Дворянин. Книга 1. Часть 1

Как я пробивался на приём в такой солидный и огромный дом и сколько ждал, это отдельная песня. И пустили меня только потому, что я показал паспорт на имя Мальцева Дмитрия Ивановича. Вот такое необычное совпадение и счастливое в этот раз для меня.

– Если вы молодой человек добивались встречи, чтобы уверить меня в нашем родстве… То можете не трудиться – такими словами встретил меня хозяин дома. Сам с хорошей такой лысиной на макушке головы, холёным худощавым лицом и с чуть-чуть раскосыми глазами. Одетый в отличный костюм, светлую рубашку и шейный платок с заколкой. Небрежно развалился в кресле и явно показывает своё презрение ко мне.

– Нет. В родственники я к вам набиваться не приехал – чуть усмехнулся я. Сесть мне так никто и не предложил.

– Так что вам угодно сударь? – и потёр подбородок правой рукой, на которой сверкнуло пару перстней с камнями.

– Всего лишь помочь наладить… производство оконного стекла – буду нормально говорить, как я привык. Пусть сами своё с шипят, тоже мне, гуси-лебеди. Раз решил быть слоном или медведем, вот и буду начинать.

– Неожиданно – произнёс хозяин, и поза его чуть изменилась. Слуга в ливрее за моей спиной перестал, наверно, и дышать.

– А какие размеры? – Мальцев переместил указательный и средний пальцы с подбородка на висок.

– А какие вам надо? Но пока из-за несовершенства производства…. Я бы большие стёкла делать не стал бы – выговариваю медленно с расстановкой акцентов и пожимаю плечами.

– Неожиданно. А вы молодой человек не обманываете? И что же вы за это хотите? – после небольшого раздумья изменилась и речь хозяина дома на более уважительное.

– Денег хочу. А дворянину не пристало пятнать себя лжой, да ещё в таких серьёзных делах – усмехаюсь я.

– А если это не секрет, на что вы хотите потратить свои деньги? – Похоже, хозяина стал забавлять наш разговор. Или всё же в нём купец проснулся, или веселится? Ничего, сейчас я его удивлю.

– Хочу наладить выпуск сабель, ножей и пистолей. В общем, заняться оружием – и наклоняю голову и поднимаю брови.

Теперь уже брови хозяина дома поползли вверх от такого моего ответа.

– М…и… вы знаете, из чего состоит стекло? – немного подумав и приняв спокойно-вальяжную позу, спрашивает Иван Акимович.

– Песок, сода, известь, мел, полевой шпат и доломит – даю спокойный ответ, как будто для меня это раз плюнуть.

– Удивили – немного подумал и продолжил – вы, где остановились?

– Только что приехал из Тулы – отвечаю.

– Тогда я приглашаю такого интересного молодого человека погостить у меня. Мне нужно время подумать – перешёл на деловой тон хозяин и тоже убрал с разговора «с».

После слуга проводил меня в комнату для гостей и предупредил, что ужин будет только вечером. Зато удивил его я. Затребовал помыться тёплой водой. Комната оказалась самой лучшей, из тех, что я тут до этого видел. Высокие стены, оклеенные светло-красным материалом с золотистыми цветами. Небольшое окно с разнокалиберными и разной мутности стёклышками. Витражи какие-то, а не оконное стекло подумал я. Большая кровать с ночным медным горшком. Стол. Две пародии на привычные для меня кресла, но уже по конструкции и не стулья. На столе светильник для трёх крупных свечей, но имелась только одна свеча посередине. Графин с водой и стакан-бокал. Ну, а на довесок – двери с двух сторон комнаты.

Примерно через час ввалились два бородатых мужика. Один тащил деревянную лоханку или корыто. Второй, ведро с водой литров на пятнадцать. Возможно и больше. За ними девушка лет двадцати в богатом, но крестьянском наряде. Несла простыню, длинную рубашку и бутылочки с настойками. Я так обрадовался, что почти тут же вытолкал всех их из комнаты. С удовольствием залез в лоханку с водой. Не ванна, конечно, но я и этому был безмятежно рад. Вытерся льняной простыней, плохо впитывающей воду. Потом надел длинную рубашку до щиколоток.

– А тапочек почему-то мне не дали? Хотя, может это и хорошо, с такой-то санитарией – пробурчал себе под нос и пошлёпал босыми ногами до двери. Девушка стояла за дверью и ждала.

– Как тебя зовут? – обратился к ней.

– Дуня, барин – слегка поклонилась девица.

