Восставший

–Мне надо бежать к родным

–А вот этого делать не надо! – Выкрикнул Виктор, схватив Антона за руку.

–Что такое? Почему?

–Если тебе действительно кажется хорошей идеей вернуться к семье спустя две недели после своей смерти, то рискну предположить, что причина твоей смерти была в том, что ты, по своей глупости, упал, запнувшись одной ногой об другую, или подавился своей же слюной… Ты умер! Не забыл? Так оно для всех и должно оставаться. Лучше послушай мой совет, и помоги копать.

Вдвоем они быстро закончили работу, несмотря на то, что копали руками. Розовеющее небо возвещало наступление утра. Антон и Виктор поспешили в сторону подземного перехода.

Когда они уже почти спускались под землю, солнце запустило первые лучи в небо прогоняя последнего свидетеля страшного преступления –луну. Они нырнули вниз по лестнице. Спотыкаясь летя вниз, и едва не умерши от смертельного касания солнечного света они с грохотом упали на пол и эхо разнесло отголоски стыдливого падения, в виде беспомощного кряхтения по всему переходу. Виктор поднялся, подошел к стене, и достал оттуда две картонки. Одну положил под себя, а вторую дал Антону.

–Сегодня можешь переждать день в моем переходе, но завтра тебе придется подыскать другое укрытие.

–Хорошо

–Ничего хорошего в этом нет. Нам нельзя держаться так близко друг к другу. – не скрывая раздражения выкинул Виктор –Но да ладно, делать нечего… Вижу у тебя много вопросов касательно сегодняшней ночи. Я сам конечно знаю едва-ли не меньше тебя, но давай, спрашивай.

–Для начала – кто мы такие, вернее, кем стали?

–Ну-у-с, сложный вопрос. Как минимум мертвецами. Не людьми, точно. Ты уже мог заметить – мы с тобой слабо похожи на людей, потому что мы и не люди собственно, скорее животные. Ты спросишь почему, а я тебе отвечу – потому что теперь мы только и делаем что сидим днем в норах, а ночью питаемся всякой падалью.

–Как-то не жизнеутверждающе, если быть откровенным.

–Ну, почему же? Ты больше бы хотел чего – стать помойной крысой, это если из ближайших аналогий, или сгинуть в небытии? Для кого-то это хорошая альтернатива смерти.

–Для кого-то, это для тебя?

–Нет.

–А почему я обратился?

– А почему Я обратился?! Никто не знает. Как-то само… Мы просто встаем и все… Ладно, я немного слукавил – я не знаю почему это происходит. Да мне и не интересно на самом деле. Спроси умника, если хочешь знать. Но я уверен, что везде тебе ответят примерно то же самое.

–Разве тебе никогда не было интересно почему судьба распорядилась так, а не иначе? Верней… в голове не укладывается. Смерть есть смерть. А тут оказывается эта самая судьба, если можно так сказать, вдруг поднимает тебя из могилы. Для чего?

–Не имеет никакой разницы каким образом тебя мотает судьба. Тут важно, как ты на это отреагируешь. Ты можешь ей подчиниться, а можешь сопротивляться. Я вот всю жизнь просто плыл по течению хоть и не желая подчиняться, но и без сил бороться. А потом я просто встал из могилы. Думаю, в этом и есть моя судьба. И если бы я сейчас узнал почему я вдруг ожил – ничего бы не изменилось. Все уже предопределено в моей жизни, а лишняя информация, это только повод для волнения.

–Говоря о судьбе я имел ввиду стечение жизненных обстоятельств, а не конкретную силу. Даже не знаю, что я мог сделать не так, что оказался здесь.

–А вот я фаталист. Что бы я не делал, и что бы не знал, я бы все равно оказался здесь. Так зачем мне знать, кто мы такие? Что бы это изменило? Да ничего. Может я нечто столь ужасное, что, узнав правду, я бы слетел с катушек.

–Опять же, звучит не очень жизнеутверждающе.

