Колония. Ключ

Кстати, помимо топчанов и стеллажей, заставленных различными ящиками и упаковками, в помещении имелись еще и три стола. Один из них был длиной в два метра, и в случае необходимости он должен был исполнять роль операционного. Александр грешным делом думал, что его как раз на нем и разложат. Имелось еще и четыре весьма удобных кресла, которые при движении крепились к полу, а при стоянке их вполне можно было использовать для работы, катаясь на колесиках. Правда, делать это следовало аккуратно, все же особым простором салон не отличался.

– Наталья Игоревна, а может, ну его, – слегка пожав плечами, попробовал воспротивиться Ладыгин.

– Угу. Давай не будем, а всем скажем, что было. Третий класс, вторая четверть. Ложитесь уже, – бросила через плечо Лебедева.

– Может, я сначала обмоюсь. Все же целый день на жаре баранку крутил.

– Если вы боитесь произвести на меня дурное впечатление запахом пота, то не напрягайтесь. Я хирург, а потому имею довольно высокий порог терпимости к различным ароматам. А помыться вы сможете и после массажа. Только не сразу. Это даже поможет поднять тонус. Ага, вот он.

Лебедева наконец оторвалась от ящика. Открыла какой-то тюбик, выдавила на руки крем и начала энергично их растирать. Попутно взглянула на Александра, слегка склонив голову набок, и требовательно указала на топчан.

Интересно, а кто из них на нем будет спать? Наверняка Лебедева. Вряд ли она стала бы укладывать его на место Винниковой. Угу. Нашел же о чем подумать, фетишист недоделанный. Охохошеньки! Вот уж чего не ожидал, так это того, что у нее окажутся такие крепкие руки. Вернее, они мягкие, но в то же время… Словом, кому приходилось на себе ощущать сильные женские руки, поймет, потому как объяснить это словами невозможно.

Боль, прострелившая мышцы вначале, уже совсем скоро истаяла, улетучилась и пропала. Вместо нее пришло расслабление и блаженство. Вот так и подмывало заурчать, как довольный котяра, которому чешут за ухом. А еще он едва не уснул – так его разморило. Даже вставать не хотелось, когда Лебедева сообщила о том, что пора подниматься.

Ага. И желательно бочком, подхватить свои пожитки – и на выход. Хорошо, что народ сейчас занят своими делами и есть шанс, что никто не обратит на него внимания. А вот если заметит Лебедева… Что она там сказала? В душ не раньше чем через полчаса. Плохо. Потому как остудить не ко времени разбушевавшуюся кровь не помешало бы.

С водой проблем не было. Еще в прошлом году, во время стоянки здесь, Зарубин приказал выкопать запруду в протекающем рядом ручье с чистейшей водой. Так что можно было смело использовать ту, что весь день грелась на солнце в баках, а утром заправить емкости свежей, благо под это дело имелась помпа.

Зарубин молодец. Подходя к делу подготовки экспедиции, он учел многое. Как, например, и вот эти своеобразные душевые кабины. Ничего особенного, просто дуга из проволоки, крепящаяся к кузову автомобиля, обычная шторка для ванной и деревянная решетка. Ах да, самое главное – обычный пластиковый бак с водой.

Мыться бросились всей толпой. А ведь еще недавно большинство из них вспоминали о гигиене в лучшем случае раз в неделю. Впрочем, о том, что люди здесь сильно менялись, говорилось уже не единожды.

Ну раз уж в душ так скоро не получится, то он вот тут присядет и немного остынет. Вот же неймется доктору. Что там еще? Ах одеться, чтобы резко не остыть. Это легко. Впрочем, в том, чтобы особо скрытничать, необходимости уже нет. Взбунтовавшаяся плоть наконец успокоилась, и можно было передвигаться без риска подвергнуться насмешкам и различного рода намекам. Ну а чего, собственно, ожидать от толпы мужиков. Правда, есть здесь и пять женщин, но так даже интереснее, есть перед кем распушить хвост…

Вообще-то Александр сильно сомневался в том, что у них получится за следующий день преодолеть расстояние в сотню километров. Ведь мало того что предстояло двигаться по бездорожью, вдобавок ко всему впереди лежала неизвестная местность. Банальный овраг мог стать серьезным препятствием и задержать продвижение на несколько часов.

Угу. Так оно, по идее, и должно было быть, но только не в случае с применением современных технологий. Чириков, их картограф, а по сути все же хороший программист, недаром ел свой хлеб. А еще помогали современные интерактивные карты, да еще и на основе аэрофотоснимков, серьезно отличавшиеся от своих бумажных собратьев. Тут можно прокрутить картинку даже в 3D, что Антон с успехом и проделал.

