Печать Леса

Прежде чем зрение пришло в норму, сильный удар в живот озарился сильной вспышкой боли и выбил из легких воздух. Во рту появился металлический привкус крови.

«Великая тьма!»

Давненько я не чувствовал вкуса своей крови. Первый раз был, когда я в двенадцать лет шагнул в лабиринт… а последний… дай бог памяти, скорее всего, когда отец начинал со мной занятия с шестом. И вот опять…

Когда я сумел осмотреться, то пришел к выводу, что нас поместили в подземелье. Окон не было, помещение наполнено затхлым запахом гнили и освещалось чадящим факелом. Напротив меня на большом деревянном кресте, в виде римской буквы «Х», был прикован Олес. С него точно так же капала вода.

Сфокусировав взгляд на троице, что стояла передо мной, я увидел весьма нехорошие и очень довольные улыбки, сквозь которые поблескивали тонкие, белоснежные вампирьи клыки.

– Ну что, пришел в себя, великий воин? – с насмешкой прошипела вампирша, которая уже успела переодеться.

– Леди, белоснежная кожа вам больше идет, чем этот наряд! – Придется вывести их из себя, как отвлекутся, остановлю время и оглушу, а там придется с Олесом на руках выбираться из замка.

Глаза вампирессы сузились, но прежде чем она успела что-либо совершить, распахнулась дверь темницы и внутрь вошла троица. Все присутствующие, как один, упали на левое колено и склонили головы.

– Высокая…

– Встаньте! – У нее оказался на удивление приятный бархатистый голос.

Красные, слегка светящиеся в темноте глаза с вертикальным зрачком с любопытством оглядели помещение темницы. Она неторопливо подошла к привязанному к кресту Олесу и внимательно посмотрела в глаза. После чего, резко развернувшись, подошла ко мне.

– Мое почтение, ваше высочество! – Я позволил себе улыбку.

Тут ее лицо вытянулось, и она непроизвольно отступила.

– Грахламм… – Губы принцессы задрожали.

«Жнец», – перевел я для себя ее шепот.

Резко развернувшись, она нанесла удар в лицо старшему группы. Вампир, не ожидавший такого поворота, отлетел в угол, сбив по пути столик с пыточными инструментами. Гордость пыточных дел мастера со звоном разлетелась по полу.

– Немедленно снять! Гархадан!

– Да, моя госпожа? – Перед вампирессой, словно дымка, появился худой телохранитель.

– Немедленно освободить маркиза Олесеанна ла Корью! И окажите ему лекарскую помощь! Эту четверку – под арест! Совет клана решит, что с ними делать. – Голос принцессы клана вампиров гремел от ярости. – Всем покинуть помещение! Немедленно!

Принцесса рассекла кинжалом путы на моих руках и отступила.

Низко поклонившись, она произнесла на старом диалекте вампиров:

– Прошу простить моих родичей, они не ведали, на кого напали, защищая границы клана от чужаков!

– Ты знаешь, кто я? – Я спустился с этой пыточной дыбы и принялся растирать запястья.

– Да, грахламм! – Принцесса клана вампиров упала на левое колено и склонила голову. – Я готова принять наказание за нападение сородичей, если вы пощадите клан!

Честь. Вампиры чтут честь, силу и традиции. Низшие вампиры – не больше чем голодные звери, гонимые неутолимым голодом. А вот те, кто переступил ступень, отделяющую низшего кровососа от высшего – те начинают обретать и привычные человеческие чувства, и контролировать запредельные для обычных смертных силы.

Все дамские романы о любви вампиров к простым смертным – полная чушь. Люди для вампиров – не более чем скот. И только количество высших не позволяет вампирам занять доминирующее положение в мире. Их не любят, но они заставляют с собой считаться. Целые армии были вырезаны вампирами, прежде чем люди поняли, что война не принесет ничего, кроме потерь.

– Пусть мне вернут мои браслеты и окажут маркизу ла Корью достойный уход лекаря. А вы, миледи, должны сохранить в тайне все, что увидели!

Принцесса, резким движением выхватив из ножен черный клинок кинжала, резанула левое запястье и произнесла магическую формулу: «Кровью своей клянусь, сохранить в тайне все, что было мной увидено и услышано здесь и сейчас».

Кровь вспыхнула черным пламенем, охватив порез. Рана на глазах затянула свои края, не оставив даже царапины. Темные боги приняли клятву принцессы.

– Может, встанешь? Как-то неудобно общаться с сокурсницей, стоящей на коленях?

Талларна Ри Кван-Тарго удивленно посмотрела на меня, после чего на лице появилось удивление и узнавание. Я только сейчас вспомнил имя вампирессы. Она училась в пятом потоке, потому мы с ней и не пересекались.

Искры походных костров взметались ввысь, освещая стойбище в великой степи. Уже которую ночь не смолкали барабаны в шатре великого шамана орков. Все с нетерпением ждали начала завоевательного похода в земли людей и ненавистных эльфов, попирающих лесами земную твердь, мешая распространению великой степи.

