Плоды древа моего. Рассказки и размышления

В предыдущих книгах я гордо анонсировал:

«Все события, упомянутые в дневниковых записках, происходили при моем непосредственном участии, а фигуранты – друзья, знакомые и родственники. Поэтому присказка «Сам я огурец не видал, но конюх из соседней деревни рассказал, что их барин едал и говорил, что вкусно» – не про эти опусы.

Правда, в некоторых Рассказках автор слегка отступил от 100% -ой истинности, но, отнюдь, «не ради красного словца», а оберегая особо ранимых и до сих пор «зашифрованных» персонажей.

Теперь же, чтобы окончательно «умыть руки» и запутать привередливых критиков, дополняю вышеприведенный абзац:

«Тождественность всех событий и их участников с действительностью – чистая случайность!»

Предисловие

Этот сборник я посвящаю обеим моим дочерям. Идеального отца, к сожалению или же счастью, из меня так и не получилось. Вина ли в том в моей чрезмерной любви к друзьям-приятелям и, соответственно, жизни вольной, товарищеским пирушкам, празднованиям дружбы и прочим, не менее интересным составляющим повседневного бытия, не знаю. Но создать крепкую, патриархальную (в хорошем смысле) семью, в каковой сам воспитывался и с завистью наблюдаю у небольшой части знакомых, в двух попытках не получилось.

Тем не менее, я постарался донести и привить детям те жизненные приоритеты, на каких воспитывали меня самого любящие Родители. Насколько это удалось, уже не мне судить ….

* * *

Согласно общеизвестной поговорке – каждый настоящий мужчина должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына.

С домиками я постарался… Три дачных особнячка окроплены моим обильным потом.

Деревья сажал только в Стране Обетованной, поучаствовав за недорого в общенациональной программе озеленения Святой Земли.

Вместо сына Господь одарил меня другой радостью: двумя дочками, умницами-красавицами. Радость эта уберегла от многих жизненных разочарований.

Так что, вышеупомянутую программу-минимум я успешно выполнил и даже прирастил к материальным ее плодам и духовные: семнадцать, на данный момент, сборников мемуарных воспоминаний, за что неоднократно номинировался и награждался дипломами литературных премий.

* * *

Особенно радует, что Рассказки мои бодрят и радуют верных Друзей, для чего я, в значительной мере, и стараюсь. Очень надеюсь, что и дщери мои, да и отпрыски подруг и приятелей, со временем оценят плоды титанического труда по извлечению из дальних отсеков памяти и последующему документированию занимательных эпизодов из времен нашего Советского и не только прошлого.

Может показаться, что в моих опусах красной нитью проходит мудрость пресловутого Дяди Яши: «Есть и другие занятия, кроме водки и девок, но они неинтересные!», но, надеюсь, читатели понимают, что в той, далекой социалистической реальности основная часть забавных и веселых происшествий, коим отдаётся предпочтение, случались именно в компании прекрасных дам и некотором подпитии.

Но я верю, что современная молодежь сможет в Рассказках «отделить зерна от плевел», а также уразуметь и впитать непреходящие человеческие ценности: настоящую бескорыстную дружбу и искреннюю любовь и нежность, как у героев «Испытания» – наиболее значимой вещи этого сборника.

* * *

Завершить хочу потрясшим и очень обрадовавшим откликом на мои вирши представителя следующего поколения:

«А Жизнь, сама Жизнь разве она не заставляла срываться с насиженного места и отправляться в то неведомое, таинственное и увлекательное, что и вылилось в конце в концов в твои строки? Разве сама Жизнь не заставляла тебя увидеть, почувствовать то, что не смогли увидеть и почувствовать остальные, и что теперь нашло отражение в Рассказках? Разве не сама Жизнь оставила себя в твоей памяти, чтобы теперь быть поведанной нам, читателям, о том, какой она была в то время?

Тут уж как говорится не до детей и семей. Каждому своё: кому борщ на кухне, а кому и плацкартный вагон![1 - А. Ф. Кропф]».

Цикл: Странствия

Эта странная заграница!

Основная масса советских граждан смотрела на мир глазами Юрия Сенкевича[2 - Ведущий «Клуба кинопутешествий»] через призму голубого экрана, а с «загнивающим Западом» знакомилась через новостные передачи и исключительно в правильном идеологическом освещении. Капиталистическая действительность скрывалась за «железным занавесом».

Даже в наступившей новой реальности, уже постранствовав вволю по зарубежью, столкновение привычных с детства норм и установок с некоторыми достижениями Запада и, особенно, Востока до сих пор вызывают определенную оторопь и растерянность.

* * *

В начале яростно-противоречивых 90-х мне пришлось надолго уехать в только что воссоединившийся Берлин. После случившихся разрухи и развала на Родине «за бугром» меня удивило очень многое. От бесплатных яблок и персиков, аккуратно выложенных на полке выставленного у магазина стенда и бесплатных же кафе с душевыми комнатами для алко- и наркозависимых до дармовых превосходных обедов в монастырских трапезных. Но, особенно, восхитила раздача материальной помощи в благотворительных организациях разных конфессий.

