичан, наше посольство оказалось менее забитым людьми, и Президенту США были выделены хорошие апартаменты, своя кухня и тому подобное. Для того, чтобы покушение, которое очень легко было организовать на этих узких улочках, не состоялось, Рузвельт принял приглашение Сталина разместиться у нас в Посольстве. К большому неудовольствию англичан! Дескать, нарушил единство западных Объединенных наций.

Но все это было позже! В момент «покушения» Президент и Премьер-министр находились в воздухе! Сталин сказал, что на этой машине он уже летал, и даже показал свою фотографию в правом кресле (фотомонтаж! в воздух он не поднимался, но сделано было два снимка с камеры, закрепленной в одном месте, одна в воздухе с пустым креслом, а вторая на земле. Кое-что в рекламе Сталин хорошо понимал!). Вопрос о том, как разместить Рузвельта рассматривался еще в Крыму. У нас в бомболюк вел люк из переходного герметического перехода. Сделан он специально, чтобы иметь возможность обслуживать подвешенные ракеты. Сам бомболюк был, по моему настоянию, герметизирован, вообще-то для перевозки атомных бомб, которых у нас еще не было, но зачем терять время и переделывать потом самолет, если и так ясно, что не любая техника любит морозы в минус 50–70 градусов за бортом. Тем более такая привередливая, как ракеты и бомбы с «умной начинкой». После того, как Сталин показал себя в кабине, оба лидера загорелись посидеть в «супер-самолете русских». Для вида замерили кресло-каталку Президента (хотя ее размер наши «специалисты» откуда-то знали до того). Петр раскрыл бомболюк, а бортинженер Кудрявцев поднял гермолюк. Два дюжих морских пехотинца достали из машины охраны специальные веревки, которые у них, заметьте, были! Сверху у нас стояла электролебедка, с помощью которой Президента подняли в переходной отсек, и прикатили в пилотскую кабину. Черчиллю пришлось забираться туда как всем, по трапу. Рузвельта один из моряков перенес руками в правую «чашку», кресло осталось за кабиной. Черчилль занял место бортинженера. Попросили запустить двигатели, а потом пристали, как «банные листы» или дети: «Дяденька! Прокати!».

Согласовали вопрос со Сталиным, тот не возражал. Пришлось Черчиллю занимать место стрелка-бомбардира, то есть спускаться вниз и проходить в остекленный штурманский кокпит, а Рузвельт остался за второго пилота, потому что Петру одному эту громадину не поднять. Бортинженер на взлете – лицо крайне необходимое. Взлетели, набрали 2500 метров и скорость 950 километров в час. Сделали круг, показав им Каспийское море и 5604-метровый вулкан, и сели. Все, что требовалось, чтобы получить приглашение в Соединенные Штаты и в Великобританию, чего мы собственно и добивались! Реклама – двигатель торговли! Еще в воздухе Рузвельт по СПУ спросил меня о дальности. Так как вопрос был заранее согласован со Сталиным, то я ответил, а вот про скорость сказал, что машина новая, и испытаний на полную скорость еще не проходила. По плану через месяц будем знать.