Перевёрнутый мир

– А как же вы?

– Мы-то что. Мы люди военные! Нам такое дело привычное, – прожёг девушку взглядом сотник.

Она под откровенным взглядом казака смутилась, но упрямо тряхнула косой.

– Ну, дак и я. Уж лучше так, чем опять в грязные лапы к энтим…

Иван вопросительно посмотрел на меня.

– Да и чёрт с ней! – махнул я рукой. – Только пусть под ногами не путается. Нам с ней сейчас нянькаться некогда.

Казаки наконец-то решились на первый штурм. Лошадиное ржание и трёхэтажные маты наездников смешались в одном отчаянном порыве. Одновременно с этим в тамбурах нашего вагона гулко забухали ружейные выстрелы.

– Давай-ка, сотник, попробуем к своим через вагоны пробиться, – предложил я.

– А что, это мысля, – согласился тот.

Мы связали пленника, сунули ему в рот кляп и незамеченными прошмыгнули в тамбур вагона, под которым до сих пор находились, после чего, выставив перед собой револьверы, двинулись в сторону своего вагона.

На улице раздалось несколько взрывов.

– Ручные гранаты мечут, сволочи! – зло прокомментировал сотник.

– Не на шутку ребята развоевались. – ответил я ему, а сам подумал: как там Луиза?

– В последний раз говорю: останься тут! – прервал мои мысли голос сотника.

Я недоумённо оглянулся.

Тьфу ты чёрт! Иван продолжал воевать с непокорной девушкой. Та уставилась на него немигающим взглядом и отрицательно покачала головой.

– Ты мне глазищи свои не таращи, – попытался пристрожить её он.

– Да шут с ней, Ваня, скорее пойдём дальше, – крикнул я и устремился в следующий вагон.

Вот и тамбур соседнего с нашим вагона. Я взглянул на казака, тот кивнул головой и произнёс:

– Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Бывало нам, Сёма, и похужее.

Я рывком распахнул дверь, и мы решительно ввалились в вагон. В коридоре на противоположной стороне вагона суетились несколько бородатых личностей. Не раздумывая ни секунды, я быстрым шагом направился в сторону бородачей.

Конечно, нехорошо стрелять в спину, но их было слишком много, да и поворачивались они довольно-таки нерасторопно. У меня два револьвера, в соседнем вагоне девушка с экзотическим именем Луиза, за спиной – ещё одна, и мне чертовски не хотелось, чтобы эти бородатые хари дышали на них перегаром, похотливо срывая с них одежду.

Поэтому я не стал ждать, когда недоумение на их лицах сменится осмысленным выражением. По пуле из каждого револьвера – и два бугая в овчинных полушубках валятся друг на друга. Ещё двоих помогает успокоить мой новый товарищ.

«Тесновато в этом предбаннике, – мелькнула запоздалая мысль, – ребятишкам и развалиться-то вольготно негде».

Сотник, вынырнув из-за моего плеча, осторожно выглядывает в тамбур. Увязавшаяся за нами девушка пытается протиснуться следом. Да не просто протиснуться, а нагло пытаясь вытолкнуть меня из-за временного укрытия. Видно, вошла в раж. Я вовремя хватаю её за шиворот и оттаскиваю назад.

– Ну, ты, подруга, совсем оборзела. – сую я ей под нос кулак. – Сиди и не высовывайся.

Девушка обиженно сопит, но в пререкания не вступает, понимает, что под горячую руку лучше не попадать. Очень запросто можно и огрестись.

Сотник оборачивается назад и сообщает:

– Трое их там. Лупят из винторезов прямо через дверь.

Из тамбура раздавались хлёсткие выстрелы. В тесном помещении они имели эффект разрывающихся бомб.

«Всё верно, – подумал я, – ещё бы они что-нибудь услышали при таком-то бедламе».

– Под свои бы пули не попасть! – прокричал мне в ухо Иван. – Наши-то в ответ тоже палят. Ишь, как дверь измочалили!

Я тоже заглянул в тамбур. Казаки курили самокрутки и не высовывались в дверной проём. Двое из них, вставив в расщепленную пулями дверь стволы винтовок, время от времени нажимали на спусковые крючки, потом, не оборачиваясь, протягивали оружие третьему. Тот ловко передёрнув затвор, возвращал винтовки назад, и всё повторялось по новой.

«Ну и ну, – усмехнулся, – так-то воевать можно. Главное, что не хлопотно».

– Что, есаул, пощекотаем станичников? А не то они скоро заснут, – крикнул мне сотник. – Не я ихний атаман. Вояки, растудыт их в коромысло!

В знак согласия я молча кивнул головой и, присев на левое колено, выставил из-за угла оба револьвера. Сотник навис надо мной, сделав то же самое. Грохот выстрелов ударил по ушным перепонкам, а гарь от пороховых газов едко защекотала гортань.

Пули, выпущенные из четырёх стволов, буквально изрешетили наших оппонентов. Победа была безболезненной и полной. Одна лишь мысль о том, что приходится стрелять в своих же русских людей, беспокойно ворочалась где-то в глубинах сознания.

Я оглянулся назад. Спасённая нами незнакомка стояла, прижавшись к стене. Её глаза были закрыты, а ладони крепко сжимали уши.

Иван ухмыльнулся и, засунув один из наганов за ремень гимнастёрки, легонько похлопал её по руке.

– Что, испужалась? – улыбнулся он в распахнувшиеся глаза.

Девчонка засмущалась, затем, опомнившись, гордо вздёрнула подбородок.

– Нисколечки.

– Ну-ну! Значит, не из пугливых?

Девчонка вновь стрельнула в казака глазами и решительно мотнула головой.

– А как звать-то тебя, красота непуганая? – серьёзно спросил он.

Предательский румянец мгновенно растёкся по щекам девушки, а пушистые ресницы, хлопнув от недоумения пару раз, спрятали от нас глаза.

– Александра, – еле расслышал я её дрогнувший голос.

– Шурка, значит… – покровительственно произнёс Иван.

– Александра! – раздался в ответ сразу потвердевший голос.

– Александра так Александра, – Иван шутливо поднял руки. – Так даже ишто красивши.