Небесные огни. Часть вторая

Поисковая группа английского путешественника и военного топографа полковника Персиваля Фосетта, состоящая из него самого, старшего сына Джека, его друга Рэли Раймела, нескольких индейцев-проводников, пары лошадей, восьми мулов и двух собак выступила в марте 1925 года из Рио-де-Жанейро, устремившись на восток страны через сертаны – области с саванной растительностью, направляясь в штат Мату-Гросу в город Куяба?, лежащий недалеко от бразильско-боливийской границы. Исследователи двигались на первом этапе по освоенным, обжитым местам.

От Куябы они повернули на север. Целью очередной, седьмой экспедиции Фоссета в Южной Америке был поиск затерянных городов древней цивилизации, в существование которой в незапамятные времена здесь свято верил полковник. А север штата Мату-Гросу как раз и представлял собой одно из диких и малоизученных мест Бразилии, где в первозданной сельве вполне могли сохраниться остатки ее поселений.

Уже неделю после Куябы как группа путешественников испытывала большие лишения – им нещадно досаждали полчища клещей и сонм летающих кровососущих насекомых, водившихся в проходимой местности. Особо мучительны были укусы мельчайшего гнуса – пиума, легко проникавшего сквозь любую противомоскитную сетку. От такой напасти более всего пострадали конечности европейцев, распухшие и покрывшиеся язвами.

В месте под названием «Лагерь мертвой лошади» индейцы-проводники оставили белых, вернувшись назад. Далее трое англичан отправились сами с частью мулов под седлами, без лошадей, везя провизию на навьюченных животных. При странствии по сельве в течении следующих месяцев все мулы от лишений пали или были задраны на ночевке дикими хищниками.

Пришлось британцам тащить оставшееся снаряжение на себе. Продираясь через непроходимые дебри, в конце концов они вышли к одному из истоков Шингу Кулуэни, связали плот и поплыли по реке. Перси Фосетту на момент экспедиции исполнилось 57 лет и приходилось нелегко. Но он больше переживал за сына и его друга, хотя юноши держались молодцом.

Основой гипотезы Фосетта о существовании заброшенных городов было его ознакомление с любопытным старинным документом, сохранившимся в архиве города Рио-де-Жанейро. Эта рукопись XVIII века, местами испорченная временем и неподобающим хранением, представляла собой отчет о походе отряда местных искателей золота и серебра – бандейрантов, где описывался найденный ими где-то тут в сельве мертвый «город Z», как назвал его полковник, неизвестной цивилизации подобной европейской, со зданиями, площадями, фонтанами. К сожалению, точных координат города в отчете не приводилось.

На эту экспедицию у Перси Фосетта денег не было. Но еще будучи в Лондоне, когда он готовился к ней, его неожиданно пригласили в помпезное здание Банка Англии, выполняющего функции центрального банка Великобритании. Там путешественник и исследователь имел беседу с его управляющим бароном Монтегю Норманом, предложившим профинансировать экспедицию Фосетта на условиях предоставления точных координат последним обнаруженного затерянного города, паче он его найдет. Норман пояснил, что еще в конце XIX века в те края с той же целью была послана группа ученых под патронажем английской разведки, но не добилась успеха, почти полностью погибнув в джунглях. Инвестор просил скрыть факт помощи банка, предложив полковнику официально ссылаться на любых других меценатов. Фосетт принял его предложение, так как выбора у него не было.

Сняв с огня котелок, полковник взял ложки и понес его по тропинке горной гряды до небольшой пещеры, случайно обнаруженной им с Джеком. В гроте можно было переждать ливень и отдыхать в нем было надежнее, особенно ночью. Разбудив совсем ослабевшего сына, Перси стал его кормить.

Три дня назад их постигла очередная утрата. Не вернулся с охоты с последней собакой Рэли Раймел, сгинув без следа. Фосетт ходил на его поиски, но безрезультатно. Может, на друга сына напала анаконда и задушенного утащила с собой в реку. Или индейцы захватили его в плен, кто знает.

