Рыскач. Артефакты истинных магов

– Мне надо в дорогу, – коротко ответил я, чуть подумал и продолжил: – Наш с тобой брак ты можешь расторгнуть в любой момент. Для его сохранения нет никаких оснований. Я бы посоветовал дождаться совершеннолетия и только потом развестись. Думаю, что моего присутствия не потребуется.

– Спасибо, – обронила Кин.

За что конкретно она меня поблагодарила, я не понял, но переспрашивать не стал, лишь махнул рукой.

Забрав Ворона из конюшни трактира, мы двинулись в сторону дома Гунера. Шли не спеша, но хранили молчание, только конь время от времени недовольно фыркал. Еще бы ему быть довольным, когда хозяин вытаскивает его в ночь из уютной конюшни, где навалом свежей травы и душистого сена! Дойдя до перекрестка с улицей, на которой стоял дом князя, Кин сказала:

– Дальше я одна. Тебе нельзя показываться моим преследователям, – потом грустно улыбнулась: – Ведь ты теперь тоже из-за меня в опасности. Они постараются найти тебя и сделать меня вдовой, чтобы достичь своих целей.

Вот ведь черт! О таком обороте дела я не подумал, но, с другой стороны, это абсолютно ничего не меняло. Прислушавшись к себе, я понял, что поступил бы так же, если даже учел и этот момент.

– Гунер не даст тебя в обиду, – сказал я ей, а потом спросил: – Скажи, в храме, когда я поцеловал тебя, ты ничего необычного не ощутила?

– Ты о чем? – нахохлилась Кин.

– Голос…

– Значит, ты тоже слышал?! Что она тебе сказала?

– Честно говоря, сколько ни думаю, не доходит до меня, – покачал я головой. – А тебе?

– Мне? Да я толком и не поняла, – не захотела рассказывать мне Кин.

– Ну пока, – махнул я ей рукой.

– Пока.

Некоторое время мы помялись на одном месте, а потом девушка тяжело вздохнула и пошла в сторону дома князя. Интересно, как дальше будет? Ну да ладно, время покажет. Вскочив в седло, я направил коня к выходу из столицы. Все во мне говорило, что надо спешить куда-то в неизвестность, будто чья-то неведомая рука твердо указывала направление.

За стенами столицы я пустил Ворона галопом. В голове мелькали прошедшие события, и, скача, я ни на что не обращал внимания. Ночь надвигалась неумолимо, а бешеная скачка продолжалась. Куда я так спешил? Точного ответа я дать себе не мог. Сколько Ворон проскакал – не знаю, но, почувствовав усталость, я решил сделать привал. Надо было отдохнуть, да и перекусить бы не мешало. Выбрав лужайку, я расседлал и пустил пастись Ворона, стреноживать его не стал – конь, на удивление, был понятлив, да и некуда ему деваться около леса. Запалил костер и, достав припасы, поужинал. Все же мне очень хотелось знать, что подразумевала богиня. Если про бег еще понять можно, то вот про отречение… Может, от Кин? Нет, не может быть: тогда бы она свадьбу расстроила. Странно все это. Мне и отрекаться-то не от кого, у меня ведь никого и нет, если не считать Ворона. Конь же, хитрец, от костра отходить далеко не собирался, он разлегся в паре метров от огня и сладко похрапывал. Заснул, что ли? Интересно: я всегда думал, что лошади стоя спят. Хотя с ними общался только в конюшнях, когда учился верхом ездить. Брон тогда меня учил, говоря, что уметь необходимые вещи должен каждый. В городе же лошадей всегда много, но они настолько привычны, что на них не обращаешь никакого внимания.

Утром меня разбудил шершавый язык Ворона, который с какой-то стати усиленно меня облизывал.

– Ты чего? Дурман-травы наелся? – раздраженно спросил я, вставая.

