Золото острова Аскольд

Не выдержав, ротмистр захохотал.

– Говорите сеньора про нашего душегубца, да пора мне уже откланяться.

– Есть в городе кавказец, зовут Павел. Он появился во Владивостоке год назад. Это с людьми из его банды ты хвататься в первый день, когда… ну в общем ты был ночевать у меня.

– И ты всё это время молчала?

– А что было говорить? – вздохнула девушка. – Я хотеть тебя от них уберечь, а ты всё время с ними чесать кулаки и стрелять.

Ощущение нового дня как никогда остро проявляется ранним утром. Идёшь по брусчатке Светланской или Алеутской и слышишь, как по камням шаркают лопаты и скребки вечно бодрствующих дворников. И в этот самый момент начинаешь понимать, что жизнь, она и начинается рано утром. Всё остальное это бег за удачей либо от обстоятельств.

Алексей с удовольствием вдыхал солёный воздух приморской набережной и строил планы по поимке грузина с русским именем Павел. Понятно, что имя не родное. Наверняка за этим Павликом из России тянется неплохой довесок из уголовных преступлений.

План мероприятий вырисовывался такой.

Пункт номер один:

Встреча с околоточными надзирателями на предмет выявления проживания в подведомственных им околотках подозрительного кавказца.

Пункт номер два:

Основывается на том, что, если желаешь исполнить работу хорошо, сделай её сам. Пойти по дворникам, извозчикам, то бишь подсобному аппарату, самому. Долго, но надёжно. Это в том случае ежели не исключать казнокрадства и мздоимства, в коем был замешан даже бывший предшественник Генриха Ивановича. Владивосток город портовый, соблазнов много, а человек слаб. Даже первое уголовное дело Владивостока было заведено в отношении его первого полицмейстера за мздоимство.

Пункт номер три:

Поход по увеселительным местам, в целях розыска тех забияк, с которыми он схватился в ресторации мадам Галецкой.

«На первое время достаточно, – закрыл он список из трёх пунктов. – Это на бумаге три пункта, а на деле ого-го!».

– Чисто писано в бумаге, да забыли про овраги, как по ним ходить? – уже вторые сутки шептал про себя Алексей прицепившуюся на язык строку от Льва Николаевича.

Как же был прав великий сочинитель, произнося эти строки! Не так-то просто, оказывается, найти то, что тебе требуется сиюминутно. Судьба, понимая твою нужду, начинает с тобой играться и показывать кукиши.

Так и ротмистр Кублинский, нарядившись в платье мастерового безрезультатно ошивался по торговым рядам и злачным местам рыбного порта и Миллионки.

«А гори оно всё синим пламенем! – махнул он рукой на эксперименты с переодеваниями. – Лучше искать там, где сочетается приятное с полезным». И вечером отправился в ресторацию «Тихий океан». Здесь, по крайней мере, всё было гораздо привычнее.

Благообразного вида швейцар услужливо распахнул перед ним двери.

– Господин желает отужинать в одиночестве или ему требуется кумпания? – полюбопытствовал половой.

– Не так чтобы уж требовалась, но скуки ради от компании не откажусь, – лениво процедил ротмистр, входя в образ этакого прощелыги.

– Чем изволите отужинать? – почтительно склонил подбородок половой.

– Чем-нибудь из меню с морскими деликатностями, – продолжил играть Алексей. – Кальмара например, под острым перцем. Морской капустки в сметане, икорки красной, непременно приправленной зелёным лучком, да расстегая с требухой. Чего другого потом донесёшь.

– Точно так-с, господин хороший! Чего покрепче не соизволите?

– Соизволю штоф «Смирновской» и ситро из клюквы.

Алексей специально пришёл пораньше, чтобы занять удобную позицию под названием «я вас вижу, а вы меня нет». И ему это удалось. А когда официант посадил к нему двух морально безответственных девиц, то слияние с местным бомондом стало полным.

– Жужу, – манерно представилась одна из представительниц вечной профессии.

– А вас, вероятно, Лулу? – с обаятельной улыбкой поинтересовался ротмистр у её подруги.

– Ой! – почти счастливо взвизгнула та. – А как вы узнали?

– Да как-то так, – развёл неопределённо руками Алексей. – По закону жанра.

И по озабоченно сдвинутым бровям подружек понял, что последние слова были лишними.

– В общем, потому что понял, что это имя создано для вас, или наоборот, – поправился он, слегка задумавшись, и спросил: – Что дамы пьют по вечерам?

Те не стали кокетничать и заказали водки.

«Девиц лёгкого поведения значится, – всплыла перед глазами докладная записка на имя полицмейстера, – восемьдесят одна девица европейской принадлежности от двадцати до двадцати девяти лет. Все из крестьян. Китаянок от шестнадцати до двадцати двух лет тридцать две девицы. Японок от восемнадцати до двадцати двух лет четыреста пятьдесят две. Оных девиц надлежит держать в учёте, с целью расположения к внештатному сотрудничеству».

Понятно, что китаянок было гораздо больше, кто их там на Миллионке пересчитает? А японки вообще удивили.

«Они нам в Маньчжурии показали кузькину мать, а мы их бабам здесь мстим, – был тогда неприятно удивлён ротмистр. – Вояки, ни копыта вам, ни подковы!».

Девицы европейской принадлежности это сбежавшие из деревни в город крестьянки. Они немного поднаторели в правилах обхождения с господами из другого круга. Но предпочтения остались из прошлой жизни. Поэтому выбор водки был логичен.

Пашку Грузина они знали. Это выяснилось после первого штофа водки.

– Горячий мужчина, но злой! – скривила губы Лулу.

– Он ей фонарь поднёс, – выдала подругу Жужу.

– Как фонарь! – возмутился Алексей, притворившись пьяным. – Да я его за Лулу на портянки порву. Я из него кишки выпущу! Говори, где живёт!

– Того, Алёшенька, никто не ведает, – грустно сказала Жужу. – А ну его к лешему, наше дело бабское, подневольное. Мало ли кто приложится, всем кишки не выпустишь.

– А я всем и не буду, а вот этой роже инородной подтяну ухо к рылу, – продолжал куражиться ротмистр.

– Да тихо ты! – прикрикнула на разошедшегося Алексея Лулу. – Вон у дверей шестёрка его стоит.

Ротмистр скосил глаза к выходу. Ну надо же! У дверей, нервно притопывал заправленным в плисовую шароварину сапогом, давешний ресторанный знакомый, что хотел танцевать Эмму. После двух дней пустого топтания по злачным местам это была удача. Дождаться его дружков, а дальше по обстоятельствам.

Шёл второй час ночи. Грузин так и не появился. Девицы притворялись черезчур пьяными. Ротмистр решил, что пора что-то предпринимать.

– Пойду проветрюсь, – заплетающимся языком заявил он, кода увидел, что его знакомый, оставив шумную компанию направился в сторону туалетных комнат.

– Полегчало? – поинтересовался Кублинский добродушным голосом, дождавшись, когда двери кабинки откроются.

– Ты-ы! – уловил он в глазах жулика гамму разных чувств, от узнавания до понимания, что ничего хорошего эта встреча не сулит.