–А ты оптимист что ли? Почему это должно звучать жизнеутверждающе? Мы с тобой умерли. Не осталось ничего от нашей прежней жизни, ни друзей, ни врагов, ни родных, ни близких. Все эмоции, которые ты теперь будешь испытывать, это чувство опасности, голода, и вины… больше всего, наверное, вины… И все это происходит с тобой просто потому что. Так судьба за тебя решила. Вот и заполни этот стакан наполовину, раз такой умный.

Договорив предложение Виктор уставил взор на трещину между керамо-гранитными плитами в стене, словно выискивая что-то абстрактное и неуловимое в зазорах между осколками. Он сверлил их тяжелым взглядом, не обращая более внимания ни на что. Антон же в этот момент стоял вплотную к Виктору и случайно заметил, что его глаза слегка намокли. Предположив, что тема, на которую вышел разговор являлась слишком личной Антон попытался ее сменить.

–А что за история с пауками?

Виктор несколько секунд не отвечал, словно не услышал. Антон уже хотел было переспросить, но Виктор его опередил.

– Какими пауками?

–Ну, паук, змея, и кто там еще?

–А, ''паук'', ''змея'', ''бык''… В общем, да. Когда-то мы все были сами по себе и проживали не очень-то долгую жизнь, что иронично, если подумать. Затем самые опытные и старшие из нас…

–Вот, кстати, когда ты говоришь "нас"… кого ты имеешь ввиду? Как мы зовемся и сколько таких "нас" таких вообще?

– Кто как себя зовет. Мертвецы, вампиры, зомби, упыри… да много как еще. Лично я за свою жизнь видел около пятидесяти в городе. Не перебивай меня…– Виктору потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, о чем он говорил минуту назад. – Так вот, самые старшие и опытные из нас смекнули, что таким макаром, при таком количестве случайных факторов жизни им не удастся существовать вечно, и создали объединение паука, насколько я помню, в тысяча девятьсот девяносто пятом году и существуют поныне. Но не сильно обнадеживайся формулировкой ''самые старшие и опытные", ибо всем из них не более ста лет. О более старших упырях, скажем ста пятидесяти – двухсот лет, я никогда вообще не слышал. Да и занимаются они только тем, что предоставляют крышу и питание нуждающимся. За определенную плату, разумеется. Найти такие места можно по характерным изображениям паука, смотрящего жвалами вниз. Редкостные пижоны и бюрократы. И польза от них на мой взгляд тоже нулевая. Я говорил уже?

–А где их найти?

–А я не знаю. Я, если ты еще не заметил, ничего, ни о каких других упырях, не знаю. Совсем. Не хочу знать ни их, ни о них.

–А как появились остальные общества?

– В противовес. Не все были согласны с правилами паука. В правила входили, первое– не питаться людьми среднего достатка и выше, второе – не общаться с живыми ни при каких обстоятельствах, если в дальнейшем ты не планируешь его убить, и не оставлять следов. Третье, и самое главное – не выдавать себя, расположение убежищ и количество…м-м-м… нас, живым. Если с третьим были согласны все, то вот с первым и вторым вышло много неувязок. Одни цеплялись за остатки своей человеческой жизни, либо просто хотели поговорить с теми, кто не являлся уродливым озлобленным людоедом. Так от паука откололась змея. Другие хотели полностью отдать себя новой жизни, во всех ее жутких полутонах. Раз уж тебе довелось отведать человечины ты можешь помнить, как воспоминания того сторожа передались тебе. Ни ты один такой. Многие страдают тем же. Так, о чем я? … Ах да, не все хотели мириться с тем что будут проживать раз за разом нелегкую жизнь бомжей, проституток и прочих люмпенов, поэтому от паука затем откололся бык.

–А почему нельзя питаться людьми среднего достатка?

