Остров сокровищ

А когда я спустился вниз – Полковник, как ни в чем ни бывало, уже сидел за столом и обедал. Правда, без пива. Впрочем, сегодня он поприветствовал меня, подняв вилку и слегка кивнув, что уже было далеко не обычным делом.

Размышляя о том, что вчера мне почудилось, а что нет, и сколько правды, а сколько бреда было в словах больного вчера, я сварил себе кофе и вышел на крыльцо. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как из причалившего к пристани катера сходит человек. Вернее, не человек, а женщина.

Я так и застыл с кружкой в руке. И было, от чего! Женщина с совершенно потрясающей, подтянутой фигурой, но вместе с тем – с хорошими, широкими бедрами и грудью размера больше среднего. С длинными черными волосами и в круглых темных очках. Но было в ее внешности еще одна примечательная особенность – она была черной! Да-да, самая настоящая негритянка! Ну, может – мулатка…

У нас тут, на Дальнем Востоке, к иностранцам привычные – японцев, китайцев, корейцев и вьетнамцев полно. Да что там! У меня у самого фамилия Хо – китайская или корейская, с уверенностью могут сказать лишь мои предки, но в таком далеком колене, что спросить уже не у кого. Но негритянку так близко я видел впервой. Тем более – такую!

Женщина… я говорю "женщина" потому что было понятно, что она уже далеко не девочка, лет ей было не меньше тридцати, а то и тридцати пяти. Конечно, слабый пол мастерски скрывает свой возраст, но у меня-то глаз в этом деле наметан… так вот – женщина с грацией дикой кошки поднялась по ступенькам, приблизилась ко мне почти вплотную, улыбнулась ослепительной белоснежной улыбкой, особенно контрастирующей с цветом кожи, и одарила взглядом своих карих глаз поверх очков.

– Бьянка, – представилась она, протянув ладонь.

– Дима.. а-а-а!

Она вывернула мою руку, заставив припасть на колено. Кружка, расплескав остатки кофе, с жалобным звоном разбилась, повстречавшись с досками крыльца.

– А теперь веди меня к этому вашему Полковнику, – прошептала женщина мне на ухо, обдав жаром своего дыхания.

– Ах ты, стерва! – прошипел я, пытаясь высвободиться.

– Живо! – негритянка заломила руку еще сильнее.

Деваться было некуда. Согнутый пополам, с высоко торчащей вывернутой рукой, я прошел в гостиницу, ведя ее за собой. Хорошо, идти было недалеко.

Увидев нас, Сан Саныч попытался встать, но у него, видимо, не хватило сил. Лицо постояльца перекорежило от испуга.

– Бьянка, ты!

– Не бойся, любовничек, – улыбнулась женщина. – Я пока просто поговорить. Помни – ты обязан мне, как минимум – несколькими лишними часами жизни. У тебя есть время до десяти вечера. Или ты отдашь то, что принадлежит нам, или… или сам знаешь!

Шоколадка говорила чуть картавя, со слабым, едва уловимым акцентом. Но от этого акцента, несмотря на дикую боль в руке, у меня начал вставать!

Отпустив меня, негритянка резко развернулась и пошла прочь. Не знаю, специально или нет, Бьянка так виляла задницей, но я не мог не залюбоваться, глядя на плавные движения ее бедер, обтянутых джинсами. Какая женщина!

Полковник некоторое время сидел молча, глядя в одну точку. Затем неожиданно вскочил и быстро-быстро заговорил:

– Десять! Десять вечера! Отлично, у нас еще целых семь часов! Полундра! Димон, свистать всех наверх! Звони этому своему доктору, пусть собирает всех, кого может! Мы им еще покажем! Мы им всем… всем…

Военный внезапно побледнел, схватился правой рукой за грудь, а левой попытался схватиться за воздух, но не удержался и с грохотом рухнул на пол. Я кинулся к нему, но уже поздно. Сан Саныч отдал концы.

На шум вбежала Леночка и, увидев мертвого постояльца, зашлась слезами.

– Да не убивайся так, – произнес я, приобняв ее. – Другого найдешь. Моложе и лучше.

– Я беременна! – прорыдала девушка. – От него беременна!

– Вот это дела… – присвистнул я.

Хотя… я начал догадываться о чем-то таком, когда она металась по кухне в поисках капустного мороженого с крабами.

Глава 4. Армейский баул

Оставаться в "Адмирале Казакевиче" и дальше было небезопасно. Я, оставив Леночку причитать, пошел заводить свой потрепанный "Паджерик", который, не без вливаний Полковника, планировал в скором будущем заменить на новый. Мечта, тогда казавшаяся несбыточной. С моря наползал туман. Более удачного вечера злоумышленники, кем бы они не были, не могли выбрать!

Уже подходя к автомобилю, я обратил внимание, что он непривычно низкий. Немудрено! Все четыре колеса стояли на ободах, а на резине красовались длинные ровные порезы! Эти ребята подготовились, отрезав пути к отступлению! Вдобавок, я обнаружил, что снова забыл пистолет, на этот раз – в спальне.

