Одиночка. Акванавт

До адреса ехал минуты три, но этого времени ему хватило, чтобы перекипеть. Несмотря на свой вспыльчивый характер, Пошнагов отличался отходчивостью. Нет, если его зацепить серьезно, то раньше Кубань сгорит, чем он успокоится.

Зная об этом своем недостатке, он всегда старался найти какой-либо изъян в своих действиях и намерениях. Когда не чувствуешь за собой абсолютной правоты, всегда удается прийти к внутреннему умиротворению. А от этого и окружающим легче, и самому проще. Если всегда и все принимать слишком близко к сердцу, то можно вообще окрыситься на всех вокруг.

Не сказать, что он был так уж общителен. Скорее уж одиночка, живущий по своим понятиям и взглядам. Но и плохого от него люди не видели. Как-то так, жил и другим не мешал.

– Здрасьте, дядь Сережа. – Девушка вихрем влетела на заднее сиденье «десятки», светясь, как новенький пятак.

Пошнагову нравилась эта вечно жизнерадостная двадцатилетняя девчонка. Да и как не радоваться, глядя на этот сгусток задора и огня? Прокатишься с такой пять минут, потом полдня проводишь на подъеме.

– Привет, егоза. На работу поздно. И куда тогда едем, прогульщица?

– Я не прогульщица, у меня отгул. А едем в консультацию, – мило зардевшись, все так же с улыбкой ответила девушка.

– Ой, держите меня трое, – отъезжая от дома, с нескрываемой иронией произнес Сергей. – Верочка, неужели залет? Только месяц, как замуж выскочила.

– Скажешь тоже, дядь Сереж. Дурное-то дело не хитрое.

– Угадал, что ли?

– Угу.

– А чего же дурное? – укоризненно возмутился он.

– Смеяться не будешь?

– И не подумаю.

– Страшно, дядь Сереж.

– Муж-то любит? – вдруг отчего-то невпопад поинтересовался Сергей.

– Любит. Нет, честно любит. Прямо трясется надо мной. Не верите?

– Да верю я, верю. Тогда успокойся и ничего не бойся.

– Интересный подход. А при чем тут любит и не бойся?

– Да при том. Страшно! – трагичным голосом продолжил он, делая соответствующие словам жесты. – Скоро роды!!! Руки трясутся! Спина от пота мокрая! Ноги как ватные! А жена сидит спокойно, в телефоне играет!

– Ой, дядь Сережа, ну у тебя всегда какая-нибудь прибаутка найдется, – хихикнула Верочка.

– Это всего лишь жизненный опыт. Поверь, если ты ему небезразлична, то он отбоится за вас двоих с запасом. А ты просто делай то, ради чего и появилась на этот свет. Дари жизнь.

– Дядя Сережа, ну ты прямо философ.

– Я таксист, Верочка. А таксист должен по чуть-чуть разбираться во всем, от квантовой физики до каменного топора. Клиенты-то – они разные, не только внешне, но, куда чаще, интеллектуально. И всем скучно. А с кем разговаривать в авто, как не с водителем?

До городской больницы, где, собственно, и располагалась женская консультация, добрались очень быстро. Вообще-то подобная быстрота в их городе – дело, уже заслуживающее внимания. За последние годы количество автотранспорта увеличилось буквально в разы, а дороги – на прежнем уровне.

Впрочем, глухой день, он и есть глухой. Если нет работы у таксистов, то и других авто на дорогах не так уж и много. Отчего так? Да кто же его знает. Случается подобное примерно раз в неделю, и все тут. Прямо мистика какая-то…

– Алло, Сергей, как у тебя дела?

Голос жены в трубке обеспокоенный. С чего бы это? Впрочем, долго думать над этим вопросом не пришлось, подкравшийся кашель все сразу же разъяснил. Угу. Обычно он за три дня с любой простудой справлялся и без труда переносил ее на ногах. А тут что-то уже неделю никак не сладит.

– Нормально все, Нин, – давясь кашлем, заверил Сергей. – Только день какой-то квелый. Я, наверное, сегодня допоздна, иначе свою норму не заработаю.

– А ты где сейчас?

– Клиента в больницу привез.

– На ожидании?

– Нет, она уже расплатилась. Ты что-то хотела?

– Сергей, ну если уж ты возле больницы и день никакой, может, возьмешь выходной и сходишь к Ване? Не нравится мне твоя простуда.

