Рыцарь. Кроусмарш

– Пока нет. Но вот убейте меня, не понимаю, почему вы меня остановили и почему я не должен закончить начатое?

– Это я ему все рассказал.

– Это я понял.

– Как ты не понимаешь, без поддержки Церкви нам не остановить вторжения.

– Это-то я понимаю – и именно поэтому все рассказал вам.

– Ты думаешь, что мне под силу одному поднять столь непосильный груз?

– Нет, конечно. Но у вас есть ваши последователи, друзья и соратники.

– Так вот, брат Адам – тот, кому я больше всего доверяю. Тот, кто пытался устроить мой побег из узилища, и не удалось ему это только потому, что я отказался бежать.

– Инквизитор???

– Брат Адам, который с послушничества был рядом со мной. Он не раз пытался образумить меня, но я его не слушал, ибо верил в свою правоту.

Инквизитор зашевелился на полу. Вскоре он сумел сесть и встряхнул головой и, подняв пока еще замутненный взгляд на Андрея, вымученно улыбнулся:

– Да-а, сэр Андрэ, – прохрипел он, – удивили вы меня. Никак не ожидал, что рыцарь и воин будет готов отразить подлый удар убийцы.

– Скажем так, мне повезло, – пожав плечами, ответил Андрей. Не объяснять же ему, что получать подлые удары ему не впервой, да и благородный рыцарь из него – как из свиньи балерина.

– Ну что же, пока согласимся с этим. Кстати, покажете потом мне приемчик, которым обезоружили меня? О-о, дьявол! – Брат Адам попытался подняться и при этом опереться на правую руку, но ее всю прострелила острая боль.

Падре тут же поспешил на помощь пострадавшему и заботливо ощупал руку. Андрей уже знал, что в этом мире весьма успешно боролись с переломами, если только они не вызывали внутреннего кровотечения или не были открытыми. В первом варианте в половине случаев терялась конечность из-за гангрены, во втором дела обстояли так же, как и при ранениях, то есть длительное заживление, а возможно, и заражение ввиду отсутствия элементарных антисептиков. Считалось, что лучшими лекарями были именно священнослужители, а потому Андрей не видел причины вмешиваться в процесс оказания первой помощи.

– Хвала Господу, перелома нет, только ушиб. Но поболит еще долго.

– Это как водится, падре, – кряхтя ответил инквизитор. – Так вот, – словно ничего и не произошло, продолжил брат Адам, – сведения, которые вы предоставили падре Патрику, необходимо подтвердить, и лучше будет, если это сделает тот, кто не вызовет сомнения у синода.

– Ну так в чем проблема? – Андрей вновь как заведенный пожал плечами. – Снарядите разведывательный отряд, и дело сделано.

– Не все так просто, сэр Андрэ. – Андрей заметил, что в голосе инквизитора появилось нечто, чего раньше не было, – уважение, что ли. Чем это вызвано – тем, что Андрей взгрел незадачливого убийцу, или тем, что тот зауважал остроту ума собеседника, – было непонятно, но вот что-то такое появилось. – Синод не направит разведывательного отряда хотя бы по той причине, что не поверит в то, что сложившийся вековой порядок вдруг нарушился. Они верят в нерушимость существующего положения дел.

– Хотите моими руками таскать из костра горячие каштаны? Нет. Я не отправлюсь туда и не стану сопровождать вашего человека.

– Вы не хотите доказать вашу правоту?

– Я прав. И мне этого достаточно.

– Пока нас с падре только двое. Но если удастся доставить сведения, то это может изменить отношение к проблеме многих из синода. Да, возможно, это может привести к расколу и, как следствие – к ослаблению позиций Церкви, но зато это пойдет на пользу людям.

– Я повторяю, мне не нужно ни в чем убеждаться. Для себя я уже сделал все выводы. Рисковать собой и своими людьми для того, чтобы доказать очевидное, я не вижу смысла.

– Падре не сомневается в правоте ваших слов, но даже я, безгранично верящий ему, не могу в это поверить полностью. Кто же тогда сможет этому поверить?

– Вы повторяетесь. Мой ответ прежний: нет.

– Да как же…

– Погодите, – подняв руку, прервал инквизитора Новак. – Падре верит мне, но вы поверить не можете. Но с чего вы взяли, что синод поверит тому, кто доставит им эти сведения? Да они не поверили бы даже Папе, вздумай он сказать им об этом. Его тут же сочли бы сумасшедшим, и все это только потому, что сведения могут оказать влияние на существующий порядок.

– Поэтому вы хотите забиться в самый дальний угол от степи, отгородиться от лесных орков и ждать, что все может измениться к лучшему, но без вашего вмешательства?

