Фаворит. Сотник

– Ладно, герой-любовник. Коль скоро ничего другого не остается, тогда уж давай получим то, к чему оба имеем склонность. – Говоря это, Хованская потянулась к нему с недвусмысленным намеком.

– Побойся бога, Ирина, – сквозь поцелуй произнес Иван. – Не двужильный же я.

– Ты, может, и нет, а вот твой дружок вполне, – игриво возразила она.

– Голову бы ему оторвать, – вздохнул парень и решительно притянул княгиню к себе…

Когда они, усталые и разгоряченные, наконец откинулись на мокрые подушки, их желудки практически синхронно выдали характерную трель. А то как же! Голод – он ведь разный бывает. И если с одним более или менее уже разобрались, то иной только еще больше раззадорили. Пришлось подниматься и дружно перемещаться за столик, предусмотрительно сервированный той самой Глашей, которой Ирина попрекнула было Ивана.

– Ну, рассказывай, что там происходило в походе?

– А то тебе неведомо, – вгрызаясь в куриную ножку, произнес Иван.

– Ну, мало ли что мне ведомо. То все по реляциям Голицына да письмам… Не важно, – отмахнулась княгиня.

Вот так вот. Не оставляют боярина без присмотра. Да и верно, чего уж там. Доверяй, но проверяй. Силу-то в его руки серьезную вверяют. А за удачливым полководцем воины, приведенные им к победе, куда хочешь пойдут. Просто потому, что будут ему верить.

– У тебя иной взгляд. Так что рассказывай, – подытожила Ирина.

– Да, по сути, и рассказывать-то там нечего. Плелись, как беременные, в сутки проходили по десять – двенадцать верст. Смех один, а не воинский поход. Помимо этого, подготовка курам на смех. Ну что мешало создать большие припасы в той же Запорожской Сечи, коль скоро своих крепостей не имеем? Так нет же, потащили все с собой. Обоз больше армии вышел, а его охранять нужно. Вот и шли мы от Рыльска до границы с крымцами, почитай, полтора месяца. Степь к тому времени подсохнуть успела, вот татары ее и запалили. Оно бы остановиться да начать ставить крепость, чтобы со следующего года было от чего оттолкнуться.

– На тот поход большие надежды возлагались. Нельзя было останавливаться, – не согласилась Ирина.

– То политика, до которой я касательства не имею. А по военной науке продолжать поход никак нельзя было. И, кстати, помощник Голицына, француз этот, де Атталь, высказывался именно за строительство крепости. Толковый вояка. Да только кто бы его слушал. Всем непременно победу подавай. Вот и поперлись по выжженным землям. Ни о колодцах, ни о речках толком ничегошеньки не знаем. А тут еще и бескормица для лошадей. Половина-то войска – посадская конница. Словом, только на день войска и хватило. Потом поднялся ропот, и Голицын решил все же повернуть обратно.

Иван взял ломоть хлеба, намазал сливочное масло, полил сверху яблочным вареньем и с удовольствием впился зубами в получившийся бутерброд. Вкуснотища! Попутно отмахнулся от наигранно гневного взгляда Ирины, мол, погоди пока. Не мешай. И только умяв-таки лакомство, продолжил рассказ:

– В армии чуть ли не с самого начала маялись животами. А как двинулись по Дикому полю, так только хуже стало. И, кстати, бог весть, что было бы, дойди-таки мы до Перекопа. Ну и на обратном пути легче не стало. Помнишь, как ты возмущалась дороговизной нашей полевой кухни?

– Еще бы, – фыркнула княгиня, которой в свое время скрепя сердце все же пришлось уступить доводам Ивана.

– Так вот, из ста двадцати тысяч, что отправились в поход, погибло и пропало порядка пятидесяти. И на эпидемию черной оспы хорошо как пятая часть тех потерь приходится. А то и меньше. В основном же причина в том, что вся армия животами маялась. Кто кровавым поносом исходил, кто отстал из-за болячки и в полон угодил. У меня же в сотне погибших только четверо. И все полегли в бою, а не от поноса померли. Насчет прививки от оспы ты отмахивалась. Так вот, из моих парней никто не захворал. Ни одного случая. Ох и жуткая хворь эта проклятущая оспа.

– Уж я-то ведаю, поверь мне, – с самым серьезным видом подтвердила Хованская.

– Ириш, позволь Павлу сделать прививку Софье, – посмотрев ей в глаза, попросил Иван.

– Ваня, говорено уж о том.

– Да пойми ты, опасности никакой.

– Рощин так не считает. А ты уж прости, ему я в этом деле куда больше верю.

– То, что он сумел справиться с отравой, вовсе не говорит о том, что он прав. Сто тридцать пять человек – и никому никакого вреда от тех прививок не случилось. На Востоке такой метод пользуют издавна.

– И Христофор Аркадьевич говорит, что смертей от той присадки заразы случается ничуть не меньше, чем в случае болезни. Так Бог, может, и милует. Не все же хворают, в самом-то деле. А эдак ты предлагаешь самим заразу малютке привнести.

– Да зараза-то не от человека, а от скотины. Она куда слабее.

– Все, я сказала! Не смей!

