Осколки смыслов и речей.
Ты ищешь выход из театра,
Где пьеса – цикл пустых ночей.
Смешно? Да нет, скорее больно.
Цепляться в ритм, держать лицо.
А город серый, равнодушный,
Молчит и давит, как кольцо.
И ты, смешной философ в кепке,
Себя теряешь на бегу.
Но может быть, на перекрёстке
Ты истину увидишь лёжа на снегу.
А город, он тебе не должен,
И ты ему ничем не рад.
Всё катится. Смех, нервы, кошки…
Какой финал? Да просто мат.
"На пределе"
На асфальте стираются кеды,
В рёбрах ржавый мотор надрывая.
Эй, водитель, давай без обеда,
Мы и так всё промчали, не зная.
За окном провода, как капканы,
Тянут небо на рваные клочья.
Кто-то сводит мосты и обманы,
Ну а я – всё по встречной, короче.
Скорость жмёт, как удавка на горле,
Трасса душит, а я не сдаю.
Тормоза – ну, не та философия,
Резко вправо, на газ, обхожу.
Пусть гремит где-то старый динамик,
В нём затёртая песня в пути.
Этот мир на цепи – как механик,
Починить не успеет, прости.
Где-то там впереди, на обрыве,
Ждёт разгадка, а может, ничто.
Я шагну без сомнений и фальши —
Всё равно мне уже всё равно.
На зубах стынет пыль километров,
В ноздрях запах бензина и дней.
Жизнь, как встречный поток без ответов —
Где мой свет? Кто бы знал! Поскорей!
И пока этот руль мне послушен,
И мотор, хоть в надрыве, но рвёт,
Я давлю на педаль, и не нужен
Мне ответ – куда нас занесёт!
"Тускнеющие огни"
Тускнеют огни за холодным стеклом,
Где каждый был светом, а стал лишь пятном.
Туман в коридорах, бетон на устах,
И мысли застыли на старых часах.
Всё стерлось, разбилось, а кто-то молчит,