В огромную палатку, украшенную диковинными черепами, призванными охранять от злых духов, завели следующую партию пленников.

Внутри палатки возле стен сидели шаманы низкого ранга – ученики верховного шамана. Заунывно напевая песнь духам, они ритмично били руками по барабанам. В центре шатра на расстеленном магическом рагорхе[3 - Выделанная шкура дракона.], покрытой слабосветящимися в полумраке шатра рунами. В центре рагорха стоял треножник с кроваво-красными углями, от которых шел легкий дымок, отправлявший шаманов в верхние слои астрала, дабы принести духам соответствующие почести.

Верховный шаман с пустым взглядом отплясывал замысловатый танец с костяным бубном в руках. Казалось, что танец беспорядочен и не имеет ритма, однако стоило присмотреться, и становилось ясно, что каждый шаг, каждое движение старого высушенного, словно живая мумия, орка выверено и отточено до автоматизма.

На рагорх уложили одурманенную травами молодую человеческую женщину. Помощник верховного шамана сорвал с нее одеяние и практически без замаха вогнал в сердце девушки ритуальный обсидиановый нож. Тело девушки дернулось и затихло, а из раны потекла кровавая дорожка, целеустремленно огибая остальные руны на рагорхе, стремясь к сложному геометрическому узору под треножником с углями. Достигнув края узора, она стала впитываться в сам узор, заставляя руны светиться ярче. Шатер наполнил нечеловеческий вой пойманной в ловушку души жертвы.

Тело девушки, когда оттуда вытекала вся кровь, рассыпалось прахом. Помощник шамана, сделав несколько пассов и произнеся магическую формулу, заставил прах убитой подняться в воздух, после чего его буквально засосало в чашу с углями. В воздух поднялась струя дыма, сложившаяся в лицо убитой человеческой женщины, искаженное в муке и беззвучном крике.

Следом подвели светловолосого эльфа. Ритуал повторился с точностью до миллиметра. Вот только после того как прах светлого эльфа попал в чашу с углями, шатер наполнил запах лиственного леса.

На восьмой жертве шаман издал клокотание, и его тело, засветившись зеленым огнем, повисло в воздухе на расстоянии четырех локтей над землей.

Помощник, не произнося ни звука, чтобы не нарушить общение с духами верховного шамана жестами заставил убраться из шатра барабанщиков. Достав из трофейного сундука кувшин с восстанавливающим зельем, помощник стал терпеливо ждать, когда же вернется из мира духов шаман. Сейчас в лагере начинается праздник. После трехнедельного ожидания и более сотни жертв разумных духи ответили!

Шаман стоял и озирался по сторонам. Он стоял посреди черной пустыни с ослепительно-белым небом. То и дело по небу проносилось непонятное существо, пугая не только своим видом, но и оглушительным свистом.

Без каких-либо звуков, громов и молний позади шамана возникло черное облако, скрывающее настоящий облик существа. И только два огненно-красных провала глаз, в котором словно была заключена ненависть ко всему живому, с насмешкой рассматривали дрожащее от страха тело шамана.

Почуяв неладное, шаман развернулся, после чего рухнул на колени и распростерся ниц.

– Владыка духов! Доволен ли ты жертвами, которые мы отправляли в иной мир во славу твою? Смилостивишься ли ты до жалких смертных мудростью своею? – шаман трусом отнюдь не был, вот только не бояться существа, находившегося перед ним, он просто не мог. Страх буквально сковывал его до самых кончиков ногтей, ибо волос у него не было от природы.

– Твои жертвы приняты, шаман! – при звуке голоса существа, скрывавшегося в темном облаке, шаман в ужасе замер. – Передай вождям, что как только сойдет снег с земель людей, как только боги сыграют весеннюю свадьбу – они смогут напасть на границу эльфийского леса! Лес больше не сможет защищать детей своих, потеряв свои способности! А теперь иди и передай мои слова!

Вокруг шамана завертелся черный вихрь, выбрасывая прочь его из мира духов.

Как только тело верховного шамана рухнуло на землю, к нему тут же подскочил старший ученик-помощник. Осторожно приподняв голову старого шамана, он стал вливать в рот восстанавливающее зелье. По шатру тут же прокатился отвратительный запах. Несмотря на все свои чудодейственные свойства – отвар был крайне мерзок на вкус и запах.

Шаман открыл черные, как ночь, глаза, глядящие на мир глазами духов, посмотрел на лицо склонившегося над ним ученика.

– Гмархаз… позови вождей, у меня радостная весть! – После чего верховный шаман зашелся в приступе дикого кашля.

Общение с духами буквально выпивало из шаманов последние силы, и после общения они были настолько беззащитны, что часто становились жертвами собственных учеников, возомнивших о себе, что они смогут исправно нести слова духов. Гмархаз был тем орком, который понимал, что учитель еще далеко не все передал, и передаст остальное только перед своей смертью, и поэтому старался тщательно беречь хрупкое наследство.