В последующую неделю здоровье англичан сильно ухудшилось. Инфекция, которой они заразились через мясо убитых ими диких животных, сделала свое дело. Оба скончались в пещере, охраняемой снаружи только замшелым от старости каменным идолом, у скрытой плиты-преграды, за которой совсем рядом находились золотые артефакты столь упорно разыскиваемой полковником в течение многих лет древней цивилизации Атлантиды.

* * *

Священная Римская империя

герцогство Брауншвейг-Люнебург

Хамельн

июнь 1284 года

В месяце июне одна тысяча двести восемьдесят четвертого года от Рождества Христова вольный город Хамельн подвергся нашествию полчищ крыс, разорявших дома и имущество его добропорядочных жителей, а также амбары и хранилища с зерном и хлебом, коими Хамельн прирос достатком и богатством.

Ничто не помогало в борьбе с сонмом грызунов, и бросил тогда клич бургомистр города, обещая всякому, кто изведет от напасти злата столько, сколько сможет унести с собой. И пришел в день Иоанна и Павла, что было в двадцать шестой день месяца июня, в Хамельн на площадь перед ратушей молодой человек, называя себя музыкантом, облаченный в одежды шута. И заиграл он на своей свирели, а крысы со всего города, зачарованные его музыкой, пошли за ним и больше не вернулись обратно, утонув в реке Везер, куда их направил музыкант.

Вернулся молодой человек в Хамельн к бургомистру за обещанной наградой. Но не дал магистрат[17 - Магистрат – орган городского управления. (прим. авт.)] ему ни монеты, пожалев злата. Тогда опять заиграл музыкант на своей волшебной свирели на центральной площади и, собрав всех детей города, ушел с ними незнамо куда, больше их никто не видывал. Сказывают также, что это сама Смерть приходила в Хамельн в наряде шута и бродячего музыканта.

* * *

США

Нью-Йорк

Нижний Манхэттен

24 октября 1929 года

Мимо фасада Нью-Йоркской фондовой биржи с осаждающей ее двери обезумевшей толпой держателей акций неторопливо проехало два представительских лимузина и свернув на боковую улицу остановились у служебного входа. Из дорогих автомобилей вылезли два джентльмена в строгих костюмах и котелках, проследовав в сопровождении телохранителей внутрь большого здания. Поднявшись на смотровой балкон важная пара стала с интересом наблюдать за царившем внизу в операционном зале ажиотажем и истерией. Часть брокеров и трейдеров громко выкрикивала, а не показывала как обычно жестом, заявленные котировки. Некоторые из них вяло скупали ставшие в один день столь дешевыми ликвидные бумаги. У яростно жестикулирующих и порой хватавшихся за сердце под ногами лежала груда скомканных и порванных бумаг, враз ставших ненужными еще вчера дававшими солидный доход акций основных промышленных предприятий и компаний США.

– Это я устроил этот крах, – обернувшись к своему спутнику самодовольно произнес один из поднявшихся на галерею Бернард Барух, известный американский финансист и биржевой спекулянт, наблюдая за его реакцией.

Уинстон Черчилль, облокотившийся на парапет балкона, только улыбнулся и ничего не сказал. Он находился в этой стране с неофициальным визитом, приехав уладить частные дела.

В четверг 24 октября 1929 года на Нью-Йоркской фондовой бирже началась паническая распродажа акций. В результате цены на бумаги рухнули, разоряя миллионы держателей. За четыре дня биржевой паники рынок снизился на 40 %, потеряв в стоимости больше, чем США потратило за всё время Первой мировой войны. Финансировавшие ранее покупку акций своими кредитами банки были не в состоянии вернуть долги заемщиков и объявили о банкротстве. Множество людей из-за игры на бирже потеряли все свои средства к существованию. Закрывшиеся предприятия вызывали рост безработицы.