Только в «Caritas[3 - Католическая благотворительная организация]» нам с Йонасом, моим напарником по европейским странствиям, трижды выдавали от 70 до 90 марок на брата, лишь записывая с наших слов установочные данные получателей. Дабы не смущать благодетельных иноверцев труднопроизносимой русской фамилией, я изобретал легкие псевдонимы – от урезанного квази-азиатского «КоРоКо» до представительного «Герр Городко?фф!», что, впрочем, совершенно не мешало наслаждаться щедрыми гуманитарными дарами демократического общества.

Опять же, в многочисленных магазинах я узрел такие товары, свободную продажу которых не мог даже предположить. От газовых, пугающего вида револьверов до любых, самых экзотических фруктов, диковинных для Союза. Накануне возвращения на Родину я позвонил любимому Тестю с вопросом: «Что привезти?». Сеанс связи я осуществлял из подремонтированного умельцами до бесплатного состояния телефона-автомата, к сожалению, имевшего одну неприятную особенность – через минуту контакт прерывался, так что надо было успеть протараторить своё и услышать реплику абонента.

Отчетливость звучания держалась на уровне ниже среднего, поэтому для полноценности понимания приходилось повторять звонок вновь и вновь. Ответ заядлого дачника «Два компоста!» меня не сильно удивил. Странным показалось транспортировать через всю Европу пару 15-ти килограммовых мешков немецких удобрений. «Для сравнения, что ли?», – недоумевал я. При вручении своеобразного презента, удивлению и веселью Тестя не было предела. Оказалось, что он заказывал никогда не виданный им и Тещей экзотический фрукт кокос, который очень хотелось попробовать.

* * *

Дебютный визит в Таиланд на переломе тысячелетий потряс донельзя. Традиционная Европа не выдерживает никакого сравнения с экзотической Азией. Поражает практически всё: от местной совершенно непривычной кухни до искреннего дружелюбия туземцев, благодарно принимающих главенствующий вклад приезжающих фарангов[4 - Иностранец – тайск.] в местное благоденствие. Поэтому на легкие шероховатости поведения отдыхающих даже местная туристическая полиция почти всегда закрывает глаза, что уж говорить про административный персонал гостиниц.

В первый же визит в Паттайю в самом начале тысячелетия в уже не существующем на севере городка отеле «Гранд Вонг Амат» я столкнулся с группой российских отдыхающих из Сургута. Четыре многодетные семьи занимали отдельно стоящее на отшибе одноэтажное изрядных размеров бунгало, гудевшее обычно до середины ночи.

За завтраком сибиряки с удовольствием хлебали оздоравливающий острый супчик, отирая выступающий на лбу обильный пот висящими на шее полотенцами. Имитируя утреннее англоязычное приветствие, они в полный голос встречали друг друга звучным окликом «Моня[5 - «Morning!» – «Доброе утро!» – англ.]!», заходясь радостным смехом. После трапезы мужская половина сургутчан располагалась на лежаках вокруг основного бассейна и под немереное количество местного пива «Chang» и «Tiger»[6 - «Слон» и «Тигр» – англ.] лениво перебрасывалась в картишки. В море, на моей памяти, они не заходили ни разу.

Рядом с нашим трехэтажным корпусом манил голубой прохладой второй бассейн, помельче и поменьше размером, но попользоваться им категорически не удавалось. Сибиряки привезли с собой две камеры от колес самосвала КаМаЗ, и на этих огромных черных «спасательных кругах» с ярко-красными инвентарными номерами их младшее поколение резвилось от восхода до заката, занимая небольшой водоем целиком.

* * *

Осенью 2012 года мы оказались в Нью-Йорке через неделю после сильнейшего наводнения, затопившего прибрежные районы города. Последствия стихийного бедствия еще наблюдались даже в паре кварталов от океана: выброшенные на улицу вещи из залитых подвалов «радовали» взоры аккуратно сложенными кучами. Но все станции метро уже пару дней как работали.

Заехав в Бруклин по делам, мы решили дойти до Брайтон-бич, увидеть, так сказать, своими глазами улицу, воспетую в кино и книгах. Железнодорожная эстакада на Брайтоне разделила район на две части: очень и не очень затопленные. В ближней к пляжам, с занесенными песком тротуарами, вырубило электричество всерьез и надолго, а в дальней – только местами. Вдоволь налюбовавшись местным колоритом, мы решили пообедать и остановились, выбирая направление. Как назло, на всех примеченных нами питательных заведениях, объявления неутешительно оповещали: «CLOSED[7 - «ЗАКРЫТО»]». Рядом с нами остановилась полицейская машина, и из нее медленно выгрузился рослый и тяжелый полицейский—афроамериканец. Не закрыв дверь машины, он вдруг рявкнул куда-то вдоль тротуара: «Эй, Васылый! Куда ты ыдьошь?!!», сопроводив отборным русским матом. От неожиданности мы аж присели. Расхохотавшись, решили пойти вслед за Василием. И нам таки повезло! На не очень подмоченной стороне улицы быстро нашёлся работающий ресторанчик китайской кухни.

