Аккаунт. Автофикшн трансерфинга реальности

Но не это важно. А важно то, что подруга моей девушки имела аккаунт в одной из социальных сетей. И позиционировала себя там как парень. Как я это вычислил? Долго рассказывать. Правда, со временем уверенность в принадлежности этого аккаунта именно этой девушке у меня подугасла. И все же, подозрения, скажем так, остались. Сейчас же на меня снизошла поистине ошеломляющая мысль: «Это она! Она выдает себя за парня и, не выдумав ничего лучше, называет себя Антоном Кравчиком».

Сделав приличный глоток из стакана и, чувствуя, что снова пьянею, а сердце стучит как отбойный молоток, я забарабанил по клавиатуре. Мне тут же захотелось написать, что я ее разоблачил. Я жаждал немедленно перехватить инициативу. Да что там скрывать? Мне хотелось показать, насколько я умнее и сообразительнее.

Но затем внутренний голос начал задавать мне вопросы: «Хорошо, ты разоблачил ее, но ты не знаешь ее плана. С какой целью затеяна эта игра? Твое общение с обоими прекратилось более двух лет назад. И на протяжении всего этого времени ни Настя, ни ее подруга никак не давали о себе знать. Что произошло? Что изменилось?» Снежный ком вопросов придавил меня. Чем дальше, тем больше я запутывался, а алкоголь лишь усиливал эту путаницу.

Набранное сообщение исчезло с помощью спасительной стрелки. Я лихорадочно пытался найти ответы на вопросы. Я завис…

– Не тормози), – звякнул Телеграм.

Он, она, оно… Господи! Не знаю, кто, но новое сообщение вывело меня из ступора.

– Да. Настя, – наконец выдал я.

И тут же – ответ откуда-то из Сети:

– Я любил ее

Что? Нет. Что?!! Я смотрел на новое сообщение на грани истерики, безуспешно пытаясь взять себя в руки. Это уже не игра! Кошка не станет откровенничать с пойманной мышкой. Так не бывает. Либо это дьявольски хитрая игра.

Потому, что в этих трех словах, таких коротких и простых, есть одна переменная, которая преобразует весь эмоциональный окрас фразы. Лишь изменив время глагола с настоящего на прошедшее, человек приоткрывает затаенное сожаление об утраченном. А это значит, что уголек продолжает тлеть в самой глубине души: «Я любил, я помню, я все еще страдаю». Это страдание погребено под плотным слоем новых переживаний, суеты будней, под естественным стремлением психики избавиться от негатива, быть в гармонии с самой собой и бытием. Но оно никуда не исчезает. Как будто и в душах человеческих закон сохранения энергии также безусловен, как и в мире физическом. Слабеющая, но не изменяющаяся качественно, любовь, в отличии от жажды мщения, ненависти, страха, не прекращает быть. Тень ее то скорбно блуждает в галереях болезненно-нежных воспоминаний, то тоскливо вздыхает в мрачных лабиринтах нашего подсознания[12 - Здесь размышления автора навеяны фразой из книги «По ту сторону безмолвия» американского писателя Джонатана Керролла: «Великая любовь никогда по-настоящему не кончается. В нее можно стрелять из пистолета или запихивать в угол самого темного чулана в глубине души, но она умна, хитра и изворотлива, она сумеет выжить. Любовь сумеет выжить и потрясти нас внезапным появлением тогда, когда мы совершенно уверены, что она мертва или, по крайней мере, надежно упрятана под грудами прочих вещей». (прим. автора)].

И вот это – «я любил ее», как таинство исповеди, со всем грузом прошлого, с абсолютной уверенностью и честностью перед самим собой, иногда я шепчу до сих пор.

Кто, кроме меня, мог спуститься в подвалы моей души[13 - подвалы моей души – здесь отсылка к известной фразе Зигмунда Фрейда: «В своих исследованиях огромного здания человеческой психики я остановился в подвале». (прим. автора)] и повстречаться там с их призраками?! Потрясенный, я воскликнул:

– Ты?! Да кто ж ты такой?!

– 1. я?

2. ты забыл?