Всему виной был бум середины 1920-х годов, во время которого миллионы вкладчиков вложили свои деньги в ценные бумаги. Растущий спрос на акции взвинчивал цены на них, хватало желавших обогатиться на инвестициях. Это привело к образованию экономического пузыря, при том, что многие покупали акции в кредит, занимая необходимые средства в банках.

Клан Ротшильдов нанес очередной удар по финансовой империи Рокфеллеров, являвшейся основой американской экономики, получивший ощутимый удар по своим позициям.

* * *

Эквадор

залив Гуаяс

Пуэрто-Боливар

август 1937 года

– Настояший шнапс! – осторожно проглотив содержимое небольшой рюмки и понюхав ее мечтательно улыбнувшись, произнес Магнус Хольгер. – Давно не пил такого!

– Мой отец гонит его, я привез тебе несколько бутылок, – кивнув на стоящий перед ними на столике основательный сосуд с прозрачной жидкостью сообщил собеседнику Эрлих. – Этот произведен из персиков.

– Спасибо, Густав! Ты хороший парень! – искренне ответил Хольгер, обрадованный подарку.

Немцы сидели в одном из небольших кафе, располагавшихся в линию на набережной рядом с портом. Была середина дня, довольно душно и безветренно. Рядом с неторопливо общавшимися европейцами под навесом был большой вентилятор, дувший на них потоки живительного воздуха.

– Как там, на Родине? – спросил Эрлиха Магнус. – Какие новости?

– Рейх на подъеме, – отпив пива из кружки сообщил Густав. – Жизнь кипит. Вот, опять пришли за тропическими фруктами и кофе. А сюда доставили партию удобрений и стальной прокат.

Густав Эрлих отвечал за фрахт и погрузку на германском торговом судне, зашедшим в Пуэрто-Боливар и грузящимся сейчас в порту. Геолог Магнус Хольгер в начале 30-х годов поехал поискать счастья и работу в Южной Америке, устроившись в одну из частных компаний по разведке полезных ископаемых на юге Эквадора и севере Перу. Они и познакомились случайно, когда Хольгер, возвратясь из сельвы, отдыхал после трудов праведных в одном из злачных заведений этого захолустного порта на побережье Тихого океана. Одногодки, оба из Гамбурга, сверстники быстро нашли общий язык и старались почаще встречаться, если позволяло время.

– Вот, а когда мы вышли к реке Сенепа, то у селения местных дикарей на хребте Кордильера-дель-Кондор обнаружили очень любопытное подземелье, целый лабиринт, тянущийся под горой, – вернулся к своему повествованию геолог. – Но исследовать его нам аборигены не разрешили, да и времени на это особенно не было.

Магнус любил рассказывать о своих путешествиях по диким лесам земляку, который всегда очень внимательно слушал его истории.

– И на кого ты сейчас работаешь? – рассеянно спросил Хольгера Эрлих.

– Проводником в экспедиции Виктора Оппенгейма, – ответил тот. – Он родом с Латвии, фольксдойч. Сейчас закончил проводить картографирование некоторых районов на юге Эквадора в Амазонии в интересах министерства геологии США. До этого его команда работала в Колумбии по тем же делам.

– А на вашем судне можно пассажиром дойти до Германии? – поинтересовался у приятеля Хольгер, снова хлопнув рюмку желанного шнапса.

– Можно, – прищурившись, ответил Густав. – Если договорится с капитаном. А тебе зачем?

– Надоело болтаться по этим лесам и горам, – нехотя произнес Магнус. – Да и платят не ахти сколько. К тому же в сельве много опасных насекомых и змей, и можно вообще не вернуться из очередной партии. У нас уже были несчастные случаи.

– Кстати, насчет денег, – добавил моряк. – Сейчас дома без денег никуда, а хорошее место найти сложно. Как у тебя с финансами, подкопил чего-нибудь за это время?

– Нет, – развел руками Хольгер. – Почти все ушло на жизнь. Может в Перу удастся подзаработать.