В небольшом зальчике плотно размещались столиков семь, и некоторые были заняты. Быстро разобравшись в меню, мы заказали знакомые азиатские блюда и с интересом оглядели трапезничающих. У окна расположились две ухоженных дамы лет под сорок, неторопливо потягивающие виски за приятной беседой, весьма похожие на «выпускниц» советской торговли. У стены торопливо и молча обедала пара китайцев. Вновь прибывший бодрый дедуля занял маленький столик у дивана. Полистав меню, он попытался выяснить у официанта, что сие означает. Но допытывался он по-русски, а официант, как ни странно, говорил только на английском.

«Что растерялся, папаша? Помочь?», – опередив нас, одна из дам у окна, вполне добродушно предложила свою помощь. Подсев к дедушке за столик, она спросила, что бы он хотел на обед. Обрадованный пенсионер словоохотливо сообщил, что, вообще-то, привык ежедневно питаться в ресторане «Приморский», где на первое берет борщ, на второе котлету с гречкой или картофельным пюре и соленым огурцом. «Всего получается, 7 долларов и 80 центов! А где здесь суп, не пойму!». Из-за случившегося катаклизма «Приморский» закрыт, и потому вынужден «кушать, где попало». «Борща нет, но может котлетки подают?».

Сердобольные и участливые подружки, скоренько прошерстив перечень предлагаемых яств, с подробными объяснениями состава блюд согласовали с закоренелым адептом русской кухни его заказ. В их переводе «Dumpling soup» прозвучал как хорошо знакомый куриный бульон с клёцками, а «Grilled Chicken Breast with Rice» – цыпленок табака с рисом, что возрастного гурмана вполне устроило. Дед с большим удовольствием отобедал за приятными беседами с новыми знакомицами и попросил, чтобы они отметили галочками в красочной ресторанной листовке-разблюдовке его сегодняшний выбор. «Завтра опять сюда приду! Мне понравилось! Чего от добра добра искать! А там глядишь и „Приморский“ откроют», – на этой оптимистичной ноте он засунул листовку в карман и принялся велеречиво прощаться с дамами.

Пока мы расплачивались и одевались, успели узнать, что бывший наш соотечественник приехал в США один, семнадцать лет назад, да так и живет. По-английски не говорит и не читает: «Зачем?», в полном соответствии с анекдотом «А в Америку мы не выходим!».

Вспомнив грустные, а порой трагические эмигрантские рассказы Бунина и Аверченко, я подумал, что как же замечательно, что существует и процветает такой постсоветский анклав как «Брайтон-бич». Кому-то же там хорошо…

* * *

Таиланд изрядно пострадал финансово из-за длительного отсутствия путешествующих фарангов всех мастей по причине всемирной пандемии Ковида. И накануне открытия страны Тайские власти, дабы усилить приток туристов, легализовали марихуану. Как и следовало ожидать, наплыв путешественников побил все рекорды. Только россиян прилетело больше миллиона, чем не преминули воспользоваться местные Остапы Бендеры. Не все любители покурить травку способны адекватно оценить ее воздействие на собственный организм и потому большую часть отпуска пребывают в приподнятом и не вполне вменяемом состоянии. И иногда совершают поступки, о которых впоследствии горько сожалеют.

Приятель с семьей в компании двух бывших сокурсников по МГУ со своими ячейками общества, общим количеством шестеро взрослых и четверо разного возраста детишек, отправились в середине этого лета отдохнуть на райский остров КоЧанг. Ситуация осложнялась тем, что оба его соученика проживают в далеких заграницах: в Испании и ЮАР. И местом общей встречи определили замечательный кусочек суши, где уже отметились не по одному разу. Кроме того, сроки отпуска у всех разнились, и совместно они планировали провести дней десять.

По прибытии на место арендовали небольшой джип «Сузуки» и два байка «Ямаха», дабы чувствовать себя свободно в перемещениях по сильно пересеченной местности. Находившийся в несколько затуманенном замечательным «табачком» сознании мой товарищ все средства передвижения оформил на свой паспорт, манкировав чтение условий проката.

Курортникам знатно «повезло» с погодой. Не сезон проявил себя во всей красе: четыре дня бушевали тропические ливни, затопив и размыв всё, что можно и нельзя. Невзирая на гримасы погоды, два «изи райдера[8 - «Easy rider» – гонщик – англ. нарицательное]» на крыльях паров каннабиса рванули обследовать красоты острова. Как следствие, «юаровец» на крутом повороте что есть силы впечатался в одиноко растущее у бровки дерево, снеся байку весь металлический бок и ободрав собственный до мяса. А «испанец», напрочь убил движок джипа, залетев в полную воды яму и прибавив там газу.

За поломку байка выставили совсем незначительный счет, оплаченный «гонщиком» немедленно, а вот полная профнепригодность джипа выяснилась существенно позднее, когда сам виновник происшествия уже его сдал и убыл на родину фламенко и паэльи.