Посидели они с Зарубиным вечерком, поговорили ладком да покрутили карту на компьютере. В результате у них прорисовался маршрут на следующий день. Дальше все зависело от того, чего не рассмотреть на снимках, ну и от самих водителей.

Но и здесь все сложилось как нельзя лучше. Александр вообще чувствовал себя бодрячком. Все же утренний сеанс массажа ему пошел на пользу. А ведь проснулся с чувством, что не в состоянии пошевелить и пальцем.

Местность оказалась куда ровнее, чем это было с другой стороны горной гряды. А соответственно и скорость можно было выдерживать в постоянном темпе. Правда, увлекаться никто не собирался, поэтому колонна двигалась в среднем километров по двадцать в час. Ничего такого особенно опасного. Трава тут не такая густая и высокая, большие ямы хорошо различимы, маленькие же вполне исправно преодолевали колеса грузовиков.

Словом, за день отмахали примерно сто двадцать километров. А если судить по уверенному виду Чирикова и Зарубина, то на следующий они планировали выйти уже непосредственно к Дону. Выводы свои они основывали опять же на изучении карты. Впрочем, после сегодняшнего Александр был склонен им верить. Жаль, ничего подобного не получится, когда они отправятся вдоль предгорий. Та местность никак не картографирована, поэтому придется тыкаться на ощупь, как слепым котятам.

– Сергеич, уверен, что справишься?

– А ты под руку не говори, тогда все будет нормально. И потом, расстояние всего-то две сотни метров.

– Это-то да. Но ты не забывай, у этой дуры разброс на таком расстоянии почти полметра. Поэтому целиться нужно с учетом того, чтобы пуля, попав в воображаемый круг, сумела свалить его, а не поранить.

Ладыгин оторвался от ПТР и внимательно посмотрел на Вертинского. Тот же, в свою очередь, взирал на начальника и подопечного в одном лице совершенно невыразительным взглядом. Но, несмотря на маску безразличия, так любимую Сергеем, Александр все же сумел заметить легкую толику зависти. Была слабость у этого парня – любил пострелять.

Не сказать, что он не пользовал ПТР. Еще чего. Как раз больше всех и стрелял, оттого и советы давал всегда со знанием дела. Но одно дело дырявить мишени, и совсем другое – вот так, в самый настоящий живой танк. Это же совершенно несопоставимо. Нет, тут не охотничий азарт. Какая же это охота – приблизиться на приемлемую дистанцию к стаду зубров, хорошенько прицелиться и всадить увесистую пулю в бочину ничего не подозревающей горе мяса и меха, скорее уж тир, а не охота.

Но зато, стреляя именно в этих огромных животных, можно почувствовать невероятную мощь этого оружия. Когда одна-единственная пуля сваливает с ног огромного быка, весом под четыре тонны, чувства, обуревающие тебя в этот момент, объяснить сложно. Во всяком случае, Вертинский буквально болел этим.

Этот парень нравился Александру. Немногословный, надежный, выдержанный, обладающий стальными нервами. Но кто сказал, что эти брутальные игры интересны только ему? Тут прямо как в детском саду – я тоже хочу. Поэтому Сергей мог сколько угодно корчить равнодушные физиономии, начальник даже не собирался потворствовать ему.

Вместо этого он снова приник к оружию, навел прицел на вожака. Эта семья стала объектом охоты, поскольку отделилась от основного стада и насчитывала не больше полусотни голов. Сколько тогда составляло само стадо? Вот уж чего Ладыгину не хотелось бы делать, так это пересчитывать его поголовье. Шутка сказать, практически на всем обозримом просторе разлилось живое темно-коричневое море. Да их тут миллионы.

Желание желанием, но перед самым выстрелом плечо жалобно заныло. Нет, оно в полном порядке, это скорее сработал условный рефлекс или оживилась мышечная память. Еще бы! Кто хоть раз стрелял из этого монстра, ни за что не забудет связанные с этим ощущения. Банг! Ну чисто пушка!

Пуля угодила примерно туда, куда и целился Александр. Матерый вожак вздрогнул, передние ноги подогнулись, и он упал на колени. Крепок все же на рану. Кто другой уже свалился бы, а этот еще цеплялся за жизнь. Но в другого стрелять нельзя. Нужно выбивать именно вожака, иначе, преисполненный долга защищать стадо, он может броситься в атаку.

Конечно, отбиться шансы у них довольно велики, но зачем нагнетать обстановку. И потом, вместе с вожаком может ринуться и стадо. А тогда одна надежда на то, что «Урал» сумеет набрать бо?льшую скорость, нежели разъяренные животные. Кстати, это далеко не факт. Эти монстры бегали просто с поразительной быстротой и отличались необыкновенной выносливостью. Еще бы. Хотя их и назвали зубрами, они скорее были ближе к американским бизонам и за год успевали преодолеть тысячи километров.

