Чертовка. Роман в мессенджере

– Хочу эту.

– Слушай, ну очень дорогая. При этом это мало известный бренд.

– Он мне нравится

– Значит, в следующий раз

– А зачем мы тогда сюда пришли?

– Пока посмотреть, прицениться

– Я не прицениваюсь. Если уж прихожу, то покупаю

– Или эту сумку, или никакую!

– Значит, никакую

Инцидент уже приобрел публичный формат. Она капризничала вслух, шумно. Но я на это не поддался.

Зато в другом месте нашли ей черное платье, о котором она мечтала. Индивидуально пошитое, изящное, короткое. Она сфотографировалась с мастером, опубликовала в инсте. Была счастлива покупкой.

Вечером решили сходить в клуб, потанцевать.

Народ постепенно подтягивался. Мы пили самбуку. Вначале она заставила официанта поджечь ее. Но больше на это официанты уже не покупались, обходили нас стороной. Приходилось просто потягивать шоты. Рина пошла курить и притащила оттуда новую подругу, из Австрии. Конечно, по-английски она не знала ни слова. Но этого, видимо, было и не нужно.

Пошли на танцпол. Окружение, конечно, сугубо молодежное. Но мне по-фигу. Люблю эту атмосферу. Наверное, потому, что все это пропустил в свое время. Было не нужно. А сейчас потянуло.

Она, конечно, быстро умотала. Сначала курить, потом пристроилась танцевать где-то в другом конце. После какого-то момента мне это надоело. Все-таки мы пришли вместе. И должны танцевать вместе. Элементарная обязанность пары друг по отношению к другу. Может, она меня стесняется. Но мне это совершенно неприятно.

Через какое-то время я, потанцевав, взбунтовался. Подошел к ней, через толпу, прокричал: я ухожу!

– Почему?

– Надоело здесь.

– Я же один пришел, один и танцую.

– Ладно, пойдем.

На улице объяснились. Если мы вместе, то должны быть вместе. Я же не иду там кадрить девушек, а мог бы. Этот аргумент оказался ей очень понятен.

Зашли в другой клуб, позажигательней. Музыка пульсировала, распространяя томный угар. Подогретые дополнительным горючим, мы тоже прибавили раж. Рина все глубже входила в ритм музыки, уже не сливаясь с толпой, а выделяясь своей энергией и танцем. Она не дрыгала боками, а отдавала танцу всю свою бешеную энергию. Я любовался ей, подплясывая в такт. Но нравилось не только мне. Как к магниту, подтянулась целая группа парней. Темп только нарастал. Постепенно я стал волноваться от такой вовленченности. В центре зала стояла площадка с шестом. Рина вскочила на нее и вместе с другими девчонками стала танцевать, привлекая уже гораздо больше внимания. На меня она не смотрела. Зато другим танцующим парням это явно нравилось и они почти обступили ее. Одного мне пришлось весьма жестко потеснить, точнее, оттеснить от нее. Если соседки по шесту весьма лениво обозначали свою роль и танец, то Рина задала жару. Она и извивалась, низко садилась, несколько раз даже изображала вокруг шеста какие-то фигуры, намекая на свою опытность. Ее танец, действительно, был завораживающе сексуален и зажигателен, и понятно, что на меня это уже действовало как красная тряпка на быка. Вдобавок ко всему время от времени она пристально смотрела на кого-нибудь из парней. А одному она даже показала знак пальцами, смысл которого я не понимал, но, разумеется, вложил в него самое плохое, что только мог подумать. Время от времени она отвлекалась – чтобы принять на грудь еще один шот или вдохнуть «шарик». Я был статистом на этом празднике жизни, только успевая это оплачивать. Наконец, она дошла в танце до такого исступления, что начала снимать топ одежды и бросать в зал, подобно стрип-дансу. Я вовремя подбирал эти части одежды. Наверное, это входило в ее расчет. Остался только лифчик. И надо сказать, я уже на этой стадии был на грани безумия, не зная, как остановить эту вакханалию.

Наконец, я воспользовался паузой. Она пошла покурить, напомнив мне:

– Нам обещали при входе бесплатный шот! Возьми водки!

– Рина! Больше здесь пить не будем! Нужно сделать паузу!

– Костя! Я хочу оторваться! Я приехала отдыхать!

– Я отдыхаю так, чтобы отрываться! А не притоптывать

– Ты уже не контролируешь себя! Никакого алкоголя больше!

– Отстань! Дай мне отдыхать, как я хочу! Дай водки!

– Десять минут! Ты покуришь и мы пойдем в другое место, сделаем паузу!

– Никуда я не хочу идти! Кто ты такой, чтобы мной управлять!

– Ты уже потеряла стыд и срам, на тебя все смотрят как на сучку!

– Пошел ты на хер! Я танцую, как хочу.

– Ты что показала тому мудаку, он прямо не отрывался от тебя?

– Я показываю, что я им недоступна! Я смеюсь над ними

– Ну вот и пошли отсюда!

– Никуда не пойду

Я стал удаляться от входа. Она не на шутку разъярилась, бросила в меня туфлю, потом сумочку. Я все это поднял. Сказать, что я был тоже взбешен, значит ничего не сказать. Я был возмущен до глубины души. Что это за поведение? Ты с молодым (пусть не совсем молодым) человеком, ты должна быть с ним и следовать ему. Как можно быть настолько неуправляемым? Алкоголь и музыка у нее просто срывают крышу!

После непродолжительной перепалки она успокоилась и замолчала. Мне тоже этого было сверх нормы. Сначала обиделся на то, что она меня стыдится и избегает, потом, что она меня игнорирует и ведет себя как стриптизерша. А хотели мирно сходить, приятно отдохнуть!

Подулись друг на друга, постепенно отошли. Я ей объяснил, что она с мужчиной. И это все видят, все должны видеть. Нужно вести себя подобающе.

Еще одно испытание мы пережили! Уже не буду называть испытанием эпизод в аэропорту. Мы взяли в ручной багаж все, что имели, в том числе косметику, которую купили в Праге. Разумеется, кое-что было объемом больше 100 мг. Упустил я этот момент. И это, разумеется, у нас потребовали изъять. Рина была возмущена до глубины души и не собиралась сдаваться.

– Я не полечу без этого!

– Они это просто возьмут себе!

– Лохотрон! Просто воровство!

– Я поеду на поезде, не получат они этого от меня!

Были выражения и покрепче. Я как мог тихим голосом пытался ее утихомирить.

– Не веди себя как хабалка на базаре!

– Так положено. Мы сами облажались!

– Ладно, я тебе по приезду все это компенсирую!

Дошло до того, что нам объявили, что Рину снимают с борта. На нее это не произвело никакого впечатления, а я пошел извиняться и урегулировать ситуацию. То, что я компенсирую, как-то смирило ее с ужасающей несправедливостью мира и мы прошли на борт.