Бронеходчики. Гремя огнем…

– А касаемо одиночного гуляния я так скажу. Японские разъезды и пешие отряды в отдалении от их опорных пунктов – отнюдь не редкость.

– Я при оружии, – указывая на свой самозарядный карабин ТК и кобуру с вальтером, возразила Алина.

– И что с того?

– Да то, что я еще в пятнадцать лет подстрелила почти два десятка японцев.

– О том я знаю. Но бить наступающего врага из окопа – не одно и то же, что и встретиться с ним в чистом поле. Так-то, Алина Владимировна. Пойдемте обратно.

Путь в лагерь занял немного времени. А там ее встретил командир машины, поручик Веретенников. Встретил весьма гневно, еще и угрожал списать с машины вчистую. Угу. Как бы не так. Они сейчас неразлучны, как две половинки одного целого. Нет одного – нет и другого. Поди управься в одиночку с «Богатырем». Эта машина изначально рассчитана на экипаж из двух человек.

Известен случай, когда однотипным германским бронеходом «Крестоносец» управлял один-единственный пилот. Но это исключение из правил. Лишь оказавшись в рубке этого гиганта, Алина по-настоящему осознала, насколько талантлив бронеходчик Азаров, коль скоро в одиночку справлялся с такой громадой, да еще и израненной в бою.

На первом курсе юнкера учились управлять только паукообразными машинами. Затем практика в войсках. С переходом на второй курс приступали к изучению «Богатырей». Это уже человекообразная машина, и перед стажировкой студенты получали специальность механика-водителя.

Управлять двуногой машиной было куда интересней, но в то же время значительно сложней. Впрочем, это ничуть не пугало тех, кто совладал-таки с человекоподобным бронеходом. Наоборот, девушки с нетерпением ожидали начала третьего курса, где им предстояло знакомство с «Витязями». Одноместная машина, отличающаяся большей подвижностью и маневренностью. Еще более сложная в управлении, но зато полностью находящаяся в воле одного лишь пилота.

– Алина, к чему это ребячество? – наконец начав остывать, поинтересовался Веретенников.

– Скучно сидеть в пределах лагеря. Все уже опостылело хуже горькой редьки.

– И что, за постами не такая же степь?

– Там она другая. Вольготная. А не истоптанная сапогами, копытами, гусеницами и колесами.

– Н-да. Уверены, что не ошиблись с выбором специальности?

– Хотите сказать, что солдат должен уметь только две вещи – выживать и убивать, а ценить – только чувство товарищеского локтя? А все прекрасное побоку?

– Кхм. Н-нет, конечно…

– Вот и я так думаю.

Признаться, отношения у них никак не складывались. С самого прибытия напарницы поручик относился к ней предвзято. Поначалу Веретенников и слышать не хотел о закреплении за его бронеходом юнкера-девицы. Однако выбор был невелик. Либо так, либо машина окажется на приколе ввиду болезни механика-водителя, угодившего на операционный стол с аппендицитом.

Потом посыпались сальные шуточки сослуживцев, намекавших на то, что он идиот, коль скоро отвергает подарок судьбы. Лучше бы озаботился тем, чтобы для него стажировка столь милого юнкера обернулась приятным времяпрепровождением. Но и тут не срослось. Едва уловив первый намек на ухаживания, Алина безапелляционно заявила, чтобы господин поручик и думать не смел в эту сторону.

Для начала механикам пришлось вдумчиво поработать над педалями, ход которых оказался слишком жестким для такого легкого и слабенького механика-водителя. С настройкой мудрили долго. Но когда все же получили приемлемый результат, девушка выступила во всей красе. То, как она управлялась со стальной громадиной, не могло не восхищать.

На сегодняшний день верхом мастерства пилота-бронеходчика считалось управление «Витязем». В боевые рубки этих машин попадали действительно лучшие. Тем, кто не мог совмещать движение бронехода и управление вооружением, была уготована рубка двухместной машины. Поручик, как и его механик-водитель, в свое время не прошел отбор и довольствовался «Богатырем». Эта же девчонка…

Словом, куда ни кинь, везде клин. Что никак не способствовало душевному равновесию. Но справедливости ради стоит заметить – в рубке эти двое забывали обо всех разногласиях. Только полное взаимопонимание и никак иначе.

– Хорошо. Тогда поступим иначе. Юнкер Дробышева, как ваш непосредственный начальник я вам запрещаю впредь покидать пределы расположения роты без особого на то моего разрешения.

– Есть, господин поручик!

– Вот и ладно. А сейчас отправляйтесь в медсанчасть. Прибыла бригада врачей, организовала прививки для личного состава. Тут местные особенности, так что не пренебрегайте.

– Разрешите идти?

– Алина, не паясничайте, – с кислой миной произнес Веретенников.