3. я – Тоха

– Прекрати издеваться! Антон Кравчик – это мой псевдоним! Никакого Антона на самом деле нет! Его не существует! – сорвался я.

– 1. я – Антон

2. моя фамилия Кравчик

3. я родился 15.05.2000

4. и у меня есть брат

5. ему 13 лет…

6. я живу в Ровно…

7. бесишь меня

– Бешу?! Это ты меня бесишь! – я грохнул кулаком по столу. Клавиатура подскочила, ударилась о крышку с характерным звуком детской погремушки. Схватив стакан и осушив его до дна, я вырубил компьютер.

ГЛАВА 3. «Пауза»

Бесцельно шатаясь по комнатам, прерывая это бессмысленное движение то очередной порцией алкоголя, то затяжками вейпа, я по привычке, свойственной каждому одинокому человеку, разговаривал сам с собой. Ничего связного такой разговор никогда не представляет. Чаще всего это лишь восклицания, с обязательными матерными вставками через слово и риторические вопросы, ответы на которые, само собой, нет смысла искать.

Я совершенно не понимал кто, зачем, почему затеял эту дурацкую игру. Нервно перебирая имена и события из прошлого, я и раздражался, и еще больше впадал в отчаянье, потому что ничего, буквально ничего, не приходило в голову.

В молодости я думал, что отличительная черта моей натуры – страстное стремление находить ответы на возникающие передо мной вопросы. Я желал все знать, все понимать, и, в первую очередь, о себе самом. Позже до меня дошло, что никакое это не отличительное свойство. Все люди стремятся решить проблемы, ответить на вопросы, понять, осознать, предвосхитить и предугадать. Все хотят иметь ясную картину своего прошлого, настоящего и будущего. Картину мира. Мы все обязаны ответить на вопросы.

Но в возрасте под пятьдесят неожиданно, как это часто у меня бывает, я осознал, что все в мире течет, все изменяется, и – не только количественно, но и качественно. Несмотря на то, что я неплохо знаю диалектику, ясное и абсолютное осознание действий ее законов в собственной жизни не приходит мгновенно. Полученная информация должна вызреть. Недостаточно просто знать, например, закон причинно-следственной связи, с которым жизнь нас сталкивает чуть ли не ежечасно. Необходимо накопить некую критическую массу свидетельств, убедительных подтверждений, фактов, и лишь после этого в сознании взрывается интроспекцией. Этот взрыв всегда внезапен. Ты не вынашиваешь понимание как эмбрион. Точнее, оно зреет скрыто. Сам не подозревая, что беременный (как бы дико не звучало это прилагательное в мужском роде), ты в какой-то момент разрожаешься осознанием: «Блин! Так я же это знал! Но почему… не понимал?!»

Чем больше вопросов ты перед собой ставишь, тем больше их возникает. Как говорил Сократ, «scio me nihil scire»[14 - scio me nihil scire (лат.) – «Чем больше я знаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю», – изречение, приписываемое древнегреческому философу Сократу.]. Накопление знаний лишь расширяло сферу моих вопросов, тем самым все больше отдаляя меня от главной цели. Я же самоотверженно вступал с ними в схватку. Мне нравилась борьба в поисках истин. Очень рано я познакомился с работами Маркса, Бердяева, Мережковского. Читать, а потом и изучать Библию я начал лет в пятнадцать. Вопросы вели меня в космические дали и дали истории, в глубины звезд и глубины человеческой природы, в области сложных проблем, требующих все новых и новых знаний.

Но оказывается, большинство с неохотой задается подобными вопросами, а если и задается, то, в основном, ограничивается простыми ответами. У каждого человека свой диапазон вопросов. Он может быть широк до бесконечности, а может быть узок до пугающего примитивизма. Мне стало очевидно, что люди не любят напрягать свой мозг вопросами о возникновении Вселенной, о причинах и следствиях исторических событий или, например, произошли ли мы от обезьяны, как учат в школе, при этом параллельно убеждая, что человек – «творение божие». Лишь единицы интересуются тем, как устроено сознание, мир. Абсолютна ли истина? Где истоки добра и зла? В чем смысл жизни? Разве это не важнейшие вопросы, ответы на которые, и есть становление личности? Но я постоянно сталкиваюсь с невероятно противоречивыми мнениями и убеждениями. Удивительно! Человек может верить в бога, и при этом не отрицать теорию эволюции Дарвина. Как так-то?!

