А на балконе –
там, над крыльцом
сидел с газетою отец. И часто я с отцом
здесь у крыльца в серсо? играла,
и мама нас не одобряла,
хотя и не ругала.
А с мамой мы гуляли в парке –
шли от крыльца до дальней арки,
степенно, не спеша. И даже в самый жаркий
из дней всегда в закрытом платье
должна была гулять я
с ней вместе под зонтом,
мечтая как потом
я побегу за дом,
и дальше вниз, к реке:
там где-то вдалеке
меня друзья по играм ждали. Налегке,
со псом вперегонки
бежала я туда. Мы у реки
играли в догонялки, и венки
плели, и хоровод водили, пели…
Так дни летели!
А после няни звали к чаю.
О, как по вам скучаю,
те дни! Я больше не встречаю
такой же радости простой,
как в детстве. И пустой
стоит мой дом, обвитый зеленью густой.
И от того мне грустно очень…
Вот так, грустя, брожу до ночи,
предпочитая развлеченьям прочим
одну
уединенья тишину.
И потому так хорошо,
что звука нет моих шагов, и что ещё
нет шороха от платья,
что в голос не могу рыдать я,
и что нет слов ненужных, окриков вослед.
И что я умерла. И что меня уж нет
почти что двести лет.
Попутчица
Ты стояла одна у дороги,
И решил я тебя подвезти.
Но увидел вблизи твои ноги –
И мне не было дальше пути!
Мы так долго с тобой были вместе:
Посетили и Тулу, и Тверь –
Только о тебе как о невесте
Никогда я не думал, поверь.
Я по жизни бродяга-скиталец,