– Вот что Дуня-Дуняша. Зови мужиков, пусть лохань заберут – и тут же развернулся и пошёл к кровати.

Стоило мне только лечь, как глаза сами собой и закрылись. Следующие два дня я провёл, в основном, гуляя во дворе большого и несуразного особняка. Старался обращать больше внимание на жизнь окружающих. Еду мне в комнату приносила Дуняша. Другие обязанности выполнял кряжистый слуга Фёдор из бывших солдат. На третий день, когда я уже весь извёлся, меня позвал Иван Акимович. Встретил он меня всё так же. Сам как будто только с официального приёма в иностранном посольстве. Всё же он больше аристократ, чем купец, подумал я. На этот раз предложил сесть на венский стул с полосатой обивкой подушки и спинки.

– Я обдумал Ваше неожиданное предложение, и оно меня…несколько заинтересовало. Так сколько вы хотите за это? – и уставился на меня.

– Две тысячи серебром – отвечаю спокойно.

– Это слишком…слишком много молодой человек – пренебрежение опять появилось с в его словах.

Ну, к этому я был готов.

– Я готов немного снизить цену. А вы поможете мне с получением разрешение на хранение и производство сабель, ножей и ручного огнестрельного оружия. Возможно, и некоторых других разрешений на производство – делаю встречное предложение.

В результате долгого разговора, переходя на технические детали, мы пришли к согласию. Мне пришлось в общих чертах рассказать о производстве. А куда деваться? Выхода у меня всё равно уже никакого и не осталось. Единственное, что не рассказал, как правильно делать флоат-ванну. Удивил знанием метрической системы, известной Мальцеву. Наконец, договорились. Я помогаю наладить производство оконного стекла с полной сохранением тайны. За это время получаю зарплату в 200 рублей ассигнациями в месяц и не меньше. Вот тут я уже упёрся на цену своих услуг. Мальцев тоже понял, что какой-то козырь по производству стекла остался и у меня. Я же объяснил, что придётся часть вещей заказывать за свой счёт, что так будет удобней и быстрее. Не буду же я за каждой мелочью бегать к нему или к его доверенному лицу.

– Я же дворянин…и не собираюсь отчитываться за каждую копейку по пустякам – высказался я, добавляя холода в голосе.

Решили всё производство организовать в Гусь-Мальцевском. Там с охраной лучше и приезжих почти нет. По окончанию первой плавки я получаю тысячу рублей серебром и бумаги на разрешения производства и хранения холодного и ручного огнестрельного оружия.

– А откуда у вас такие знания, Дмитрий Иванович? – вкрадчиво спрашивает меня собеседник – они явно не соответствуют такому молодому человеку. Да и не видно, что бы вы учились за границей.

Сейчас, даже просто грамотных людей, особенно в России очень мало, а технически грамотных вообще единицы. Так что понять интерес Мальцева ко мне можно.

– Я надеюсь, что вы никому не расскажете? – и внимательно посмотрел на хозяина дома. Увидев его кивок головой, продолжил. – Мне стал сниться Ангел. Мы с ним много и долго разговариваем на разные темы. Только очень тяжело. Он говорит на каком-то малопонятном русском…А я не совсем всё и понимаю. Мне кажется, когда я с ним рядом, то проходит неделя, а может и больше. А когда я просыпаюсь, всего только одна ночь и прошла – собеседник слушает с широко открытыми глазами. Я продолжаю дальше – иногда он подсказывает и учит, что я должен делать. Вот обратиться к вам, например. Но многое я потом забываю – а вот пусть и думает. Спиритизм в это время в моде, как-никак. А так мне легче всего объяснить все свои познания, плюс дополнительная страховка и мне. Всё же деньги на кону немалые. – А часто Ангел и смеётся над нами.

– А это… точно Ангел? – немного опешил от моих слов Мальцев. – А смеётся-то над чем?

– Ну, а зачем нечистому мне помогать? А смеётся, ну…над Ъ в конце слов – опять обескураживаю собеседника.

– А чем ему Ъ не нравится? – не понимает Мальцев. Но, похоже, что именно этот ответ его больше всего убедил, что я действительно общаюсь с Ангелом.

– Я это совсем не понял. Он сказал так: будет много инфо…мации, будут мини. ми-ни. зировать. Так, по-моему – произношу сознательно медленно, как будто пытаюсь правильно вспомнить слова ангела.