– Ла-адно, – выдохнув, решил прекратить препирательства Иван. – Скажи хотя бы, в чью семью отдала дочку?

– То тебе пока без надобности, Ванюша, – мило улыбнувшись, покачала головой Ирина. – Дальше о походе сказывай.

– О походе, значит, – поиграв желваками, задумчиво произнес Иван.

Впрочем, он очень быстро успокоился. Далеко не все болели оспой, пусть она и гуляла вольно. Опять же, приемные родители будут со всем вниманием следить за девочкой, потому как кровно в ней заинтересованы. Так что сейчас обострять отношения нет никакого смысла.

Но только сейчас. А так – вода камень точит. Да и Рудаков продолжит свою практику, и положительный результат постепенно переубедит Ирину. А Рудаков продолжит. Ивану вовсе не улыбалось, чтобы его подчиненные стали жертвами очередной эпидемии.

Помочь справиться с болезнью в войске у подлекаря не получилось. Нет, он нашел лошадку, зараженную оспой, причем не одну. Вот только желающих привиться оказалось очень и очень мало. В прямом смысле этого слова – единицы. А тут еще и когда до измайловцев дошло, что это с ними вытворили, они едва не вздыбились. Но ничего. Поглядели, что творится вокруг и какая беда обошла их стороной, – присмирели, приняли. К тому же их повторно никто заражать не собирался.

А вот над войском болезнь покуражилась от души. И, положа руку на сердце, доктор Конти со своей задачей и при имеющихся возможностях справился хорошо. Карантинные мероприятия дали результат.

Как, впрочем, и разнесенная казаками по Дикому полю весть о напасти, случившейся с русской армией. За все время татары так ни разу больше и не побеспокоили лагерь у слияния Самары и Днепра. Опасности подхватить смертельную болячку они предпочли возвращение к своим шатрам. Даже охотиться на отставших перестали.

Зато русские простояли на этом месте не просто так, а успев построить довольно внушительные земляные укрепления. Да еще и строительный лес по реке сплавили. Словом, получилось солидно и внушительно. В крепости оставили всю артиллерию и излишки продовольствия. Впоследствии припасы должны были в значительной мере пополниться и послужить следующему походу на Крым. А в том, что он состоится, никто не сомневался.

Вот только говорить об этом Ирине не имело смыла. Она и так в курсе. Наверняка лично и не раз перечитывала все донесения. Царь-батюшка и цесаревич по многим вопросам советуются с ней. Если не по всем. Значит, нужно выдать то, чего в официальных сводках не было.

Нет, об оспе лучше помолчать. Что ни говори, а тут у Павла позиция проигрышная. Подумаешь, никто из Измайловской сотни не заразился. Находились на отшибе, вот и миновала их чаша сия. Никаких сомнений, именно этим Ирина все и объяснит.

– Знаешь, Ириша, у меня сложилось такое впечатление, что нашу сотню специально на убой выставляли, – наконец заговорил Иван.

– С чего это такие мысли? – насторожилась княгиня.

– А с того. Как пошли Диким полем, так нас все время в боковом охранении держали. Бессменно. А так не бывает. Оно, конечно, дышали свежим воздухом, а не пылью, не наступали никому на пятки, да и свои уберегли. Но зато ни один татарский наскок мимо нас не прошел. И в том, что живы остались, заслуга от начала и до конца только наша. Твоя, потому как согласилась снарядить сотню винтовками, и моя, потому как учил по-новому. В последней схватке так и вовсе кабы не гранаты, снабжением которых ты так возмущалась, то нам нипочем не выстоять.

Угу. По какому только поводу она не выказывала недовольства. Полсотни рублей на снаряжение одного солдата. А потом еще и обеспечь его припасом разным, и огненным в том числе, к коему гранаты те относятся. Да Иван еще настоял на том, что их для похода потребно минимум пять сотен. А ведь еще и жалованье.

– Ой ли? – усомнилась Хованская.

– Нет, правда. Да будь там даже пушки, и то не смогли бы так помочь, как гранаты. Пушка – она что? Пальнула разок, и перезаряжай ее. Да и не может их быть много. А когда сразу дюжина разрывов, а следом сразу же еще и еще, то тут уж дело совсем иное. Мало того что осколками сечет, так еще лошади отличаются пугливостью. Вот и устроили они целую свалку. А порох тот белый пусть и дорог, да дыма не дает и взор стрелкам не застит. Вот мы и палили в татар почем зря.

– Выходит, оно того стоило? – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнесла она.

– Если жизни твоих стрельцов для тебя что-нибудь значат, то стоило. Опять же, мы из похода не с пустыми руками вернулись. Лошадки, оружие кое-какое. В том и твоя доля имеется. Оно, конечно, учитывая обстоятельства, получилось не так чтобы и много, но уж огненный припас да те же гранаты окупятся сторицей.

– Чтобы я бросила руку на стрелецкие трофеи? Иван, ты за кого меня держишь?

– За умную женщину, которая точно знает, как привязать к себе несколько сотен мужиков.

– Ты это сейчас о чем? – вскинула брови Ирина.

– Неужели при одной сотне останешься?

– Никак о своих интересах печешься? Справу и оружие-то в мастерской твоего батюшки заказывать придется.