Хм. А что тут скажешь, ему и самому не нравится. Очень даже может перейти в воспаление легких. А может, уже и перешло, вон температура и не думает спадать. Ладно. Всех денег не заработать. А если его конкретно скрутит… Жена-то работает, да зарплата в Пенсионном фонде – один смех. Только и того, что не киснет дома, а все время среди людей вертится.

– Хорошо, Нина, я к Ивану.

Ясно, что со своими болячками нужно идти не в больницу, а для начала в поликлинику. Но Иван – двоюродный брат. С одной стороны, не станет заниматься откровенным разводом на бабло. С другой – отношение к родственнику заместителя главного врача совсем другое. Ну и сам Сергей никогда не считал, что раз уж он брат Ивана, то на особом положении. Без лишних разговоров лез в карман и делал подношения. Так оно всяко надежнее, и отношение у врачей совсем иное.

Господи, ну сколько можно?! Две недели! Он в больнице уже две недели! Семья в буквальном смысле перешла на подножный корм. Есть еще кое-какой жирок. Все же Нина – она не транжирка и без какого-никакого запаса чувствует себя неуютно. Но и лечение еще не закончено.

С диагнозом все оказалось довольно предсказуемо. Жена, как часто это бывало, оказалась права, и в этот раз простуда перешла-таки в воспаление легких. Пролечили. Неделю лечили. Без каких-либо видимых результатов.

Антибиотики. Откачали жидкость. Процедуры и самый что ни на есть строжайший режим, с отдельной палатой и достаточно внимательным отношением врачей. Целая куча анализов. Сергей уже не знал, какую бяку соратники Ивана подготовят ему на следующий день. Ему казалось, что его уже прощупали, прозондировали и просветили везде, где это только возможно.

Однако, несмотря ни на что, температура и не думала спадать. Доктора никак не могли поставить диагноз. Ясно, что где-то в организме идет воспаление. Но где? И что именно происходит с больным? На эти вопросы они ответить не могли.

– Как дела, боец? – Иван вошел в палату в излишне приподнятом настроении, и это Сергею категорически не понравилось.

Не сказать, что у них с братом были теплые отношения. Но, с другой стороны, и ссориться они никогда не ссорились. Да и вообще, Иван – это не Сергей. Он, в отличие от последнего, к родне тянулся и помогал всем без разбора. Причем даже тем, кто имел наглость облить его грязью. Просто чувствовал за собой обязанность это делать, раз уж сумел подняться и заработать авторитет в медицинской среде.

– Судя по твоему виду, дела как сажа бела, – откладывая книгу и принимая сидячее положение, ответил больной.

– Ну, так уж и как сажа.

Опять излишняя и даже наигранная бодрость. Ох неспроста. Неужели все так плохо? СПИД, рак и вот еще недавно дал о себе знать этот самый вирус Эбола.

Ну, последнее можно отметать сразу, потому как в этом случае вместо Ивана сюда ввалились бы дяди в интересных защитных костюмах. СПИД тоже мимо. Плохо ли, хорошо, но время от времени медосмотры с разными анализами в его жизни случались. Да и не молодой уже, мозги имеет, дуриком на каждую встречную не кидается. Остается рак, от которого никто не застрахован, а уж в России, где людей травят всякой всячиной почище тараканов, – и подавно.

У Сергея натура такая – чуть что, сразу начинает накручивать себя по-крупному. Готовится к самому худшему, а потом выясняется, что все не так уж и тяжко. Глядишь – и сейчас окажется какая-нибудь мелочь, ну там почку нужно будет удалить или клапан в сердце заменить.

– Иван, давай без дураков. Что нашли? Вижу же, что что-то серьезное. Вон как глаза прячешь. Я не стану тебе рассказывать о том, какой я мужчина и насколько способен держать удары судьбы. Но знать я должен. Если все настолько паршиво, то мне нужно хотя бы привести в порядок свои дела.

Нет. Не скажет. Вон опять бодрячка включил и лупает глазками, как на дебила. Мол, ничего такого страшного, это Сергей сам себя накручивает. Может, и так. Да что-то верится с трудом. Он, конечно, с Иваном не так часто общался, но вот таким растерянным видит впервые. И вообще… С годами у него выработалось особое чутье на неприятности, именно благодаря этому и откатался пять лет в такси без особых происшествий.