Конь весело заржал и принялся носиться по поляне. Вот ведь неймется ему – и не скажешь, что вчера вымотался. Костер потух, еды почти не осталось, как и дурного настроения. Прислушавшись к себе, я облегченно вздохнул. Слабости не ощущалось, а манящий куда-то зов души был еле слышен. Надо закупить продовольствия, и неплохо бы разжиться арбалетом, а то надежда только на перстень с молнией, но он не может стрелять постоянно. Заседлав коня, который, на удивление, послушно воспринимал меня как своего хозяина, я уже готов был вскочить в седло и продолжить путь, но планы пришлось отложить. На тракте показались трое всадников, которые, заметив меня, остановились. До них было метров двадцать, и, разглядев их, я чуть успокоился. На разбойников они совершенно не походили, тем не менее я проверил, как выходит меч из ножен, – так, на всякий случай. Всадники меня тоже разглядывали и о чем-то переговаривались. Вот они направили коней ко мне, и нехорошее предчувствие сдавило мне грудь. Что-то будет…

– Ты кто? – спросил меня один из всадников.

Они все были при оружии. Здоровенные лбы, в военной форме армии короля Вукоса. И что интересно – нарукавные нашивки гласили, что они все – лейтенанты. Вот странно… Лейтенантов – трое, а рядовые-то их где? Да и не держатся так служаки, вон как расположились, взяв меня в полукольцо! Двое держат на коленях арбалеты, и я вижу, что болтами они заряжены и нацелены именно на меня.

– Путник я, по делам еду, – ответил я на затянувшуюся паузу.

– Куда ж ты едешь, путник? – хмыкнул всадник слева от меня.

– А это важно?

Положение было аховое. Если бы я хоть на Вороне был, то можно было бы постараться удрать. Их кони должны быть уставшие, а мой-то свеженький. Вот только находился я на земле, а Ворон пощипывал травку в паре метров от меня. «Не надо было с ними в гляделки играть, а на коня – и ходу!» – запоздало выругал я себя.

– А имя-то у тебя есть? – спросил меня средний всадник.

– Я что-нибудь нарушил? С какой стати вы мне допрос устраиваете? Вроде бы и к страже отношения вы не имеете! – возмутился я, а Ворон отвлекся от клевера и внимательно окинул взглядом происходящее. Коротко заржал и не спеша затрусил ко мне.

– Точно говорю! Он это! Ведь ты – Рэн, у князя Гунера гостил? Я прав? – воскликнул третий верховой, молчавший до этого времени и внимательно меня разглядывавший.

– Что-то случилось?! У Гунера или Кинэллы проблемы? – воскликнул я, выдавая себя с головой.

В следующий миг все завертелось. Ворон пронзительно заржал, вернее, закаркал: я-то был к этому привычен, а вот лошади наемников – нет. Они встали на дыбы, и это спасло меня: два болта, пущенные одновременно, просвистели над моей головой, уходя куда-то ввысь. Арбалетчики на лошадях не удержались и рухнули вниз. Чисто рефлекторно я разрядил магическое кольцо в оставшегося на лошади всадника. Наемник, получив в грудь молнию, повалился на землю, а его обезумевшая лошадь рванула в галоп; остальные лошади устремились следом. Ворон – и тот пустился наутек. Упавшие всадники отбросили разряженные арбалеты и обнажили мечи. Медленно отступая, я тоже вытащил меч и кинжал в надежде, что боги не оставят меня и в этот раз. Наемники, ругаясь сквозь зубы, начали на меня наступать.

– Хоть за что? – воскликнул я.

– Твоя голова высоко оценивается, – сквозь зубы процедил один из них и нанес молниеносный удар.

Парировал я его не без труда. Силой и ловкостью они меня превосходят, в этом я уже не сомневаюсь. Надо что-то придумать, пока на моей стороне только одно преимущество – они после падения с лошадей еще не полностью пришли в себя, – вот только что именно? Позади – лес, на дороге – ни души. Следующая пара выпадов со стороны наемников оставила мне кровоточащую рану на правой руке. Дела были плохи, мне не продержаться и минуты. Решив все поставить на кон, я бросился вперед, предварительно активировав кинжал. Ледяной клинок легко, словно масло, рассек меч наемника, и я нанес рубящий удар. Мой меч застрял в его теле, краем глаза я видел замах меча последнего оставшегося в живых противника и уже начал прощаться с жизнью. Ни на что другое у меня не хватало времени. Помощь пришла неожиданно: раздался глухой удар, и наемник полетел мне навстречу с огромной скоростью. Мечом-то он махнуть успел, даже срезал на моей голове пару локонов, но, напоровшись на выставленный кинжал, сбил меня с ног, и мы оба отлетели на несколько метров. Столкновение было настолько сильным, что на несколько минут я потерял сознание. Очнулся оттого, что Ворон повторял утреннюю процедуру, умывая мне лицо своим языком.