Сначала я пытался спорить, что-то доказывать. Но каждый раз убеждался, что преобладающей массе комфортней не знать правды, не искать ее; принять любой незамысловатый ответ, и пусть пазл складывается лишь по форме, но не по содержанию. Пусть он не создает целостной картины. Это не важно. А важно то, что пазл сложен, пустых мест нет, найдены все ответы, до каких смог докопаться твой уровень развития. Людские пазлы чаще всего представляют собой белиберду, нагромождение отрывочных знаний, предрассудков, стереотипов и, в итоге, сплошных парадоксов.

Но, сложив свою уникальную, на первый взгляд, целостную картину мира и себя в нем, человек начинает считать себя чуть ли не мудрецом. Он почему-то решает, что уже обогащен опытом и знаниями, может и, главное, имеет право учить других, воспитывать детей, руководить. А на самом деле даже не догадывается, что жизнь – на удивление бескомпромиссная штука. Глупые ответы на очень сложные вопросы неизбежно приводят к ошибкам как бытовым, повседневным, так и судьбоносным, кармическим, если хочешь. Наступает момент, когда они бьют по нам так, что мы теряем равновесие. Боль, порой физическая, но чаще – психологическая (что на самом деле еще страшнее) сносит нам крышу, как ураган с домов. И вот все, казавшееся нам воистину незыблемым, надежным и крепким, как железобетон, рушится, летит ко всем чертям. Небоскреб наших мировоззрений сыпется как карточный домик, потому что таковым он и был…

Что обычно в таком случае делает человек? На руинах своих убеждений он клянет судьбу и винит всех и вся, но только не собственную глупость. Злится, упрекает, требует отмщения и наказания для виновных, клевещет и лжет, при этом глубоко в душе признавая, что причины катастрофы – не извне, а внутри. Это ведь очевидно! Я зафигачил, мать его, ахеренный небоскреб! А он не выдержал натиска действительности. Упс! И что? Так кто виноват: действительность или я? Нет! Все, но только не я!

Но бывает и наоборот. Смиренно принимая последствия своих ошибок без их малейшего осознания, ни на секунду не раскаявшись, человек заключает, что жизнь несправедлива к нему, что он – без вины виноватый, что этот опыт сделал его «мудрее», (циничней, если быть честным), и теперь он никогда больше не будет… Ошибаться? Пойдет искать истины? Разоблачать свое невежество? Нет! Не будет доверять, любить, верить, быть искренним, сочувствовать, помогать, пытаться достучаться и… искать правильные ответы, рискуя снова обрушить ими всю свою систему мировоззрения.

На самом деле никто не любит революций у себя в мозгах. Они, как и все революции, болезненны, разрушительны, смертоносны. После них нужно все выстраивать заново, а значит – трудиться. Но человек – самая ленивая скотина из всех живущих на Земле. Именно лень, а не труд, сделала обезьяну разумной.

Намного проще и спокойней жить в укрытии абсурдных умозаключений, создающих в твоей реальности иллюзию действительности. Именно оттуда зачастую на свет божий выползают монстры. Морально-нравственные монстры, уверенные и непоколебимые в своей дремучей «правоте». Для того чтобы «узаконить» ее, они без капли сомнений объявляют вне закона любую иную точку зрения, тем самым неся в мир хаос, начиная войны, ломая судьбы миллионов, и свою в том числе. А затем их настигает невыносимая правда жизни. И кто-то оказывается, в лучшем случае, за решеткой, кого-то вздергивают на виселице, а кто-то пускает себе пулю в висок. Пытаясь избежать боли любой ценой, они закономерно приходят к внутреннему опустошению.

Думал ли я об этом, слоняясь тем вечером по квартире с полупустым стаканом? Конечно, нет. Я злился. Я искал способ обвинить. Обвинить того, кто вывел меня из состояния моего зыбкого душевного равновесия, того, кто заставил меня задаться новыми вопросами, того, о ком я ничего не знал. Не знал ни его мотивов, ни целей, ни причин, ни, тем более, следствий.