– Я – не мессия, чтобы решать судьбы людей. Я обычный человек, если хотите, простой солдат. А ваше заявление по поводу безопасного уголка… Простите, но это даже не смешно. Я сегодня половину дня потратил на то, чтобы найти рабочих для того, чтобы поставить в Кроусмарше крепость, и пока не преуспел в этом, а ведь им была обещана тройная плата. Почему? Да потому что все они помнят, чем закончились попытки маркграфа поставить там крепость, и не верят в то, что это получится у новоявленного барона, в одиночку.

– Но ведь на что-то вы надеетесь?

– И вам, и мне доверяет падре, но вы не доверяете мне. Почему я должен доверять вам?

– Потому что вы еще не под арестом и вас не тянут в темницу.

– Это аргумент. Но и вы живы только потому, что вам доверяет падре.

– Вот и поговорили.

– Да уж, поговорили.

Инквизитор нарочито медленно, чтобы рыцарь не дай Господь не подумал ничего плохого, подобрал свой нож и спрятал его в рукаве куртки. Затем так же медленно, но уже по причине боли в руке, надел полушубок, нахлобучил на голову треух и, посмотрев на Андрея, проговорил:

– Мы еще вернемся к этому разговору. – Как ни двусмысленно звучала эта фраза, но Андрей почему-то сразу понял, что второго дна у этих слов нет – просто констатация того, что разговор будет иметь продолжение, и все. Уже в дверях инквизитор остановился и обратился к Андрею: – А все же покажите мне тот прием. Очень эффективно.

– Непременно. Обращайтесь, когда рука перестанет болеть.

– Хорошо. – Инквизитор вышел из кабинета и тихо прикрыл за собой дверь. Вот теперь разговор и вправду был окончен.

Глава 2

Кроусмарш. Заговорщики

Распутица. Дорога была так себе. Не дорога, а одно направление. Среди огромного луга просто выделялась одна полоска, на которой с растительностью было немного похуже, нежели на остальном пространстве, изредка попадались небольшие проплешины голой земли. От снега уже не осталось и следа, ранняя весна быстро предъявляла свои права на эту землю, но влаги было более чем достаточно. Однако наличие растительности ничуть не мешало копытам лошадей довольно глубоко проваливаться в землю, безжалостно втаптывая в мокрую, словно губка, землю траву. Поднимаясь, копыта зачастую вырывали ее с корнями, так как жирный чернозем большими комьями прилипал к ногам животных и облепил их по самые бабки.

Глядя на эту картину, искренне становилось жаль бедных животных, которые с большим трудом несли на себе закованных в доспехи воинов. Несмотря на то что движение было неспешным, шерсть лошадей уже изрядно пропиталась потом. Нечего было и думать посылать их вскачь – это окончательно добило бы животных. Ничего, еще неделька такой погоды – и земля достаточно просохнет, во всяком случае большой караван уже выдвинулся из Новака: там дороги просохли настолько, что по ним можно было уже двигаться, – купеческие караваны, правда, выждут еще минимум с неделю, но у новых поселенцев времени было в обрез.

Ехавший в голове колонны Андрей направил своего коня немного в сторону, пропуская всадников вперед. Высокий гнедой жеребец недовольно всхрапнул, но все же подчинился твердой руке всадника. Этот маневр проделывался уже не впервые, и всякий раз после недолгой остановки и обманчивого роздыха ему вновь приходилось напрягаться, чтобы обогнать колонну и занять свое место во главе.

Андрей остановил коня и окинул взглядом колонну. Девятнадцать всадников – девять из его дружины и десять из дружины маркграфа, – все верхом на замученных лошадях. Впрочем, из людей Андрея только восемь были воинами, девятый был новиком: Брук сумел все же уговорить Андрея взять его с собой в качестве оруженосца. Но после службы на границе он имел право участвовать в этом походе. Для этого сироты дружина Андрея была всей его семьей, Андрей же, сам того не желая, фактически заменил парнишке отца. В середине колонны две крытые повозки запряжены быками: даже хваленые тяжеловозы были не способны в этакую распутицу тянуть груженые повозки – такое было под силу только быкам, да и те изрядно вымотались. По сути, отряд мог бы двигаться и немного быстрее, что сократило бы путь как минимум на сутки, но вот эти повозки значительно сдерживали движение.

Когда колонна практически миновала его, от хвоста отделился всадник и приблизился к Андрею, после чего они поехали рядом и немного в стороне.

– Что скажешь, Джеф? Опять будем ночевать в поле?

– Нет, сэр. Как я вам и говорил, к закату будем на месте.

– Что-то этот клятый форт никак не хочет появляться.