Отступник. Приватир

Была такая практика. Дело в том, что паспорта имели далеко не все подданные. Надобность в них возникала лишь при поступлении на службу, или при выезде за пределы острова. Для получения паспорта достаточно было либо соответствующей бумаги из канцелярии великого князя, либо двух свидетелей уже имеющих паспорта, готовых засвидетельствовать личность рнепосредственно в паспортном столе.

Однако, несмотря на моё обращение в канцелярию, со мной отчего-то решили использовать второй вариант. Хотя вполне сработал бы и первый. А может я просто чего-то не понимаю, и мой случай подпадает под категорию особых.

По просьбе старшего делопроизводителя я просидел в кабинете ещё полчаса, устроившись у бокового столика и гоняя чаи. А тем временем, он лично занялся подготовкой всех необходимых документов. Закончив что-то писать, он оставил меня одного, и вернулся буквально через пятнадцать минут.

– Прошу вас, Гр… Кхм. Фёдор Максимович. Это распоряжение великого князя. Завтра, по получении паспорта посетите великокняжескую лётную школу, где вам выпишут лицензии на пилота и штурмана, уже на новое имя. Если пожелаете получить допуск на грузовые аэропланы, необходимо будет сдать дополнительные экзамены.

Мой реципиент уже давно имел обе специальности, окончив лётную школу. Тут это сродни автошколе в моем родном мире. Но его лицензия была, так сказать, любительская, дающая право управления аэропланами грузоподъёмностью до двадцати пудов. Так что, без экзаменов мне не обойтись. Но уже хорошо то, что никто не будет тянуть вола за подробности.

Покинув кремль, я направился на почтамт, где отстояв в очереди уплатил наложенный на меня штраф. Благо стеснения в средствах не испытывал. Мало того, у меня в кармане оставалось ещё предостаточно средств. И я не преминул этим воспользоваться, завалившись в трактир, и плотно пообедав. Кормёжка в каталажке оставляла желать лучшего…

На следующее утро ровно в десять в мою дверь постучали. К этому времени я уже успел привести себя в порядок и позавтракать. Поэтому прихватил папку с документами и направился на выход уже в готовности покинуть номер гостиницы.

В коридоре меня ожидали двое дружинников в лётной форме. Григорий в итоге должен был стать таким же великокняжеским соколом, носить точно такую же, и впоследствии возглавить авиаполк. Впрочем, это не мои желания. Мне-то как раз служить не хотелось, и куда больше привлекала вольная жизнь.

Вот поброжу по свету какое-то время, а там можно будет подумать и о доме. Я всегда так поступаю, ибо ещё от отца уяснил одну незыблемую истину – молодость это всего лишь средство, чтобы обеспечить себе старость. Ни одна сиделка не позаботится о тебе так, как родные дети. Разумеется если своевременно заниматься их воспитанием, а не оставлять это на потом.

Конечно в жизни случается всякое, и порой родные дети получаются хуже заклятого врага, как ты их не воспитывай. Но от этого есть страховка. Как говорит старая поговорка – «Один ребёнок, не ребёнок. Два ребёнка, половина ребёнка. Три ребёнка, один ребёнок». И этого правила я так же придерживаюсь.

– Горин Фёдор Максимович? – с нескрываемым пренебрежением, поинтересовался дружинник с погонами унтера.

В княжеской дружине служить конечно престижно, но поступая на службу будь готов к тому, что до самой отставки можешь так и не выйти в офицерский чин. За карьерой это в царскую армию. Штаты княжеских дружин строго регламентированы законом. Великий князь имеет право содержать авиаполк, а это всего лишь тридцать шесть боевых самолётов.

– Решили воспользоваться возможностью, когда вам не могут ответить, господин унтер-офицер? Вы ведь сейчас выполняете приказ великого князя, а значит находитесь на службе, со всеми вытекающими, – склонив голову на бок, иронично произнёс я.

Практика такова, что пилотами в дружинах служат исключительно дворяне. Это не регламентируется законами, но такова незыблемая традиция. Штурманами и стрелками бомбардировщиков или транспортников могут быть и простолюдины, но командир непременно дворянин.

Я же, теперь официально, являюсь мещанином, и дворянин может разговаривать со мной как ему заблагорассудится. Мне остаётся либо обтекать, либо ретироваться. Бросить вызов я не имею права. Однако это не значит, что я совершенно бесправный. Если между нами нет связи начальник-подчинённый, то уже возможны варианты.

Я могу вынудить дворянина напасть на меня, а тогда уж получаю возможность защищаться адекватными средствами. Вплоть до применения огнестрельного оружия, если тот выстрелит в меня первым. Правда, тут имеется нюанс. Если это княжий или боярский человек, и при этом он находится на службе, самое лучшее, это сбежать. Ибо поднять руку на него, это всё равно, что поднять руку на князя или боярина.

Есть ещё вариант драться на дуэли, если сам дворянин бросит мне вызов. Для них это не является зазорным. Поединок, есть поединок, и является проявлением доблести. Иное дело, что подобное практикуется редко. Ибо проиграть схватку человеку стоящему ниже тебя по статусу, это позор, который ляжет пятном на твою репутацию.

– Ты назвал меня трусом? – с вызовом произнёс унтер, надвигаясь на меня.

Конев Станислав Лукьянович, известный бретёр. Вот уж кто никогда не бегал от драки, и даже намёк на его трусость вызывал в нём бешенство. Половина дуэлей значившихся за ним были не с дворянами, и ни разу ещё он не оказывался бит. Хотя и после драки с ним, далеко не всегда поединщик отправлялся на тот свет. Подавляющее большинство отделывались лишь ранениями, нередко лёгкими.