– Еще разок, – рассматривая результат выстрела в бинокль, посоветовал Вертинский.

Вообще-то вожаку прилетело неслабо, и он вот-вот рухнет, но Сергей прав, лучше перестраховаться. Второй выстрел сразу свалил животное на бок. Члены его семьи, видя гибель вожака и слыша непонятный гром, предпочли ретироваться в сторону основного стада. И правильно в общем-то сделали. Нечего им тут делать.

Экспедиция проходила без каких-либо эксцессов. Нет, совсем без трудностей не обошлось. Так не бывает. Но, как говорится, все штатно. Каждый занят своим делом. Геологи во главе с Зарубиным бурят скважины, собирают образцы пород. Даже с лотками работают, ну прямо золотоискатели.

Водители по большей части заняты охраной лагеря или сопровождением ученых, которым не сидится на месте. У них хватает своих забот. А почему должно быть иначе? Мир новый, а потому работы непочатый край. Да они ее могут только начать, жизнь положить, но сделать только лишь первый незначительный шаг.

Чириков увлечен составлением карты местности. Для большей эффективности, с учетом розы ветров, ему приходится частенько выезжать за пределы лагеря. Все же зонды – это одноразовое оборудование, теряющееся безвозвратно. А вот от его работы – польза несомненная.

Зато сам Александр оказался невостребованным. Разве только выезжал в качестве охраны. Хм, со своей охраной. Ну еще случались выезды на охоту. То с Винниковой, то вот, как сегодня, для пополнения припасов. Сейчас забьют морозилку мясом, и на месяц можно забыть о проблеме. В качестве же отдушины оставалась только биолог. Время от времени у нее возникала потребность в новом объекте для изучения, и тогда целый отряд отправлялся на самое настоящее сафари. Причем никто не знал, на кого предстоит охотиться в этот раз.

Кстати, сегодня она так же выехала с группой в надежде подстрелить кого-то интересного. Жаль. А то можно было бы поохотиться не один, а два дня кряду. Впрочем, лучше бы он все же отправился с Винниковой. Захотелось ему пострелять из ПТРа, видишь ли.

Однако за все в этой жизни нужно платить. Например, теперь ему вместе с водителем предстояло поучаствовать в разделке туши. А это не так легко: все же и размеры животного необъятные, и шкура очень тяжелая. Вертинский только многозначительно поправил висящий на плече автомат и самым внимательным образом начал осматривать местность.

Лебедева так и вовсе носик отворотила. И чего, спрашивается, поехала с ними? Ладно бы Сергей мог с ней занятия проводить, но он как бы на посту, и ни о какой стрелковой подготовке не может быть и речи. Да Александр и сам не позволил бы ему этого. Над степью плывет запах крови, и то, что люди его не чувствуют уже с пяти шагов, ни о чем не говорит. Кому надо, тот очень даже почует.

Впрочем, ее понять можно. Они с собой в экспедицию взяли изрядную библиотеку – разумеется, в электронном виде, иначе под такое количество книг понадобился бы отдельный грузовик, – но сколько можно читать? Оскомина появляется уже через неделю, работы у нее особой нет. Если только кто порежется, палец прищемит, или она от скуки затеет очередной медицинский осмотр. Помогает, конечно, время от времени Винниковой, но этим зуд скуки не унять. Пожалуй, скука – это единственная причина, по которой Лебедева оказалась здесь.

Да, тут гляди не гляди, а пока не засучишь рукава, толку не будет. Кровь из перерезанной глотки быка течь перестала. Так что поглядели друг на дружку, поплевали на руки, вооружились ножами, и вперед. Шкура с туши сама не сползет, и мясо не нарежется. Тяжелый, зар-раза… Хорошо хоть саму шкуру беречь не надо, поэтому ее взрезали полосами и стали сдирать по частям. Иначе без лебедки нечего было бы и мечтать управиться с ней. А уж в одиночку и подавно. Но, признаться, жаль. Такое добро пропадает.

– Сереж, я отойду, – произнесла Лебедева, наблюдавшая за тем, как водитель и Ладыгин начали таскать большие вырезки мякоти в машину.

– Куда собралась, Наташ?

– Нужно мне. Думала, дотерплю до лагеря, но чувствую…

– Ясно. Ну ты это, не мудри. Вон зайди за машину или за ту же тушу.

– За тушу? – вздела брови домиком Наталья.

– Ну машина, она вроде и повыше, но, когда присядешь, тебя вполне можно рассмотреть, а они как раз и не стоят. А туша что. Как присядешь, так никто ничего и не увидит.

– Но поймет, зачем я туда пошла.

– Что естественно, то не безобразно, – лениво отмахнулся Вертинский.

– Уговорил, речистый.