– Ну так и вы ведите себя соответственно, Артур, – уже примирительным тоном отозвалась она.

– Знаю, у нас не заладилось, – вздохнул поручик. – Но пока будете идти до санчасти, подумайте, а так ли уж я не прав, и сделайте соответствующие выводы… Всё, одна нога здесь – другая там, и наоборот. Нам еще предстоят регламентные работы с бронеходом.

– Есть!

Полк рассредоточился, зарывшись в капониры, окопы и щели, укрытые маскировочными сетями. По периметру расставлены посты воздушного наблюдения, так как японские самолеты – довольно частые гости. От наземной разведки разбросаны секреты и наблюдательные посты на господствующих высотах.

Но конкретно от их расположения до санчасти рукой подать. Что не могло не радовать. Потому как долгие прогулки под палящими лучами солнца – не столь уж приятное занятие. Это ведь не корсака подманивать, чтобы пощекотать ему за ушами.

– Алина!

До боли знакомый голос послышался, когда она уже вышла из палатки с красным крестом, потянувшись к правой лопатке. Очень хотелось почесать место прививки. Уколов она не боялась и лекарства переносила нормально. Но вот отчего-то раззуделось.

– Клим?! Господи, ты как тут?.. – обрадованно и в то же время удивленно проговорила девушка, протягивая ему обе руки.

И было с чего удивляться, наблюдая нескладную худощавую фигуру друга в форме подпоручика медицинской службы. Все те же очочки-блюдечки, нерешительное выражение лица, никак не соотносящееся с военной формой. И то, что кожа покрылась загаром и огрубела на степном суховее, не придавало ему ни капли мужественности. В этих диких краях Клим выглядел белой вороной. Впрочем, все же не птенцом.

– Ну, я-то, допустим, попутным ветром, – радостно улыбаясь и прикладываясь к ее ручке, ответил Клим.

– Не надо! – Смутившись, девушка бросила вороватый взгляд по сторонам, не видел ли кто эдаких нежностей между юнкером и подпоручиком.

– Не буду, – заверил он. – Ну а ты-то каким образом очутилась в Монголии? Да еще и накануне серьезных событий. Анна Олеговна говорила о том, что ты ей обещала не ввязываться в сомнительные предприятия. И насколько я помню, ты всегда держала свое слово. А тут вдруг… – Клим повел рукой вокруг, словно охватывая военный лагерь.

– Я не виновата, так вышло, – нахмурилась девушка. – Полк, в который меня отправили на стажировку, квартировал под Петроградом. Две недели назад нас подняли по тревоге, погрузили в эшелоны и отправили на Дальний Восток. Как ты понимаешь, различий по половому признаку или погонам не делали. Тем более что механик-водитель нашего бронехода в госпитале, и в его отсутствие пришлось бы отказаться от машины. Ну и учли мое боевое прошлое. А вот ты чем тут занимаешься?

– Ну, я тут уже больше года. Вот как окончил университет, так и приехал. Стараниями тетушки Аглаи.

– Я в курсе, что Аглая Никоновна участвует в проекте взаимного сотрудничества с Монголией и развития ее экономики. Знаю, что финансируемая ею геологоразведочная экспедиция обнаружила богатое месторождение рудного золота в местечке Талгойт, как и то, что она там разворачивает прииск, горно-обогатительный комбинат и рабочий поселок. Ну а тебя отправила туда обустраивать больницу.

– Держишь руку на пульсе? – лукаво покосившись, спросил Клим.

От этих слов в груди что-то екнуло, а под ложечкой появился холодок, словно ее застали за чем-то непотребным. Однако внешне Алина этого никак не проявила. С совершенно равнодушным видом пожала плечами и ровным тоном пояснила:

– Не забываю навещать тетушку Анну, а она уж рассказывает мне все новости. Кстати, как дела с твоим вторым начинанием? – имея в виду больницу в Талгойте, сменила она тему.

– Знаешь, а хорошо. Поначалу-то было тяжко. Местные ламы путались под ногами что твой репей. Основное население Талгойта – монголы. Предоставление рабочих мест и обучение специальностям так же являются условием разработки месторождения. Вот ламы и куражились. Но и русских там более сотни. Есть семейные. А уж они-то ни разу не дураки пользоваться услугами бесплатной медицины. Ну и общаются с местными, а у тех тоже болячки случаются. Так что сейчас поселковые монголы и жители округи потянулись в больницу, наплевав на проклятия лам.

– Ясно. А здесь-то ты как?

– Ты разве не в курсе, что император объявил частичную мобилизацию?

– Разумеется, я в курсе. Но как-то не думала, что это может коснуться тебя. В Монголии ведь нет российских военных присутствий. И вообще, людей, задействованных на таких проектах, как у Аглаи Никоновны, не должны призывать по мобилизации.

– Все верно. Но я пошел добровольцем.