Наконец, обессилев, я рухнул на диван, закрыл глаза и меня начало клонить в сон. Вымотанный бесплодными размышлениями, я засыпал. Алкоголь окончательно лишил меня воли. Больше ничего не было важно.

ГЛАВА 4. «Знакомство»

Утро оказалось еще мрачнее, чем вечер. Стоило повернуть, налитую свинцом, голову немного резче, как острая боль била в затылок и в висок. Не столько от чрезмерно выпитого, сколько от того, что спал я без подушки на краю дивана, где накануне вечером оказался, сам не помня как. Мне ничего не снилось.

Как я уже говорил, только наивные аффирмации[15 - Аффирмация (от лат. affirmatio – утверждение, подтверждение) – утвердительное (положительное) суждение. В популярной психологии – позитивное утверждение, краткая фраза самовнушения, создающая правильный психологический настрой.], причудливые саблиминалы[16 - Саблиминалы – аудиоаффирмации, скрытые под шумом, музыкой или звуками природы.] или, на худой конец, аудиокниги способны усыпить мои ночные самокопания. Без медитаций лавина сумбурных, отрывочных мыслей накатывается на меня, даже если пьян, как только я закрываю глаза. Бесконечные разговоры то с Ангелиной, то с самим собой, то еще черт знает с кем, множатся, принуждая мысли водить хороводы вокруг прошлого. Голоса, картинки, фразы клубятся, перемешиваются друг с другом, как хмурые осенние тучи, гонимые холодным ветром. Все движется, все меняется без конца и без края. И это движение не дает уснуть. А как только я проваливаюсь в сон, малейший звук будит меня, и все повторяется. Этой же ночью я спал как убитый.

«Удалить аккаунт нафиг!» – первая мысль после пробуждения. Повалявшись еще минут пять на диване, я нехотя встал и потащился на кухню. На автомате набрал в чайник воды, зажег под ним газ. Затем, шаркая рваными шлепанцами, поплелся в ванную. Умылся. Сегодня придется бриться. Говорят, легкая небритость придает мужчине брутальность, но только не в моем случае. В большом зеркале, висящем в моей ванной комнате, отражалось вымазанное пеной лицо. Я всмотрелся.

Примерно лет с сорока это лицо вызывало во мне лишь разочарование и гнетущее ощущение беспомощности. Медленно, но упорно, на нем все четче прорезались морщины. Вечные темные круги под глазами – от недосыпания и ежедневных нервотрепок, подчеркивали общий усталый и болезненный вид. А низко посаженные, седеющие и редеющие брови придавали угрюмому взгляду некогда ярких серо-зелёных глаз суровость на грани озлобленности.

С годами губы становились все тоньше, а нос, и без того не маленький, – все больше. А уши, растущие непонятно откуда, куда и зачем? «Ну и рожа! – думал я. – Да кто вообще на такое может смотреть без содрогания?!»

«Мои года – мое богатство»? Фигня! Жалкая попытка оправдать неотвратимость, смириться с вялотекущей утратой молодости. Картина представлялась мне крайне неприглядной. Каждый день я наблюдал, как неуклонно старею. Вернее, не я, а тело, данное мне в ощущениях. К пятидесяти годам диссонанс между внешним видом и моим внутренним состоянием достиг зловещей кульминации – я возненавидел себя. Совершенно не ощущая старости внутри, я все с большим омерзением взирал на собственное отражение в зеркале, злился, отчаивался, но упорно не желал смиряться с неизбежностью.

При этом природа, как не странно, сохранила стройность моей фигуры. Тонкие запястья, пропорциональность вполне широких плеч и по-пацански узких бедер, подтянутый (теперь уже относительно) живот создавали впечатление, что я – парень лет двадцати пяти. Но лицо коварно выдавало мой истинный возраст. Бесило! «Тебе нужна пластика. Не сделаешь ее в ближайшие год-два, можешь смело вешаться», – твердил я себе.

Сегодня же утром, бреясь, я поймал себя на мысли, что «мое богатство» «обогатило» меня еще лет на пять или пристрастие к выпивке уже отражается на моем фейсе.