– Чудно-о…Хорошо. Завтра придёт стряпчий, и всё оформим. Поедете в Людиново. Там сделаете ваши ролики, ванны и остальное. Оттуда в Гусь-Мальцевский. И я вас, Дмитрий Иванович, очень попрошу, молчите и не рассказывайте о снах. Особенно об Ангеле – немного отошёл от услышанного хозяин дома, перейдя на обычный язык. Понимаю, прибыли светят не шуточные в случае нашего успеха.

Ну вот, опять я на «тарантайке» трясусь, но уже в сторону от Москвы. Карету предоставил Мальцев. В ней со мной едет Новак Анджей Радомирович. Доверенное лицо купца. Больше похожий на запорожского казака, чем на шляхтича. Такой себе тридцатипятилетний степенный пан. На козлах рядом с кучером – Фёдор. То ли мой слуга, то ли охранник и соглядай в одном лице. Немногословный кряжистый малый с простоватым лицом, но недюжинной силы. В этом я уже успел убедиться. Явно знаком с оружием и не понаслышке. Двадцатипятилетний вдовец. Его жена умерла при родах. Увы, здесь это не редкость. Это мне поведал Новак, под большим секретом. Ну чтобы я насчёт баб чего-нибудь такого Федору не ляпнул.

Пока доехали, я всю себе задницу отбил. Хоть и были подушки везде, но меня и мою попу они не спасли. Нет, надо с этим что-то делать. Если нормальный завод, то надо поставить и нормальные рессоры. А то до Гусь-Мальцево или Гусь-Мальцевского я точно не доеду.

Вот почему так, что все наши властьимущие совсем не заботятся о тех, кто им эти богатства и создаёт? Кроме завода, дома управляющего и церкви, на всё остальное без слёз, смотреть в Людиново было нельзя. Деревня расположилась на берегу водохранилища для завода. Осталось только вздохнуть и оставить свои мысли при себе. А-то ещё не поймут и запишут в какие-нибудь революционеры. Или в декабристы? Оно мне надо? Крепостное право на дворе, как-никак.

Дом управляющего Борисова Степана Евграфовича, стоящий немного в стороне, мне тоже не приглянулся. Какая-то несуразная полутораэтажная большая изба с низкими потолками. Радомировича тут знали хорошо, видать бывал здесь и не один раз. Так что встреча затянулась надолго. Баня, топленная по-чёрному, потом застолье, разговоры и сплетни про Москву и остальное.

Я же, сославшись на усталость, пошёл спать. Как же уснёшь тут? Пришлось делать революцию в отдельно взятой кровати. Убрал громаднейшую перину и кучу подушек на пол. Чай не зима не замёрзну, и только потом завалился спать.

Вставать пришлось ни свет ни заря. Чёртовы петухи, раскукарекались, как ненормальные. Вернее – это они нормальные, а вот я в такую рань вставать не привык. Умывание, опять проблема, чёрт их всех возьми. Пришлось из ведра у колодца…и без мыла. Так точно какую-нибудь гадость подцепишь. И, главное, не заметишь как.

После скромного завтрака пошли на завод. Сначала посмотрел, что тут и как. Действительность оказалась чуть лучше, чем думал. Тут уже даже рельсы делали для Николаевской дороги Санкт-Петербург – Москва. Не так, как я привык, но тем не менее. Слишком много ручного труда на каждой фазе. Если бы крепостные были бы наёмными рабочими, рельсы вышли бы точно золотыми. А так, все мастера и рабочие были крепостными и приписаны к заводу. Даже сам управляющий Борисов. Сами рельсы предварительно уже катали. Но у меня больше сложилось впечатление, что их больше отковали из чугуна. Но не совсем из чистого чугуна, а с железом. В общем, какой-то сплав. Поэтому и в народе потом дорога получила название – чугунка. А вот форма уже «современная» или почти такая. Не помню я это точно. Но, по-моему, должна быть другая? Или нет? Вообще запутался с этим окончательно. Махнул на это дело рукой и пошёл заниматься своими делами.

Собрание с мастерами началось с казуса. Я, оказывается, не знаю русских мер длины и веса, которые сейчас используются.

– Значит так. Будем делать, как во Франции. Переходим сейчас на их меры. Тем более вес не сильно критичен, в отличие от размеров – хлопнул я ладонью по столу и прекратил дискуссию. – Даёте мне хорошего плотника, а я пока сделаю разметку. А вы потом сделаете из твёрдого металла несколько штук. Потом я сделаю чертёж. Плотник по нему из дерева заготовки. Вы потом всё воплотите из рельсового чугуна.