И дядюшка не нашёл ничего лучше, как отправить ко мне этого красавца. Интересно, он получил приказ убить меня на дуэли, или эти кости бросили просто на удачу? А ведь я искренне надеялся, что после всего того, что сделаю, Демидов предоставит меня самому себе.

Глупо? Вообще-то, основываясь на местное законодательство не так чтобы и очень. Мне реально ничего не светит, и я не могу претендовать ни на что. Свидетельствовать против него? А смысл тогда мне отказываться от права наследования и опускаться ниже плинтуса? Не захотел бы Александр Иванович сделать меня мещанином, и был бы я простолюдином. Однако, всё за то, что он решил поставить на мне точку.

– Я не называл вас трусом. Просто задал вопрос, – спокойно глядя ему в глаза, произнёс я.

– Ах ты мразь.

Он ударил меня раскрытой ладонью, резко, без предупреждения, и без замаха. Ошибочное мнение, что бить нужно кулаками. Вот такой удар свалит с ног не менее эффективно, и при этом шансы самому получить травму куда ниже. Разумеется, если бить основанием ладони, а не отвешивать пощёчину. То же, кстати, бывает весьма ощутимо.

Я и не думал обострять до крайности, поэтому отшатнувшись назад, избежал столкновения с тяжёлой рукой далеко не худосочного пилота. А вот ему не повезло. В удар он вложился хорошо, как результат его повело, и пальцы со всего маху столкнулись с декоративной деревянной панелью.

– Хк-к! – побледнев выдал бретёр.

Ничего так. Крепкий мужик. Я явственно расслышал хруст. Да и пальцы вывернуло в обратную сторону. Бледный как полотно Конев поднёс к подбородку левую руку и тут же по его лицу прошла лёгкая дрожь, а боль из глаз ушла, как будто её там и не было, сменившись поволокой удовольствия.

Одна из прерогатив дружинников, бесплатно и в любой момент сменить разряженный амулет на заряженный. Если он личный, тогда сдать на зарядку, и получить уже на следующий день. Этот был личным, топазом на пять карат.

– Сударь, сомневаюсь, что у вас был приказ прибить меня ещё до того, как вы выполните волю князя, – глядя ему прямо в глаза, спокойно произнёс я.

– Стас, остынь. У нас приказ, – положил ему руку на плечо второй пилот.

Этого я так же знал. Вернее, Григорий. Ему были известны не только все пилоты, но и кто чем дышит. Мелихов Никита Сергеевич, из потомственного дворянского рода, пять поколений которого, верой и правдой служили Демидовым. Ничем особым не выделяется, за пять лет дослужился всего лишь до младшего унтера. Товарищи характеризовали его всего лишь одним словом, надёжный.

– Я в курсе, – рывком сбрасывая руку с плеча, бросил Конев, и ожог меня злым взглядом.

– Тогда давай сначала выполним, а всё остальное оставим на потом, – предложил Мелихов.

Мне оставалось только скромно развести руками, мол, ничего не поделаешь. Конев в ответ дёрнул уголком губ, и развернувшись двинулся в сторону лестницы. Я улыбнувшись Мелихову, пошёл следом.

В паспортном столе надолго не задержались. Здесь, как и в Пскове имелись большекаменские держатели очереди. Минут десять перед дверью, да не больше двадцати, пока заполняли паспорт, вносили всё необходимое в реестры, оформляли бумаги для отправки в псковское отделение, дабы привести учёт в порядок.

– Ну что, щ-щенок, теперь я не на службе, – когда мы вышли на широкое парадное крыльцо, многозначительно произнёс Конев.

– И что с того? – вздёрнул я бровь, изображая наивность.

– Я вызываю тебя.

– Меня? Но что я такого вам сделал?

– Ты назвал меня трусом.

– Трусом я вас не называл. Господин унтер-офицер, господин Мелихов тому свидетель. А вот лжецом, очень даже могу.

– То есть, я лжец!? – надвинулся он на меня.

– Ну если вы глядя мне в глаза говорите не правду, то выводы делайте сами.

– Ты принимаешь вызов, щ-щенок?

Вообще-то можно было и отказаться, вынудить его ударить первым, а там без затей набить ему морду. В своих силах я не сомневался. В силу специфики местные конечно уделяют времени рукопашному бою, ничуть не меньше, чем в моей истории дворяне фехтованию. Однако, я мог их удивить, так как обладал опытом не одной эпохи. Но тут есть нюанс. Он всё ещё в форме. А валять в пыли великокняжеского дружинника, так себе затея, которая очень даже может аукнуться.

– Рукопашный бой, – после короткой паузы произнёс я, так как выбор вида схватки остаётся за вызываемой стороной. – Только просьба не затягивать, мне завтра утром вылетать в Псков.

– Драться будем немедленно, – успокоил меня Конев.

От жандармского управления мы направились в тренировочный зал «Колтукова». Добирались на разном транспорте, как и предписывал дуэльный кодекс. Чему я был только рад. Вот не хотелось мне видеть рядом с собой эту рожу.

Вопрос с моим секундантом решился сам собой. Им вызвался быть один из тренеров. С местом поединка, так же никаких проблем. По десять рублей с каждого поединщика, и никаких вопросов, дерись хоть до посинения.

– Как будете драться? – поинтересовался распорядитель.