Шаман. Похищенные

Намек ясен. Игорь взглянул на Виктора. Тот указал на велосипед и махнул рукой в сторону последнего вагона. Понятно. Значит, транспорт нужно располагать в грузовом прицепе. Первый же, похоже, предназначен для жилья. А вообще нехилые такие вагончики. Метров по шесть каждый. Если судить по массивности конструкции, тонн по тридцать грузоподъемности.

Пока с Виктором располагал велосипед, кстати, на крыше вагона, Юрий привязал лошадей в хвосте состава. Отчего-то сразу вспомнился мультфильм «Вокруг света за восемьдесят дней», это когда Фикс привязал лошадь сзади самобеглой коляски и погорел на этом. Впрочем, сомнительно, чтобы эти животины смогли сдвинуть с места такую махину.

Первый вагон действительно предназначался для обитания бригады, как они сами себя называли. Всего шесть человек. Помещались они в каморке два на три метра на трехъярусных койках в лучших традициях плацкартных вагонов. Впрочем, учитывая довольно грубую выделку и голые доски, все же в худших. Остальное пространство отводилось под вещевой и продовольственный склад. Все личные пожитки в рундуках под койками первого яруса. Не разгуляешься.

Наконец короткий свисток. Мат Семена, разъясняющего машинисту, где он видел его свист вместе с ним и его дурной привычкой. Угу. Уголек-то у них хороший. Дыма сравнительно немного, и уже через пару десятков метров рассеивается. Пока поднимется до верхнего уреза балки, и вовсе развеется. А вот свист могут услышать далеко.

Перестук сцепки. Толчок. Тяжкое и медленное «чух-чух» вскоре сменяется бодреньким таким «чух-чух-чух», и своеобразный поезд начал движение. Ход набирали медленно и эдак величаво. Но когда разогнались до скорости бегущего человека, ритм окончательно выровнялся.

– И все? – разочарованно поинтересовался Игорь.

– А чего ты ожидал? – хмыкнул в ответ Виктор. – Это же трактор. Да еще и допотопный.

– А есть еще и автомобили?

– Паромобили, – поправил Виктор. – Есть. Но только в нашем исполнении. В Невьянске выпускают два варианта, легковой и грузовой трехтонник. Водотрубный котел замкнутого цикла. КПД почти как на бензиновом движке. До шестидесяти жмут влегкую. А больше и не нужно, если честно. Тут автобанов нет. По местным же задачам более чем достаточно.

– Ну отчего же? Полевые дороги-то всяко-разно должны быть. Значит, и восемьдесят километров нормально будет, – возразил Игорь.

– Угу. Только ты забываешь о том, что резины у нас нет. Малость каучука есть, но его едва хватает на уплотнители, кое-какие детали, где без резины никак, непромокаемую одежду и обувь. А для поездок имеющихся скоростей хватает. Да и то такой грохот стоит, что мама не горюй.

– Погоди. А почему паровые машины-то? Чего не наладили двигатели внутреннего сгорания?

– Умный? Ну-ну. Еще обтешешься. У нас из топлива только уголь, правда, высший сорт. Вишь, дым какой жидкий? Ну и дровишки. Есть еще кизяк[2 - Высушенный или переработанный навоз, используется в качестве топлива (например, для сжигания в печи для обогрева или приготовления пищи).], тут стада парнокопытных шастают как у себя дома, но из него топливо совсем беда.

– Слушай, а отсюда и впрямь никак? – с нескрываемой надеждой уточнил Игорь.

– Сказали же, без тупых вопросов, – вяло отмахнулся Виктор. – Нас тут порядка пятнадцати тысяч попадунов. А еще сколько погибло, никто не знает. И у всех один и тот же вопрос. А уж если баба, так и вовсе мозги набекрень. Ей, вишь, ребенка нужно из садика забирать, а она в полной заднице.

– Не смешно. Меня жена и сын годовалый дома ждут.

– А мы типа тут все сироты убогие, – зло огрызнулся Виктор.

Сорвал с пояса фляжку, свинтил крышку и жадно приник к горлышку. Игорь как-то машинально отметил для себя, что фляжка самая обычная, армейская. У остальных также имеются емкости, что в принципе лишним не бывает, хоть под воду, хоть вот под сивуху. Но только из зеленого стекла, упакованные в брезент и заткнутые пробками.

Виктор оторвался от горлышка. Скривился от крепкого напитка. По запаху самогон. И, очевидно, крепкий. Мужик не похож на того, кому пить такое в новинку. Да и Игорь знал в этом толк. К гадалке не ходи, тут с двойной перегонкой не заморачиваются. И уж тем более не делают отбор по чистоте. Задача другая. Главное, чтобы с ног валило.

– Держи. – Виктор протянул фляжку Игорю. – Глуши всю, до дна.

– Я голоден.

– Оно и к лучшему. Если повезет, вырубишься. По опыту знаю, скоро накроет. Прими как анестезию.

– Без обид, Витя, но, судя по запаху, продукт сивушными маслами прямо-таки напичкан.

– Это точно, – хохотнул мужик. – Шмурдяк тот еще. Да только весь хороший самогон мы уж вылакали, этот же сварганили на коленке.

– Тогда, боюсь, мне поплохеет.

– Вот и хорошо, – совершенно серьезно произнес Витя. – Пей, Игорек. Лучше пускай будет хреново от сивухи, чем… Словом, я знаю, о чем говорю. Давай, паря.

