Серый: Серый. Подготовка. Стальной рубеж

Набираю номер «скорой».

– «Скорая».

– Ранена девушка, – говорю я, перебивая оператора, – множественные ушибы, возможны переломы. Лежит на скамейке у дома номер семнадцать, по улице Володарского. Скамейка около первого подъезда.

И уже не слушая какой-то взволнованный голос с той стороны линии, отключаю телефон.

Отрываю от своей футболки кусок ткани.

Потом тщательно вытираю телефон и убираю обратно в сумку к девушке.

Проверяю все места, где мог коснуться ее тела голой рукой, и также вытираю их.

«Все, я сделал для тебя все, что мог», – думаю я.

Но все еще не ухожу.

«Нет, просто так оставить ее нельзя», – понимаю я и, осмотревшись, вижу густой кустарник метрах в семидесяти.

«Пойдет», – решил я и сел на край скамейки.

Девушка как-то прерывисто дышит. Слышны сильные хрипы.

Я понимаю, что, возможно, у нее повреждены легкие.

«Держись», – мысленно стараюсь я удержать ее на этом свете.

Раздается вой сирены. В конце улицы видны отсветы несущейся машины скорой помощи.

Я все так же спокойно поднимаюсь и иду к примеченному мною кустарнику.

Обхожу его со стороны и наблюдаю за тем, как к скамейке, где я сидел буквально несколько минут назад, подъехала машина скорой помощи.

Из нее выскакивают медсестра и фельдшер. Начинают хлопотать у лежащей на скамейке девушки. Перекладывают ее на носилки.

«Скорая» еще не успела уехать, как приезжает полиция.

«Все, мне тут больше делать нечего», – понимаю я и разворачиваюсь в сторону темнеющего позади меня парка.

«И почему я не пошел тут», – сначала подумал я, но потом вспомнил о девушке. Хорошо, что не пошел.

Делаю несколько шагов.

Как вдруг мне в глаза бьет сильный и яркий свет.

Не знаю, что должен думать нормальный человек в такие минуты. Однако мне до нормальности было очень далеко.

И поэтому последней мыслью, которая пролетела в моей голове, было: «Надеюсь, в следующей жизни я проживу подольше».

* * *

Из протокола следователя Ресинина В. А. по делу № 27541 о нападении на гражданку Шестакову О. Д.

…Осмотр места преступления не дал особых результатов. Эксперты утверждают, что работал профессионал или бывший военный. На каждую жертву потрачено не больше двух-трех ударов. Первый для выведения из строя, второй добивающий. Вся драка длилась от сорока до пятидесяти секунд (комментарий в скобках: «Да какая там драка, кто-то пришел и завалил этих ублюдков»). Четких следов, так же как и отпечатков, обнаружить не удалось.

Показания единственного свидетеля противоречат логике (еще один комментарий: «Девушку так измучили и избили, что она даже не может адекватно соображать, по ее утверждению, спасителем был какой-то демон»).

* * *

Из заявления о пропаже человека

Разыскивается Мороз Сергей Николаевич. Возраст – двадцать четыре года. Рост – метр восемьдесят. Вес – около восьмидесяти килограммов. Одет в джинсы, светло-серую футболку с изображением Франкенштейна и серого цвета болоньевую куртку. Внешность – не ошибетесь (см. особые приметы). Особые приметы – все тело покрыто рублеными и широкими шрамами, на лице их больше двадцати, со стороны кажется, что он собран и сшит из маленьких кусочков, непропорционально длинные руки. Голова будто разрублена пополам и соединена вновь, но с небольшим скосом в правую сторону. Глаза разного цвета, правый зеленый, левый карий. Не улыбается. Голос очень грубый и рычащий из-за перебитых голосовых связок.

Глава 1

Вспышка.

Все тело болит и ноет. Не похоже это на рай. Да и на тот свет тоже.

Чувствую, что лежу на чем-то мокром и шершавом, от чего воняет нечистотами, и к этому примешивается какой-то странный сладковатый запах или привкус. Но в последнем не уверен.

Голова тяжелая. Не получается открыть глаза. Даже больше: совсем не могу пошевелиться.

Такое ощущение, что все тело отнялось или плотно связано, но это не так. Никаких пут на себе я не чувствую.

Неожиданно к шее прикасается нечто холодное.

Разряд. Я выгибаюсь дугой и рычу, не в силах сдержать боль.

Удар по лицу. Еще удар. Еще.

И я снова ощущаю под своей щекой вонючую шершавую поверхность.

– Хыр. Хыр. Хыр, – слышу я чей-то злой и грубый голос.

– Кого вы притащили в этот раз, придурки? – понимаю я услышанное. – Это же какой-то бесполезный мутант или чей-то эксперимент. Мозгов у него не больше, чем у вас, идиоты. Вы видите его голову? Да ему же проводили трепанацию черепа и, возможно, лоботомию.

В терминах полностью разобраться не могу, но сознание подсунуло именно их.

– Зачем на него потратили картридж с «лингвиком»? – неизвестное понятие так и осталось в контексте.

Еще один удар по моей голове. А потом несколько ударов по телу.

«Явно пинают ногами, – констатирую я, – должно быть больно, но после того разряда, что я получил, ничего не ощущаю, тело будто отнялось или сдвинуло болевой порог до возможного максимума».

Тут в разговор вклинивается другой голос. По-моему, женский.

– Та. Та. Та.