–Кошмар. Ты точно не детсадовец? Да потому что их искать будут серьезнее. Очевидно же, что закон един не для всех, и жизнь бульварной профурсетки не стоит времени и сил жандармерии, и поймают ее убийцу, в данном случае тебя, если ты сам придешь с ее отрубленной головой и положишь ее прямо к ним на стол, и то – не факт. Но вот пропади какой-нибудь уважаемый член общества, у которого не дай бог еще связи с полисменами – это сразу другое дело. Был один такой лет десять назад – поселился в подвале дома в металлургическом районе и повадился питаться жильцами только строго определенного кроя и без характерного хмельного запаха бедноты, ну так сразу вокруг этой местности поставили патрули и усиленную охрану. Поэтому для сохранности тайны он был убит теми, кого еще вчера называл друзьями. Может ты даже помнишь эту историю. Из всех щелей гудела как никак.

– Да, помню. Я тогда еще жил неподалеку. Меня из-за этих убийств полгода не выпускали на улицу. Так это был он – тот самый "рюшечный маньяк", которого так и не нашли? Тогда и правда, было много шумихи. Я как-то не подумал об этом.

–Да тут и не надо думать, все уже давно продумали за тебя, от тебя сейчас только требуется слушать. Если ты конечно не захочешь пойти на вольные хлеба, как я. Если что, это шутка. Пойдешь на это – жизнь твоя будет нелегкой. Не смотри что я весь такой оптимистичный и жизнерадостный… хе-хе – самому аж смешно стало – просто я нашел себе удобную кормушку.

– Какую?

– Бомжи с одного района. Они прекрасно знают кто я такой. Скрывать это с моим лицом долго не удается, как правило. Это одна из тех причин почему мне не совсем подходит образ жизни паучьих. А история знакомства с ними такова:

Когда-то у меня был приятель среди них – жил около моего дома, еще до превращения. Ну я, то хлебушка ему подкину, то денег дам немножко, вот и заобщались по чуть-чуть. Ну и когда случилась у меня эта напасть я пошел к нему. Сначала я как-то пытался скрыть это все, но он быстро начал догадываться, что что-то не так… даже не знаю почему… хех – пришлось рассказать ему всю правду. Надо было, конечно, видеть его лицо в этот момент – словами не описать, жестами не изобразить. Но спустя некоторое время он пришел в себя, и мы поговорили как настоящие жентельмены. В итоге мы договорились о взаимной услуге – я охраняю его и его друзей от всякой сволочи, типа буйных подростков, или пьяного быдла, они же дают мне тела умирающих товарищей, дабы я прекратил их страдания и заодно похоронил по-человечески. Немногим знаешь ли нравится то, что, когда находят тело бездомного, его тут же отдают на растерзание студентам медикам, или маринуют как огурцы и выставляют в том же университете. Вот так и зажил. Большую часть времени я провожу на Теплотехе, а когда кто-нибудь умирает, то несу его ночью на кладбище и провожу день в этом переходе.

–Получается сегодня тоже…?

–Ага. Тимохой звали – нормальный парень был. Представляешь, поехал в командировку на месяц, а когда вернулся ни жены, ни детей, ни квартиры, а потом еще и ограбили, а в портфеле были документы. Все! Если ты без бумажки, то ты уже никто в нашем обществе – мусор, дрянь. Ну, не в нашем мире, а в их. Да и в нашем не сладко жить.

–И ты его?

–Убил его и съел. Стыдно, конечно, но диета уж такая, что поделать.

–А почему ты тогда не похож, ну знаешь… на человека?

–У каждого этот вопрос строго индивидуален. Ты вот переживаешь чужие воспоминания, а я не могу принимать прежний вид, если он у меня вообще был. Даже не знаю, что хуже, твое проклятие, или мое.

–Любопытно.

–Да ты я погляжу больно любопытный. Дальше больше, но я немного устал от твоих расспросов. Если вкратце, то потом объявилось это общество паука со своими правилами. Мне они только мешали – мой быт к этому моменту был давно налажен, и рушить его ради мнимой безопасности я не стал, и посмотри на меня – тридцать лет уже живу, почти… ну, как живу… ты меня понял, короче говоря.