– Что это было? – спросил я.

Конь довольно заржал: получалось, что он спас меня. Причем дважды! Первый раз – своим ржанием, заставив лошадей противника встать на дыбы, а второй раз – ударив копытом в спину наемнику. Все сложилось удачно, только вот рука висела плетью. При падении я ее еще и о лежащее бревно ушиб. Рана получилась непохожей на те, что бывают от удара меча: вышла она глубокой и рваной. Кое-как перебинтовывая руку – а одной оставшейся сделать это должным образом невозможно, – понял: надо искать лекаря. И как можно быстрее, а то загнусь от потери крови. Немного уняв головокружение, встал и осмотрел поле схватки. Наемники были мертвы: ближайший ко мне, с рваной дырой на спине – как я подозреваю, позвоночник у него раздроблен, лежал в неестественной позе; другой, с торчавшим из груди моим мечом, валялся метрах в пяти от него. «Жаль, что никого в живых не осталось», – подумалось мне. И тут же я усмехнулся. Нет, пусть уж лучше так! Интересно только, какая за мою голову награда назначена? И из-за чего? По всему выходит – из-за Кин. Вот ведь, не могут подождать! Я и так могу ноги протянуть, без всякого вмешательства со стороны. Но вообще – все удачно для меня вышло. Я ведь не воин, а от троих наемников отбиться сумел. Хотя без помощи Ворона мне было бы не выстоять. Да что там выстоять! Меня бы болтами нафаршировали в первую же минуту; и боя как такового не было бы. Потрепав Ворона по морде, я сказал:

– Спасибо. Если бы не твоя помощь, то хозяина у тебя не стало бы.

Ворон лизнул мне руку и согласно заржал.

– Но согласись, и я ведь тоже кое-что умею! Сумел выстоять!

Конь пренебрежительно фыркнул, как бы говоря, что без него мне не справиться.

– Ладно, надо бы мне лекаря найти, – проговорил я вслух и поморщился: руку дергало болью все сильнее.

С трудом собрал свое оружие и не побрезговал обыскать наемников. К моему разочарованию, кроме оружия и пары десятков монет серебром, у них ничего не нашлось. Но и это дело: кое-как собрал трофейное оружие и пристроил его на коне, потом задумался. Оставлять убитых валяться на земле не хотелось: зверья много, да и дух от них будет нехороший, но сил заниматься погребением у меня не было. Решив, что помочь я им не в силах, с трудом вскарабкался на коня: Ворон практически лег на землю – и то я еле устроился.

До ближайшей деревеньки я не знаю, сколько добирался. В глазах все плясало, голова кружилась; казалось, еще немного – и я грохнусь наземь. Ворон шел очень плавно: почувствовал, что хозяину плохо. Я не заметил, как оказался в центре деревни: то ли задремал, то ли действовал бессознательно.

– Э-э-э… господину что-то нужно? – донесся до меня чей-то вопрос.

Сфокусировав взгляд, я увидел крестьянина, который смотрел на меня, а рядом с ним собралось человек десять.

– С коня упал. Лекаря бы мне. Есть здесь?

– На краю деревни. Знахарка у нас, – развел руками крестьянин.

– Проводи, – попросил я и кинул ему медяк.

– Следуйте за мной, господин, – поклонился мужик, проворно подбирая монетку.

Дом знахарки стоял особняком, но его вид внушал уважение. Большие крепкие бревна, справный забор – все говорило о том, что знахарка в чести у деревенских. Да это и не редкость в общем-то: лекари всегда пользуются популярностью, а уж у деревенских – и подавно. Как выяснилось, знахарка была одна на пять соседних деревень, и мне повезло оказаться от нее не так далеко. Мужик постучал в ворота, со двора раздался предупреждающий лай собаки. Пес лаял не испуганно, как многие его собратья, а с уверенностью в своих силах, как бы предупреждая – не суйся. Калитка в воротах отворилась, из нее выглянула молодая девушка, обернулась и шикнула на пса:

– Мяв, тихо! – потом бросила взгляд на меня и спросила: – Господину что-то надо?