Виктор и впрямь знал, о чем говорил. Очень скоро Игоря вырубило. А на следующий день ему было настолько плохо, что он слабо соображал, что вообще вокруг происходит. Дошло даже до мысленных клятв, чтобы больше никогда и ни при каких обстоятельствах. Для него это высшая степень интоксикации. И это всего-то граммов с семисот, не больше. И впрямь шмурдяк редкостный. Кстати, и на вкус та еще гадость. Как пояснил Витек, бражка была настояна на карбиде. И как только он не сдох?

– Гриша! – Бородин сначала позвал и только потом попытался сообразить, верно ли он назвал парня.

– Ожил, Игорь? – откликнулся пулеметчик, уплетающий за обе щеки обильно сдобренную мясом кашу.

– Да вроде. Только слабость такая, что аж трусит.

– Ну это нормально. Тебя вчера так полоскало, что Семен чуть Вите морду не набил, за то что он тебя траванул. Реально думали, кони двинешь. Он же тебе карбидного первача подсунул. Да еще и почти полную фляжку.

– Нормально, – вяло и как-то безжизненно отмахнулся Игорь.

И впрямь нормально. Если бы не отравление, то его накрыло бы так, что, может, и мозги себе вышиб бы. Образно, конечно. Но тоскливо было бы жесть. А так только тоска подобралась, как организм играет аврал. Не до депрессий, словом.

Стоп!

– Гриша, а где мы? Семен говорил, что до этого самого Невьянска тридцать километров. Даже если бы ваш трактор тащился со скоростью пешехода, мы уже должны были добраться до места.

– Ага. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Вот если бы ты позавчера сам туда направился, то да, уже был бы на месте. Что тебе речки? Нарубил камыша да переправил свой велик с пожитками. Через какую промоину глубиной в пару метров худо-бедно переберешься. Так и добрался бы. Если бы не срубили по дороге. Н-да. Привыкай. Наши реалии. Так вот, нам же с нашими махинами только по объездам и бродам. А это чуть не втрое дальше выходит. Да еще и поломаться умудрились. Слышь, стучат?

– Слышу.

Со стороны трактора доносился перестук металла. Ага. Кто-то загнул от души на великом и могучем. Не иначе как машинист-тракторист. Вроде на его голос похоже. Красиво выводит. С душой. Такие коленца закладывать только в России умеют. Ага. Вроде выговорился. Опять послышался стук металла. Как там говорят? В России с помощью кувалды, лома и такой-то матери могут починить практически все? Воистину уникальный народ.

– Садись к столу, Игорек. Я тебя сейчас бульончиком отпаивать буду. Семен распорядился для тебя приготовить, – пригласил Григорий.

– Заботливый он у вас.

– Семен – мужик. И за своих любому глотку порвет, – без капли иронии и со значением ответил парень.

Пока Игорь выбегал оправиться и умыться у подвешенного на стенку вагона рукомойника, Гриша и впрямь организовал оловянную чашку с горячим бульоном и краюхой свежего хлеба. Оказывается, бригада не больно-то жаловала сухари. Хотя кое-какой запас имелся. Но это так, на всякий пожарный.

Пока чинили агрегат, Игорь успел пообщаться понемногу с Юрием и Виктором. Семен помогал машинисту и его помощнику. Остальных отправил в эротическое путешествие. Охранять покой и жизнь ремонтной бригады.

Так вот, если коротко, из рассказов новых знакомых следовало, что началось все лет сто пятьдесят назад. В смысле для этого мира началось, не для землян. Война тут случилась. Глобальная. По имеющимся сведениям, аборигены в то время находились на стадии развития третьей четверти земного девятнадцатого века, где балом правил пар. Причем мерзавец шагал семимильными шагами, толкая и пихая мировой прогресс. Ну и, соответственно, влияя на мозги.

Словом, мировая война тут случилась примерно на полвека раньше. И дело дошло до оружия массового поражения. Химическая промышленность была развита откровенно слабо. Настолько, что тут не знали даже бездымного пороха. Да что там, на вооружении армий состояли однозарядки! Вот, например, те же берданки, пусть с незначительными отличиями и назывались по-другому. «Гатлинги» и те были редкостью несусветной. Между прочим, считались неприлично прожорливыми.

О ядерном оружии говорить и вовсе не приходится. Зато с биологическим все в полном порядке. Ученых гениев хватало с обеих сторон. Но, выпустив этого джинна из бутылки, загнать его обратно уже не смогли. В результате разразившейся пандемии население планеты уменьшилось просто катастрофически. Да еще и десятилетия спустя время от времени случались эпидемии, выкашивавшие поселения с невероятной быстротой.

А вот для землян все началось лет пятнадцать назад. Первая группа попавших сюда насчитывала пару сотен человек. Очутились они компактно в одном месте. На краю пустоши, некогда бывшей большим и богатым городом.

Первые два года новички появлялись с поразительной регулярностью. Причем совсем не обязательно с голыми руками. Хотя таких было большинство. Случались и военные с оружием, и охотники, и просто любители, выбравшиеся за город пострелять. Но это так. По большому счету слезы. Из техники максимум велосипед. Никаких машин и даже мопедов.

Примерно на третий год доморощенные сталкеры полезли в подземелье и притащили оттуда какую-то болячку, очень похожую на сибирскую язву. Как результат погибла половина землян, которых к тому моменту было уже порядка полутора тысяч. Спасаясь от заразы и желая хоть как-то дистанцироваться от опасного места, лидер землян принял решение о переезде на полсотни километров вниз по течению реки.

Про руины и имеющиеся там богатства никто, ясное дело, забывать не собирался. Там ведь обнаружились и кое-какие станки, пускай допотопные и многие в плачевном состоянии. Но это хоть что-то. Правда, теперь уже действовали куда как осторожнее.