Битвы далекого севера

– Всем известно русское упорство, – угрюмо сказал баронет. – Если они решили не сдаваться, значит, не сдадутся. А вы, сэр, решили помочь компании Гудзонова залива. И в итоге сейчас может пострадать британский флот.

Такого разговора Прайс не выдержал. Он и так еле успокоился после осмотра русских укреплений, а сейчас тревога вновь начала разрывать его душу. Вернувшись к себе на «Президент», он, с улыбкой на лице прошёл в свою каюту на корме, помолился, вытащил пистолет из ящика, зарядил и выстрелил себе в сердце.

Узнав об этом, французский адмирал де Пуант собрал командиров всех кораблей у себя, чтобы решить, что делать дальше. Сам он подумывал поднять паруса и уйти отсюда подальше. Гибель командующего эскадрой в самом начале компании – это очень плохая примета. Хорошо, что русские не знают про это. Иначе бы они ободрились, и возможно, даже сами бы напали на английские и французские фрегаты.

На заседании в просторной адмиральской каюте на «Ля Форте» сидели хмурые капитаны фрегатов. Они сами и их экипажи были готовы уже сегодня атаковать Петропавловск. Но смерть адмирала Прайса разрушила эти планы. Командование над эскадрой перешло к де Пуанту.

– Наш адмирал, хоть и любил пускать пыль в глаза, но мог и решиться на какой-нибудь поступок, – говорил перед заседанием Ричард Барридж, капитан «Президента», сэру Николсону, его коллеге с фрегата «Пик». – А этот старикашка-француз вряд ли сможет что-нибудь сделать. Как бы он вообще не убежал отсюда.

Начало заседания подтвердило слова Барриджа. Адмирал де Пуант был явно испуган той ответственностью, которая свалилась на него в виде командования объединённой эскадрой.

– Господа, – он, слабо улыбаясь, оглядел сурово молчащих капитанов. – Мы столкнулись с неожиданными трудностями, город Петропавловск оказался слишком силён.

Командир «Ля Форта» капитан второго ранга де Миньяк вздохнул и поднял голову, принявшись разглядывать потолок каюты.

– Да, да, господа, – заторопился де Пуант. – Даже сам великий адмирал Нельсон оказался бессилен всего перед двумя пушками, защищавшими Геную. А здесь, в Авачинской бухте, мы видим, что пушек гораздо больше по количеству, и по калибру.

Он захихикал, как бы приглашая всех оценить его шутку. Но командиры фрегатов молчали. Они начинали свою военную карьеру, не как де Пуант, пажом императрицы, а в боях и сражениях. И сейчас капитаны знали одно, что убегать с Камчатки, значит покрыть свои боевые знамёна несмываемым позором.

Англичане угрюмо молчали. Капитан брига «Облигадо» де Розенкоа и его коллега с фрегата «Эвридика» де Ла Грандьер переглянулись и чуть не в голос заявили, что примут любое решение адмирала. Де Миньяк кивнул и снова уставился в потолок.

Адмирал де Пуант потёр руки и весело посмотрел на британских союзников. Капитан парохода Эдвард Маршалл усмехнулся, Барридж искоса глянул на Николсона. Командир «Пика», сейчас, после смерти Прайса, возглавивший британские суда, встал и одёрнул мундир.

– Предлагаю атаковать русских, – просто сказал он. Пять капитанов военных кораблей довольно улыбнулись, и только адмирал понурил голову.

– Хорошо, – слабым голосом произнёс он. – Будем готовить диспозицию.

Ничего этого не знали в штабе русской обороны, и принимали нерешительность врага за тайное приготовление к нападению.

– Что-то задумали союзники, – говорил Василий Степанович Завойко, обедая на берегу бухты. Здесь, в бывшей купальне, сейчас собирались офицеры петропавловской обороны.

– Хитрят они, – согласился с ним Изылметьев. Командир «Авроры» сегодня спустился на берег. Размять ноги, как говорил он.

Жора сидел рядом с отцом и хлебал всё тоже варево из лосося. Рыбы было полно, а вот весь скот отогнали подальше, и сейчас из мяса была только солонина, но её пока решили не употреблять. Надо поберечь деликатес.

Мальчик третий день ходил с отцом по батареям, больше всего ему нравилось бывать на Кошечной, у Максутова Дмитрия. Брат его, Александр, командовал Перешеечной батареей. Там было скучновато, и не видно вражеских кораблей.

Сейчас офицеры обсуждали захват англичанами старого парусника в бухте. Он вёз кирпичи для строительства пожарной каланчи.

Особенно досадовал подпоручик Губарев, полицмейстер Петропавловска-на-Камчатке.

– Вот паразиты! – ругался он. Ему даже ложка в рот не лезла. Он рассчитывал, что уже до зимы построит эту каланчу, а тут на тебе! Самое обидное, что захват парусника произошёл прямо на его глазах.

– Ограбили среди бела дня! – не мог успокоиться Губарев. – Вот тебе и сэры, вот тебе и мусью! Кирпичи-то им зачем понадобились?

После обеда Жора спросил у папы, когда же нападут союзники, он уже соскучился по братьям и сёстрам. И если войны не будет, то, может быть, им пора уже вернуться?

– Думаю, завтра они атакуют, – Василий Степанович погладил сына по макушке. – И главный удар будет по Кошечной батарее твоего друга Дмитрия Максутова.

Атака «осиного гнезда»

Шесть чёрных кораблей четвёртый день маячили в Авачинской бухте. Около семи утра над пароходом «Вираго» поднялся дым.

– Пары разводят, – командир Кошечной батареи лейтенант Дмитрий Максутов прищурился. – Наконец-то решились на штурм господа англичане.