Туманные тёмные тропы

Он открыл глаза. Тевейра стоит у кровати, на лице – растерянность.

– Простите! – Она поклонилась. – Я… я не знаю, что и сказать, теариан.

– Со мной что-то не так? – поинтересовался доктор. «Посмотрим, девочка, что такое ты нашла».

– Вы мертвы, – глухо ответила Тевейра. – Я чувствую… ничто не отвечает, не откликается. Как будто вы мертвы… простите!

Доктор чувствовал, что сейчас Тевейре больше всего хочется вскочить, сбросить прочь образ невозмутимой и не теряющей оптимизма «кошечки», и бежать, бежать прочь отсюда.

Но как бодро он себя чувствует! Что бы там ни было, Тевейра сумела вернуть ему давно забытое ощущение бодрости. «Рискну, – подумал доктор».

– Тевейра, у вас есть старшая сестра?

Она подняла взгляд, кивнула. Вот теперь доктор чувствовал, что Тевейре хочется заплакать. На их языке вопрос означал, что клиент ею недоволен, и хочет увидеться с хозяйкой. Но ту не провести, и, если клиент неправ, или вёл себя неподобающе, «кошечке» ничего не грозит – а клиенту придётся расплатиться сполна. Но все останутся довольны, так заведено. Если клиент не посягал на «кошечку», конечно.

Доктор встал. Тевейра молча распустила тефан, помогла клиенту одеться в его собственную, аккуратно сложенную у кровати одежду. «Она ожидает наказания, – подумал доктор. – Она чувствует, что в чём-то ошиблась, и теперь ждёт наказания».

Тевейра застегнула последнюю пуговицу, молча поклонилась, отошла в прихожую и села там на коврик у двери.

И почти сразу же дверь открылась.

– Девочка моя! – «Кошечка» вскочила на ноги и бросилась на шею вновь вошедшей женщине. – Сядь, пожалуйста, вот так, хорошо. Теариан? Могу ли я хоть как-то…

Она сделала шаг, вышла из полумрака.

– Майер… – прошептала она. И доктор увидел её лицо. И его по-настоящему бросило в жар.

Она подошла к нему быстрым шагом. Не оборачиваясь, сказала несколько слов на непонятном доктору языке. Тевейра поднялась на ноги, глубоко поклонилась, подошла к ним.

– Ты вернулся… – прошептала Мерона. Доктор помнил её именно такой. Бронзовая кожа, гладкие чёрные волосы, вытянутое лицо… многие сказали бы – некрасивая, просто ещё одна дикарка, на этом севере они все такие страшные… – О Великий Лес! Тевейра, это Майер. Тот самый Майер.

Тевейра вытерла слёзы – всё-таки не удержалась, а ведь за такое им положено наказание – улыбнулась и поклонилась Майеру так, как кланяются коронованным особам.

– Зачем ты так с ней? – поинтересовалась Мерона. – Я должна теперь наказать её. Правила есть правила.

Тевейра вновь поклонилась, выпрямилась и замерла, сложив ладони перед грудью.

– Хотя… – Мерона хлопнула в ладоши, спросила у Тевейры что-то, на всё том же непонятном языке. Да, и здесь они соблюдают обычаи. «Кошечки», простите, AenaRinen, могут общаться так, чтобы клиент их не понимал. Тевейра посмотрела в лицо Мероны, с изумлением… а потом с радостью.

– Хорошо, – Мерона вновь хлопнула в ладоши. – Теариан, Тевейра будет с вами, пока вы пребываете у нас. Пока вы не скажете, что не имеете к ней более претензий, или пока не уедете. – Тевейра молча кивнула, склонилась и замерла. – Бесплатно, – добавила Мерона.

– Я не имею никаких претензий, – доктору начинало не нравиться всё это действо. Обычаи обычаями, но это не романтическая пьеса, а сейчас уже не бронзовый век. – Тевейра, я не имею к вам никаких претензий. Вы можете идти, если хотите.

– Niatta sa![1 - Прошу выслушать! (Talarien – внутренний язык АenaRinen, далее – talar.).] – Тевейра неожиданно упала на колени. – Теариан… я хотела бы остаться с вами. Не прогоняйте! – она склонила голову.

Мерона посмотрела в глаза доктору. Если бы взгляд мог убивать…

– Хорошо. – Доктор присел, осторожно прикоснулся к плечу девушки. – Оставайтесь, если хотите.

– Выйди за дверь! – холодно приказала Мерона, и Тевейру как ветром сдуло.

– Ты всё так же неотразим, – усмехнулась Мерона и, неожиданно для доктора, залепила ему звонкую пощёчину. – Где ты был?! – и бросилась к нему на шею. Куда пропали невозмутимость и высокомерие хозяйки «кошечек»… Мерона расплакалась, а доктор, чувствуя её так, как никого уже не чувствовал с момента их последнего свидания, не знал, куда девать глаза.

– Где тебя носило?! Почему ты не давал о себе знать? – Она отошла на шаг, вытерла слёзы рукавом тефана. Очень, очень неприличный жест – Зараза… – и снова бросилась к нему. – Я ревнивая! – предупредила она. – Если у тебя с ней что-то будет…

– Рони, ты спятила?!

– К тебе весь прекрасный пол липнет, – сухо заметила Мерона, приводя одеяние и причёску в порядок. – Перечислить, с кем я тебя заставала?

– Это всё, что ты можешь сказать?

– Нет, – взяла его за руку. – Скажу в более интимной обстановке, – и, неожиданно, рассмеялась. – Майер… почему ты не давал о себе знать?

– Я давал, – возразил он. – Я искал и тебя, и остальных. И никаких следов, вы как сквозь землю провалились.

– Как ты догадался?

– Что ты пойдёшь в хозяйки «кошечек»?

– Aenin Rinen, – поправила она. – Услышу слово «кошечка», голову оторву!

– О да, простите, конечно! – воскликнул Майер. «AeninRinen – хозяйка Луны». Так они величают себя сами. – Интуиция, Рони. Старая добрая интуиция. Я заметил у девушки твою выучку. И манеру держаться.

– Ты, правда, искал меня? – Она взяла его за плечи, глядя в глаза. – Не вздумай лгать!

– Рони, я, правда, искал тебя. Но ты, похоже, не рада.

– Ты звонил, писал? Да? Не вздумай врать! – Рони выглядит разъярённой и, похоже, доктор тут ни при чём.

– По всем адресам, которые были. Пусто. Ни одного ответа.

– Маэр! – позвала Мерона, принялась ходить по комнате быстрым шагом, от стены к стене. – Ты меня слышишь! Отвечай!

– Маэр? – ошеломлённо повторил доктор. – «Умник»?! – Что за… ведь Умника давно нет в живых, и куча народу была на похоронах.

– Не кричи так, – голос Умника. Всё тот же… жёлчный, сухой. – Он нас слышит?

– Кто слышит? Отвечай, паразит, это твоя работа?! – Тушите свет, сейчас Мерона прибьёт каждого, кто подвернётся под руку.

– Майер. – Умник, похоже, отлично знает, кто рядом с Мероной. – Да, это я не позволял ему найти тебя. Майер, зачем ты приехал?

– Я искал Рони. – Майер невольно шагнул к Мероне, а та стояла неподвижно, воплощение ярости – раскрасневшаяся, руки сжаты в кулаки. – Ты уверен, что это тебя касается?

Вздох. Громкий вздох.

– Вам лучше уехать, – сообщил Умник. – Обоим.

Мерона тут же изобразила непристойный жест, буквально означавший иди, отдайся паршивой собаке.