Туман густел прямо на глазах, превращаясь из легкой дымки в парное молоко. Я вернулся в дом. Здесь, сидя на коленях перед телом Полковника, Леночка уже не рыдала, а просто качалась, обняв себя. Я уж было испугался, что девушка повредилась головой…

– Сиротинушка! – причитала она.

– Чего? – удивился я.

– Мальчик мой родиться еще не успел, а уже сиротой остался, – повторила Леночка. – На что мы жить будем? Кто алименты платить будет?

– Попробуй, забери теперь… – буркнул я, поднимая телефонную трубку. Гудков не было. – А где Таня с Катей? Сегодня же их смена?

– Их не было…

Выругавшись, я поднялся в спальню и достал из-под подушки "Стечкина". В доме, несмотря на то, что вечер даже еще не начался, темнело. Туман уже успел заволочь бухту плотным одеялом, из которого торчали только верхушки сопок.

В коридоре прозвучали чьи-то шаги. Ладони моментально стали липкими от пота. Подняв пистолет, я начал осторожное движение к выходу, ступая на цыпочки, подражая героям боевиков. Из комнаты Сан Саныча доносились подозрительные звуки. Хотелось бы надеяться, что это лишь крыса, нашедшая, чем поживиться, но когда заскрипела дверь шкафа, я отринул от себя эту мысль. Если это и крыса – то она вымахала с медведя. Нет, я не баба, чтобы бояться мышей, но крыса размером с медведя – точно не та штука, с которой хочется встретиться в темноте.

Поразмыслив с секунду, я, все же, решил проверить. Какого черта? Запас времени еще оставался, к тому же у меня пушка.

Выставив вперед ствол пистолета, я прокрался до двери номера почившего постояльца. Снял "Стечкина" с предохранителя. Прислушался. Шорох продолжался. Ударив ногой по двери, я поднял оружие и нажал на спуск… Леночку спало только то, что я забыл загнать патрон в патронник. Она испуганно завопила, застыв посередь номера, среди раскиданных по помещению вещей Полковника.

– Ты чего это тут делаешь? – поинтересовался я.

– Деньги, – прошипела она. – Мне нужны деньги! На что я одна ребенка растить буду? Сиротинушку…

И Леночка снова зашлась слезами.

– Дура, – вздохнул я.

Об этом нужно было думать до того, как ноги раздвигала. Или, хотя бы, пользоваться презервативами. Кстати, очень ходовой товар в "Адмирале Казакевиче"!

Положив пистолет на тумбочку, я заглянул в баул Полковника. С самого верха лежала пятнистая форма незнакомого мне образца. Зеленая, с коричневыми пятнами – или немецкая, или французская, но точно не американская. Без знаков различия, вообще без каких-то эмблем и нашивок. За ней последовала фляжка, котелок и прочий хлам, представляющий собой ценность, скорее, как предметы эмоциональной привязанности Сан Саныча, нежели какую-либо ощутимую, реальную стоимость. Пока что самым ценным предметом была коробка кубинских сигар, но, открыв ее, я ощутил лишь разочарование. Сигары рассохлись и рассыпались в труху от малейшего прикосновения. На самом дне сумки лежала свернутая плащ-палатка, выцветшая от солнца. Леночка нетерпеливо откинула ее и мы увидели последние вещи, лежавшие в сумке: "Стечкин" в кожаной кобуре с запасным магазином, офицерскую планшетку советского образца и увесистый, перетянутый скотчем, черный полиэтиленовый пакет, который, судя по всему, был забит пачками денег. Девушка коготками разорвала пленку и, о чудо, там и в самом деле оказались деньги! Каких только купюр здесь не было! И пластиковые шекели, и турецкие лиры, и индийские рупии… и вовсе непонятные ассигнации с надписями на арабском языке, с бородатыми дядьками в чалмах, а то и вовсе – с птичками. Но больше всего – американских баксов. Сотенные купюры в плотных пачках. Если в каждой было по сто банкнот, то тут лежало не менее двухсот тысяч.

– Пусть эти жулики увидят, что я – честная женщина! – заметила Леночка. – Я возьму только доллары!

И в этот момент я услышал звук, от которого кровь застыла в венах, а волосы зашевелились даже там, где их никогда не было – рокот мотора мощного катера. В наших краях ни у кого такого не было! Моя подельница принялась поспешно рассовывать пачки по карманам, но не тут-то было – пачек оказалось явно больше, чем карманов.

– Давай быстрее, – прорычал я.

Схватил плащ-палатку, я побросал деньги туда и свернул его наподобие гигантского куля. Раздался металлический лязг входной двери – кто-то пытался ее открыть. Я взял пистолет и передернул затвор, загоняя патрон в патронник. Вот, кажись, нам и хана…

– Я заперла дверь, – с каким-то стальным спокойствием произнесла Леночка.

Глухо ударили часы в холле и пробили пять раз. Пять часов! Что-то рановато пожаловали бандиты… осталось еще пять часов!